Потерявший солнце. Том 2 - FebruaryKr
Голова принцессы шла кругом. С сухим треском все вокруг рушилось, и в который уже раз, но как привыкнуть к этому чувству? С каждым шагом вокруг оставалось все меньше людей, и опереться больше было не на кого.
Юань наверняка давно спутался с Мастером. Быть может, устранить отца уже хочет не она сама, но Мастер? Где на самом деле ее желания, а где те, что взрастил в ней брат? Кто кем управляет?
Если уж ей доведется отомстить, то она сделает свою боль мечом и уничтожит им все, до чего сможет дотянуться. Жаль, что император совсем не смотрит на нее — их совместная обида могла бы разнести мир на крошечные осколки, и она ни на мгновение не пожалела бы об этом.
Запершись в своих покоях, Фэн Жулань прислонилась спиной к двери и опустилась на пол. Щекой прижавшись к прохладе пола, она подтянула колени к груди и зашлась в беззвучном крике. Слезы стекали по ее лицу, смывая подсохшие кровавые полосы.
Они думают, что она слаба, считают ее бессильной. Весь ужас в том, что они правы. Легко мечтать о том, как перевернешь мир, находясь на вершине. Теперь же она погрузилась на самое дно, и солнца больше не видно.
Для нее нет пути назад, ей некуда возвращаться. Сил не осталось, и мечталось только всплыть, и вдохнуть наконец, и забыть свою жизнь, будто кошмарный сон.
Глава 27
Рваное серое небо едва пропускало солнечные лучи. Бессильные, они опускались ниже и путались среди синеватых ветвей, так и не достигнув земли. Тревожные тени окружили маленький дом и замерли в немом ожидании.
Человеческая жизнь коротка. Жизнь сложившего эти стены уже оборвалась, но второй огонек все еще горел жадно и яростно.
Вдалеке ухнула сова, словно перепутав день с ночью. Древние деревья с изрезанными грубыми стволами нависали над крышей, плотно сплетаясь ветвями. Запах сопревшей хвои и грибов разливался в воздухе, идеально сочетаясь с тонкой звенящей свежестью гор.
На крыльцо вышел человек. Он был закутан в тяжелые одежды не по размеру, рукава и штанины были безжалостно отрезаны ножом — кое-как, криво, в спешке. Лицо мужчины было бесстрастно, а шаги легки; запрокинув голову, он прикрыл глаза и вдохнул полной грудью.
Тени неохотно раздались в стороны.
Оглядевшись, мужчина пристально всмотрелся в скальную гряду. Снежные шапки терялись в вышине, путались в тучах, сливались в сплошной блеклый туман. Никак не угадать, какой из пиков оберегает у своего подножия каменный город.
Зелье не смогло бы оглушить Ши Мина на сутки. Оба раза он приходил в себя ночью. До города должно быть от двух до шести часов конного хода, пеший путник же незнакомыми дорогами может идти и несколько дней, если не сгинет в чащобе.
Проверив содержимое карманов и сумки, Ши Мин зашагал к конюшне. Широко распахнутая дверь дома бесшумно покачивалась под порывами ветра. Пол был усеян одеждой и обломками посуды, а в самой середине комнаты лежал человек с посиневшим лицом; предсмертная судорога исказила его лицо, выкрутила пальцы, закрывающие раздробленное горло. Словно прощаясь, дверь едва слышно скрипнула и остановилась.
Высокий конь с мощной грудной клеткой косил глазом и нервно переступал задними ногами. Он чуял чужака, но не боялся его. Ши Мин приближался медленно и спокойно, опустив глаза: никакой робости и неуверенности, иначе скакун не подпустит его к себе.
— Ты не против составить мне компанию? — негромко заговорил он. Конь мгновенно замер. — Ты очень большой, быстрый и красивый, вдвоем нам будет куда проще выбраться из леса и не попасться в зубы волкам. Если я оставлю тебя здесь, ты погибнешь.
Настороженный скакун подчинился и подставил голову под уздечку. По лоснящейся шкуре пробегала нервная дрожь.
Едва заметная тропинка лентой легла под массивные копыта. Здесь был только один путь, и конь знал его куда лучше всадника. Почти не ощущая веса в седле, он шел легко и уверенно. Ши Мину оставалось только плавно покачиваться на широкой спине и приводить в порядок мысли.
Тяжелая куртка давила на плечи, однако лучше добраться в тепле, чем потерять время из-за болезни. Времени и без того оставалось немного.
Следующего спасителя надо будет убить сразу же, убавив себе хлопот заранее.
Поежившись, Ши Мин потуже затянул широкий пояс. Ни сочувствия, ни вины он не испытывал. Пусть фантазии Хальда остались фантазиями и только богам известно, пошел бы он по этому пути или нет, — случившегося оказалось вполне достаточно, чтобы лишить его жизни. Перед глазами все еще стояла пугающая картинка собственного истощенного, искалеченного тела из сна. Некоторым людям лучше вовсе не испытывать любви и привязанности, их чувства вырастают искривленными, уродливыми, требуя не взаимности, но крови и жертвы.
Жалость, понимание, умение поставить себя на чужое место — слишком опасная ловушка, самая опасная; она кандалами волочится вслед за тобой и останавливает руку, уже готовую нанести удар. Заслужил или нет, равноценно ли наказание? Теперь нет никакой разницы.
Безразличие к собственной участи и надежды на мирную жизнь рассыпались пеплом. Смиряясь с тем, что происходит с ним самим, Ши Мин снова и снова подставлял под удар тех, кого обязан был беречь. Его предательство куда страшнее, чем боль от вражеского удара. Спокойная жизнь в горах, рассветы и закаты — кого он обманывает?
В этом мире все давно идет наперекосяк, все вывернулось наизнанку. Животные добрее людей, а люди никак не могут принять ни чужого выбора, ни права на жизнь. Они стремятся захватить, завоевать, а если уж не выйдет — так скомкать, смять, уничтожить; не стоило ему обелять то, что изначально было тьмой.
Раскаяние выходит боком, острым клинком вонзается под ребра. Кот уже не тот беспомощный малыш, каким был в клетке, у него хватит сил выстоять хотя бы несколько дней. Но именно сейчас, едва поверив в свои силы, он не должен был сталкиваться с новым пленом. Ни к чему лгать себе — из них двоих вовсе не Ши Мин выступил спасителем, совсем наоборот.
Если бы все вышло иначе и Кот остался в «Источнике», его скоро сломали бы, однако это всего лишь предположение. Все могло пойти по-другому, и мальчик стал бы кем-то любим и счастлив — такое тоже случается.
А сам Ши Мин какой-нибудь темной, безлунной и сводящей с ума ночью вышел
