Когти Тьмы - Семён Нестеров

порезов. Пусть даже таких порезов, после которых обычно людей хоронят в закрытом гробу, чтобы не пугать женщин и детей. К счастью, он забрал руну высшего исцеления с тела Корристо. Ту самую руну, которую когда-то давно, будто в прошлой жизни, так жаждал получить его отец. С помощью этой руны и силы демона, которую подпитывали души умирающих под неумолимыми ударами чёрного меча стражников, всё было возможно. Да, мёртвые обычно не используют магию, но что значит столь мелкое воскрешение для Избранника Белиара? Это практически обыденность. Рутина. Не стоит впредь даже придавать этому значения. Нужно лишь убедиться, что в случае нового прихода смерти вокруг будет довольно умирающих, а он сам всё ещё будет нужен богу Тьмы. Незаменимых всё же нет, и Ворон это знал. Ворон не был идиотом. Поэтому он и стал тем, кем было суждено. А чтобы умирающие всегда были рядом, а Белиар был благосклонен, Ворон уж позаботится. Много лет он был будто бы слепой личинкой себя самого, блуждал во тьме без маяка. Теперь же он вновь узрел путь. Пора было выполнить предназначение — стать карающей дланью Белиара. А чтобы длань соответствовала Владыке, её должны венчать когти. И он найдет коготь, достойный самого Белиара. Почувствовав на себе мощь одного из таких древних когтей, Ворон понял, что это не было случайностью. Это был знак. И если один коготь уже осквернён Инносом и никогда не сможет служить идущему истинным путём, то значит, он найдёт другой. Его друг и спаситель, Кхардимон, эмиссар Белиара, рассказал ему всё. Рассказал о том, как он сам когда-то ошибся, не осознавая гениальный план Владыки, и как теперь вместе, спустя тысячелетие, они исправят досадную ошибку.

Железный авторитет в замке и в Старом Лагере в целом, который он нарабатывал много лет, пригодился как нельзя кстати. Несколько верных людей из стражи пережили резню, хотя многих и не досчитались. Ворон собрал выживших почти сразу после того, как мститель Инноса покинул лагерь. Один из этих остолопов даже видел, как Ворон «воскрес». Впрочем, разрубленный почти напополам стальной нагрудник и так говорил сам за себя. Конечно, он распорядился сразу найти новый доспех и внести в него некоторые коррективы. Больше никаких утаек — все должны видеть его истинную сущность. Сколько бы лет не прошло, а с тех пор, как он покинул тело Ворона, он каждую ночь во сне вновь и вновь возвращался к тем временам. Он был Вороном не только по имени, но и душой. Конечно, перьев Ворона нигде не нашли, но перья гарпии подошли даже лучше. Новая броня, нагрудник от которой раньше носил Гомез, будет чернена и украшена оперением вместо дурацкого меха. Новый лидер должен вызывать уважение уже одним своим видом. А также указывать на грядущие перемены. Так сказал ему его друг Кхардимон. Перья — это признак элиты, признак военачальника. А слово Кхрадимона, посланника Белиара, было почти словом самого Владыки. А ещё ему нужен был новый меч вместо сломанного. Но достойный длани коготь был далеко, а пока меч Шрама вполне подошёл. Жалкая игрушка, которой так кичился этот выскочка. За какие-то заслуги его отправили в колонию прямо с этим мечом, будто какого-то лорда, хотя он таковым никогда не был. Каторжник, конечно, даже до возведения магического барьера, не мог обладать оружием, и клинок был оставлен на сохранение. А точнее, достался главному надсмотрщику. Впрочем, хвастался им этот остолоп тоже не долго. Помнится, Шрам вернул своё в тот же день, как над долиной засиял магический барьер. Как давно это было? Вечность тому назад. Подумать только, в той, уже теперь прошлой жизни, Ворон боялся напрямую схлестнуться с этим фехтовальщиком. Из-за него он вынужден был мириться с второй ролью, не мог подступиться к Гомезу достаточно близко, чтобы окончательно от него избавиться. Даже несмотря на доказательства связи Шрама с магами воды, Гомез всё равно почему-то доверял ему. Что ж, где теперь все бароны? Были бароны, а стали жертвенные бараны. Остался один, по-настоящему сильный и достойный. Тот, которому хватило терпения ждать и ума, чтобы служить истинному Господину, для которого даже гнев Инноса не опаснее пламени свечи.

Силы не сразу вернулись, и после сращивания разрезанной плоти Ворон оставался без сознания. Его пробудило падение барьера. Выброс такой силы ощутили даже те, кто не имел отношения к тайным искусствам, а человек, деливший одно тело на двоих с демоном, не мог не отреагировать. Энергетический выброс привёл его в чувства и дал сил. Когда казавшийся мёртвым и лежащий в луже крови Ворон внезапно встал и начал давать указания нескольким мародёрствовавшим в тронном зале стражникам, они сперва не поверили своим глазам. Один пытался что-то то ли спросить, то ли возразить… Эта чепуха не волновала нового повелителя. Холопы должны подчиняться, или же они не нужны. Идиот умер быстро — Райвен сломал ему шею одним невероятно сильным ударом в голову, после которого голова стражника запрокинулась, будто у соломенного чучела для тренировок. Лёгкость, с которой это удалось и то удовлетворение, которое получил выживший барон, глядя в угасающие глаза своей жертвы, сперва удивили, но затем стали новой реальностью. Реальностью, в которой магическая тюрьма больше не блокировала его связь с Белиаром.

Спаситель пояснил, что чем больше жертв, тем больше сила и благосклонность Владыки. Жаль, нельзя было убить сразу всех — они были полезнее, чтобы приводить новых жертв. Да и нужны были грузчики, чтобы вывезти остатки руды и ценностей из замка. Руда — это квинтэссенция магии, а магия могла пригодится в будущем, чтобы добраться до когтя. Путь был ясен, как никогда. Почему раньше он этого не ощущал? Потеряв тело символизирующей тьму птицы, он был слаб, потерял связь с Владыкой. Да и проклятый барьер сдерживал, похоже, не только физически — за долгое время под ним он уже почти успел забыть, что он избранный. Воистину, это было испытание терпения не меньшее, чем пережитое в чужом теле. Но и награда была велика — целых пять магов огня, включая магистра, возвращение фамильной реликвии, и, главное, наконец, вновь услышать волю Белиара. Теперь, когда этот ненавистный купол пал, то Владыка смог почувствовать своё выросшее дитя, направить на верный путь. Теперь Идущий во тьме окончательно встал на верную тропу. Если раньше он блуждал во мраке неведения, был ищущим путь, то теперь он ступал уверенно, чувствуя, что каждый шаг приближает его к цели. Все жертвы были не напрасны, все муки стоили того, вся жизнь вела к