Потерявший солнце. Том 2 - FebruaryKr
— Ты обижена на отца, я знаю. — Фэн Чань вздохнула. В глазах ее поселилась глубокая темная тоска, которой она не могла дать выхода. — Неужели только ради этого вы ввязались в такую авантюру? Ради мести одному человеку ты вовлекаешь в этот водоворот все больше и больше людей, которые никакого отношения к нам не имеют. Остановись, прошу.
— А иначе что? — медленно произнесла Фэн Жулань. — Ты повторяешь одно и то же день за днем. Чем ты угрожаешь мне? Попробуешь остановить? Предать?
— Разве желание помочь означает предательство? — Фэн Чань скривила губы. Теперь о предательстве она знала куда больше младшей сестры, но предпочла молчать. Брат ничего не сообщил Фэн Жулань, иначе девушка вела бы себя сейчас совсем иначе. Значит, секрет Фэн Чань по-прежнему оставался секретом, только теперь о нем узнали враги — назвать иначе Мастера и императора она не могла.
И сама она тоже наконец узнала. Это было самым страшным — осознавать себя другой. Не просто другой, а совершенно иной: расплывчатой тенью себя прежней. Осознавать медленно, неудержимо и вместе с тем находить все новые подтверждения, которые раньше оставались незамеченными. Иллюзии были последним ее пристанищем.
Пальцы Фэн Чань едва заметно задрожали, и она с новым для себя чувством обреченного интереса посмотрела на собственную ладонь. Медленно вытянула прядь густых волос Фэн Жулань, намотала ее на пальцы.
Как хорошо это тело притворяется живым. Как замечательно дрожит, исправно мерзнет и требует еды. Зачем это притворство? Маскировка или попытки самоуспокоения? Пока ты ведешь себя как человек, то остаешься человеком?
Все слишком сложно. Знание о собственном бессмертии никак не помещалось в голове девушки, заставляя виски болезненно пульсировать. Чудесное, достойное легенд спасение казалось ей наказанием. Знать, что ты всего лишь фальшивое отражение себя, ощущать биение ненастоящей крови, ранить магическую кожу — и не видеть никакого выхода из странного лабиринта, безучастно провожая целые эпохи?
Корабли будут гнить в бухтах, команды — сменять одна другую, все близкие упокоятся в своих могилах; Сибай накроют волны, и от него следа не останется. Мир уйдет дальше, а ее участь — только бежать следом, зная, что догнать уже не выйдет.
Брат никогда не выказывал иного отношения. Он остался ровно таким, каким был всю юность. Как можно ни словом, ни взглядом не выдать снисхождения или иных чувств, зная, что сестра давно мертва и ты лично выточил для нее новое тело, тюрьму для души? Неужели Фэн Юань настолько талантливый притворщик или в содеянном для него нет ничего странного?
Кожа ее не должна покрываться мурашками от страха.
Мир вокруг показался расплывчатым и непрочным. Кого еще брат мог заменить? Она так долго не была дома, предпочитая дворцовым залам палубу корабля… Фэн Жулань — беспомощная, запутавшаяся, одинокая — жива ли она?
Если вытянуть кинжал и прорезать бледную кожу на запястье, то большой беды не случится. Разрез обнажит плоть — или покажет отблеск камня.
Фэн Жулань безучастно наблюдала за старшей сестрой.
— Вы все думаете, что я слаба, — хрипло проговорила она и закрыла глаза. На лице ее появилось уже знакомое выражение упрямой решимости, только теперь оно несло в себе призрак горечи и безумия.
— Никто не считает тебя слабой. Я понимаю, почему ты не хочешь возвращаться домой, но у нас не остается иного выбора. Или мы вернемся к отцу, пусть жестокому, но знакомому, или останемся в руках безумца.
— Не понимаешь, — шепнула Фэн Жулань. Открыв глаза, принцесса посмотрела на старшую сестру как на умалишенную. — О безумцах я знаю куда больше тебя. Даже если я не смогу победить в этой битве, я все равно не проиграю. Мы не проиграем.
— Отец не столь умен и куда более предсказуем, чем Юкай. — Фэн Чань отогнала панические, окрашенные в красный цвет мысли и пожала плечами. По дворцу ходили слухи один ужаснее другого, но слуги были взбудоражены вовсе не от страха. Время правления сибайцев закончено, и новый император дал понять свое отношение к великой островной семье, уничтожив ее послов. Люди вдруг нашли в этом добрый знак и теперь ощущали прилив уверенности. — И такой мощи он не имел никогда. Мы снова и снова ходим по кругу. Я говорю с тобой сейчас и думаю о том, что наверняка кто-то слушает нас, но вряд ли всерьез; мы тут совершенно беспомощны, только и остается, что сплетничать по углам. И ты не слышишь меня, не слушаешь. И до сих пор не честна со мной. Почему вы никак не можете объяснить, что задумали?
— Сил у отца куда больше. — Фэн Жулань сморщилась и покосилась на сестру с усталым равнодушием. — А разве ты со мной честна?..
Фэн Чань осеклась.
Погода начала портиться, зарядили серые, тоскливые дожди, горстями сбивающие с веток остатки ярких листьев. Света в комнате было мало, и белая кожа принцессы смотрелась смертельно бледной. Рядом с яркой и полной жизни старшей сестрой Фэн Жулань выглядела не то призраком, не то восставшим мертвецом.
Рассеянно оглядев покои, никак не напоминающие темницу, Фэн Жулань вдруг усмехнулась, а после и рассмеялась в голос. Легко выскользнув из объятий сестры, принцесса прошлась между изящным столиком и расписной ширмой.
— А ты обживаешься, — с показным одобрением проговорила она. — Возвращаться домой не собираешься, верно? Ты здесь не в плену.
— Я вернусь, если так будет нужно, — тихо ответила Фэн Чань. — Мне не хотелось оставлять вас здесь одних. Я понимаю, в какую игру вы пытаетесь втянуть нового императора. Он не станет любить тебя. Он не из таких, его не интересует политическая выгода или еще какие-то блага. Я ничего не знаю о любви, но и мне хватает наблюдательности сообразить, что в эту паутину его не загнать. Знаешь, как он смотрит на тебя? Будто медленно сдирает кожу. Если и есть на свете человек, которого он ненавидит, то это ты. Не лезь в пасть чудовища, не играй с ним. Я боюсь за тебя.
— Чудовище? Он никогда ничего не сделает мне. — Фэн Жулань резко замерла напротив сестры и развела руки в стороны. Широкие рукава платья разлетелись, как крылья. — Обычно вы считаете чудовищем меня, правда? Ведь это я подчиняю себе других людей. Я иду против отца. Я привела целую огромную империю к краху — так мне ли бояться чудовищ?
Голос девушки дрожал и срывался, губы кривились в горькой усмешке. Фэн Чань попыталась было возразить, но принцесса заставила ее замолчать одним взмахом руки.
— Ты старшая, — тихо заговорила
