Марица - Александра Европейцева

— «Развей, раскрой, освободи…»

Воздух затрепетал, словно нагретый солнцем, а затем — резкий щелчок, будто лопнула невидимая струна. Я открыла глаза и ахнула.

Под палатьями, в самом углу, проступили контуры небольшого сундука, ранее невидимого. Он был старым, с потёртой кожей и железными уголками. Я осторожно вытащила его в центр комнаты и открыла.

Внутри лежала стопка писем — пожелтевших, с потрескавшимися печатями. Первое же, что я развернула, заставило мои пальцы дрожать. Это было письмо от женщины, чьего мужа подставили за кражу казённого золота. Она писала, что её муж был невиновен, а подлинные документы, доказывающие его невиновность, исчезли по приказу канцлера Марца.

Письма шли одно за другим — свидетельства подлогов, исчезновений, убийств. Люди, чьи голоса были заглушены, чьи жизни разрушены. И все они адресованы Адорду Лантерису.

Под письмами лежали копии финансовых документов — счета, переводы, расписки. Деньги, которые шли в карман Марца, а не в казну. Этого вполне должно хватить, чтобы подтвердить вину канцлера. И арестовать. Все, что он так тщательно хотел спрятать, лежало передо мной. Как отец добрался до этих сведений? Как понимал, кому писать, у кого спрашивать? Ведь не они же сами решали писать за помощью бывшему начальнику королевской стражи? Впрочем… какая разница? Последним в сундуке был кожаный блокнот Освена.

Я открыла его на первой странице, и моё дыхание перехватило.

«Сегодня Нарвадул рассказал мне о принцессе. Он говорит, что её магия — это Светоч. Что она может уничтожить мир, если её не остановить. Иллюзион хочет заблокировать её дар, но кронпринц отказался отдать дочь. Нарвадул предложил мне наложить на Истера манипуляцию, чтобы тот сам вывел её за пределы дворца. Я согласился. Боги, прости меня…»

Страницы шли дальше, описывая, как Освен сомневался, как Марц давил на него. А потом — последняя запись, оборванная на полуслове:

«Ничего не вышло. Принцессу должны были забрать Иллюзион и Нарвадул, но кронпринц задержал его. Собаки… я нашел уже лишь ее обглоданное тело. Я бегу. Не знаю куда, но оставаться здесь нельзя. Нарвадул хочет меня убить. Он знает, что я всё понял. На принце Истере следы моей психодемонической энергии, а не его магии. Ему поверят, а мне нет. Какой же я дурак! Захотел поиграть в спасителя мира!»

Сердце бешено колотилось, пальцы дрожали, перелистывая страницы дневника. Каждое слово Освена било по сознанию, как молот. Я опустилась на пол, не в силах стоять, вновь и вновь перелистывая страницы дневника, пока не увидела зажатый между страницами листок. Он был еще не старым. Я развернула его, и слезы сами выступили на глаза, когда я узнала знакомый подчерк.

"Привет Тигренок!

Если ты читаешь эти строки, значит, я уже не смог сказать тебе всё сам. Прости меня за это. Прости за все тайны, за все недомолвки, за ту правду, которую я так долго скрывал от тебя. Но сегодня, когда твоя жизнь в опасности, я больше не имею права молчать.

Ты всегда была моим светом, моей надеждой, самым дорогим человеком в этом мире. И хотя я не твой родной отец по крови, знай — каждое мгновение, прожитое с тобой, было для меня бесценным даром.

16 лет назад я отправился в Сибург с обычной проверкой охраны кронпринца. Там, в саду, под старым дубом, я увидел маленькую девочку с твоими зелёными глазами. Ты плакала, а когда я спросил, в чём дело, ты посмотрела на меня с такой взрослой печалью и сказала: «Скоро меня убьют. Люди в плащах. Сначала будет больно, а потом я умру. Папа и мама не верят, но ты хороший — ты поверишь?»

Ты протянула ко мне ручонку и спросила: «Ты станешь моим папой?»

И я… не смог отказать.

Я знал, что это безумие. Что за такой поступок меня казнят. Но как я мог оставить тебя на растерзание? Ты была ребёнком, беззащитным и чистым, а они — Иллюзион, Марц — уже тогда готовили тебе страшную участь. Их «пророчества» о Светоче — ложь. Они похищают детей с даром сновидения, используют их магию, а когда те становятся слишком сильными — убивают.

Я сделал всё, чтобы спасти тебя. Вернувшись в столицу, я подал в отставку, и вернулся в Сибург. Я нашёл женщину, дочь которой была смертельно больна. Женщину звали Тала, а ее дочь — Верилис. Когда девочка умерла, я выкупил ее тело и заплатил за молчание ее матери. Это был ужасный поступок, но у нас не было выбора. У нее на руках еще пятеро детей, и после смерти мужа — отчаянно не хватало денег. Я помог устроиться ей на работу во дворец. Последний раз она писала мне, что у них все хорошо. С помощью темного мага мы подменили тела, чтобы все поверили, что принцесса погибла.

Освен узнал правду лишь годы спустя, когда я спас его от убийц. Он рассказал мне, что Марц манипулировал им, заставив поверить, будто твой дар опасен для мира. Но это была ложь. Они боялись тебя, потому что ты могла разрушить их планы. Я спрятал Освена в нашей деревне, оплачивал его попойки! Я отдал бы все, лишь бы защитить тебя!

Тигрёнок, я не жалею ни о чём. Да, я украл тебя у твоей семьи. Да, я лгал тебе каждый день. Но я сделал это, чтобы ты жила. Чтобы ты смеялась, росла, была свободной. Ты — не «орудие» Иллюзиона, не «ключ» к их безумным ритуалам. Ты — моя дочь. Та самая девочка, которая когда-то подарила мне смысл жизни.

Прости меня, если сможешь. И знай: даже если меня нет рядом, я горжусь тобой. Ты сильнее, чем думаешь. Сильнее всех их.

С любовью,

Твой отец.

p.s. Не верь пророчествам. Верь только себе.

Я сидела на полу в тесном пространстве телеги, сжимая письмо в дрожащих пальцах. Буквы плясали перед глазами — то ли от пыли, то ли от этих проклятых слёз, которые сами собой капали на пожелтевшую бумагу. Каждое слово папы било по голове, как молот кузнеца.

«Я не его кровь. Но я его дочь.»

В голове крутились обрывки воспоминаний. Его тёплые руки, державшие меня за плечи в тот день, когда он привёз меня в деревню: «Ты очень плохо себя чувствовала, Тигрёнок». Его смех, когда я впервые уронила тренировочную саблю. Его строгий голос, читающий сказки