Пилигрим - Юрий Неспящий

на чердак, дважды чуть не сорвался на прогорелых деревяшках. Когда лишо наконец выбрался наверх, он был перепачкан в саже и упакован в тройной слой паутины. Нао успел запыхаться и глядел, как через пять домов Рюга машет здоровенным бревном, в попытке расплющить кровника.

Седой барахтался. Будто марионетку, его телепало из стороны в сторону. Лист на второй ноге сорвался. Кровник полез в рукав, налепил пергамент на содранную кожу. Снова перекатился. Оттянул себя на целый квартал.

Нао стукнул палец о палец. Маленькая птичка, что все это время кружила в тени, вспорхнула вверх и вбок, влетела кровнику прямо в глотку. Седой начал барабанить себя в грудь, еле сумел сплюнуть малявку, которая тут же удрала прочь.

За это время Рюга успела перемахнуть еще несколько домов. Уцелевшей духовой ногой она со всей дури пнула черепицу. На этот раз кровник схлопотал каждый оранжевый снаряд. Повалился.

Гонкай запрыгнула к нему на крышу, занесла бревно. На этот раз птица влетела в голову Рюги.

Гонкай повалилась. Она сразу поняла, что это сделал Нао, — «Прикончу. — Вдруг гонкай заметила, что от птицы, что врезалась в нее, остались только облачко кровавых перьев. — Спас меня?! — подумала она и краем глаза увидела пару листов, которые разошлись как ножницы».

Седой измазал в своей крови еще три пергамена, которые опутали его руки и ногу. Рюга попыталась сцапать кровника костяной лапищей. Но он снова отшвырнул себя на крышу другой улицы. Гонкай припала на колено, глядела, как Седой после падения поднимается на ноги.

— Вы такие трогательные, — прохрипел Кровник. Битый, бледный, в рваной одеже он тем не менее не терял артистичность в голосе.

Нао перепрыгнул еще пару пролетов, протянул Рюге ладонь. Та отмела ее, поднялась сама. Лишо и гонкай пялились на Седого, который рвал бумагу и прикладывал к каждому порезу и кровавой ссадине на лице. Он снял кимоно. Живая бумага прилипла к паре ран и там. Теперь гонкай увидела правую руку Седого, в которую метнула кочергу. Конечность превратилась в один сплошной синяк и двигалась только благодаря пергаментам.

— Это он, — сказала Рюга.

— Знаю, — отозвался Нао, — «И как она продержалась с ним так долго?»

В паре кварталов раздалось чье-то кряхтение.

На крышу через три дома грохнулся лук и катана длинной с гона. Затем показалась знакомая рожа.

— Какого хрена он тут? — проворчала Рюга.

Нао посмотрел на девушку, потом на кимоно мужика.

Перечеркнутый поплавок.

Черные волосы.

Улыбка до ушей.

Это был брат Акиды — Игао. Чернявый пират, что со своей командой налетел на Далай месяц назад.

— О-оп-ля, — приговаривал он, прыгая по крышам. Игао остановился в двадцати шагах. Сел на черепицу, будто собрался пить чай.

— Урод, — бросила Рюга.

— О, это ты мне? — спросил Игао.

— Он опасен, — шепнул Нао.

— Сама знаю.

— Эй, помогай, — обратился Седой к пирату.

— Не-а.

— Тогда зачем пожаловали, капитан?

— Поглядеть, разумеется.

Седой и Чернявый улыбнулись друг другу.

— Скоро сюда прибудет пять отрядов стражи, — прокричал Нао.

Игао расплылся в улыбке, вскинул руку воздух. К ногам Нао упало две дюжины лисьих ушей. Он стиснул зубы, дернул головой. Голубые глаза впились в пирата.

— Ты ответишь! — прокричал лишо.

— Жду не дождусь.

— Надо драться вместе, — прошептал Нао Рюге.

Та смерила его красными глазами.

— Ладно.

— Есть идеи?

Гонкай осклабилась.

— Есть.

Глава_17.8

(Месяц назад, Далай, ночь после нападения пиратов)

Кито метался от одного раненого к другому, как фанатик выливал дух в раны. Когда он закончился, и товарищи больше не могли передать ему свой, лин начал замешивать снадобья. Он попытался уговорить Жадочи помочь. Когда тот отказался, Рю о чем-то пошепталась с травником, так тихо, что даже уши Кито не уловили суть. После этого Жадочи уселся рядом с лином и начал работать с энтузиазмом.

Когда Кито сделал все, что мог, он собрал товарищей посреди ночи. Рюгу пришлось будить.

— Да чего?! — взбесилась гонкай.

— Мы должны пойти в патруль, — сказал лин.

— Кито объясни, в чем дело, — попросила Рю.

— Днем на меня напал кровник, еще до того, как мы встретились в порту.

— Так вот кто сломал твою палку. — Рюга растерла лицо.

— Да.

— Кровники опасны, — сказала Рю, — расскажи подробнее.

— Это только догадки… — начал лин. — Я думаю, что у него не сворачивается кровь. Возможно, что он может управлять духом в крови только в тот момент, когда она густеет.

— И как он тогда дрался? — буркнула Рюга.

— Сначала я решил, что он управляет бумагой, что-то вроде чистых техник, но потом понял, что пергаменты, которые кружили вокруг него, пропитаны кровью. Они режут как ножи. Судя по всему, бумага смазана чем-то, что заставляет его кровь сворачиваться.

— Ясно… — Рюга зевнула. — И почему ты еще жив?

— Он незрячий. Я смог незаметно впитать дух, который он направил в листы, на подлете они осыпались и он убежал сразу, как понял это. Вот! — Кито достал кусок желтой бумаги, на кончиках которой засохла кровь. — Он дергался какое-то время, но совсем недолго, дух быстро выветривался из крови, пару минут я думаю…

— И че эт значит? — Рюга улеглась на подушку, Рю ущипнула ее за бедро, гонкай взбрыкнула.

— Если отобрать у него бумагу, он сможет сражаться не дольше трех минут, — сказал Кито.

(Заброшенный район Чида, сейчас)

«Кит, да ты гений… Больше не буду упрекать его за книжки,» — подумала Рюга, наблюдая, как кровник на соседней крыше рвет бумагу на кусочки и прикладывает к ранам. На пергаменте появлялось красное пятно, после чего он прилипал как вторая кожа. Рюга достала оторванный кусок листа, который выдернула, когда хватанула кровника за ногу. Приложила к своему порезу подмышкой, лист сразу же прилип, и кровь остановилась.

— Долго еще? — спросила гонкай.

— Совсем скоро, — отозвался Нао.

Игао ухмыльнулся. Он продолжал сидеть на черепице неподалеку. Пират не видел дух, но чувствовал его течение на большом расстоянии. Это отличало его от Акиды, который владел идеальным моментом в совершенстве, но не дальше пары кварталов. Его же брат, наоборот. За пределами трущоб Игао чувствовал взмахи крыльев.

— СЕЙЧАС! — крикнул Нао.

На духовых костях Рюга перепрыгнула улицу, оказалась на одной крыше с кровником. Тот расплылся в улыбке.

— Ну что, станешь моим другом?

— У тебя был шанс. — Из лопаток гона вспыхнула костяная рука втрое больше обычной. Зачерпнула жменю черепичек, сдавила до хруста. — Скоро сдохнешь.

Седой кисло улыбнулся.

— Пора заканчивать, — прошептал он.

В гонкай полетели листы. В ответ Рюга швырнула черепицу. Часть пергаментов прорвалась через залп впилась в броню и кожу гонкай. Но она лишь ухмыльнулась, наблюдая, как кровник взмыл