Повелитель огня II - Алексис Опсокополос

— Мы никому не расскажем, — пообещала Ясна.

— Никому, — подтвердил Добран.

— Ну вот и замечательно! — сказал я. — А теперь, если мы обсудили все важные дела, то помогите мне встать.

— Не все, — произнесла Ясна. — Я вчера залезла в твой мешок, достала мазь из сока светолиста, чтобы помазать раны…

— Это вообще не проблема, — перебил я девчонку. — Это наш общий мешок и общая мазь. Ты лучше скажи, сильно тебя эта тварь летающая зацепила?

— Несильно. Я помазала мазью, Добран помог перевязать, уже даже не болит. Но я про другое хотела сказать. Владимир, ты помнишь, как мглец зацепил тебя когтями за плечо?

— Помню, — ответил я. — Но я сейчас не чувствую раны. У меня вся кожа до сих пор будто обморожена. Или это ты мне её помазала, и она немного поджила?

— Я хотела, но… — Ясна недоговорила, и по ней было видно, что она чему-то очень удивлена.

— Что но?

— Но раны нет.

— Как нет? — не поверил я и посмотрел на дыры в кафтане и рубахе, оставшиеся после когтей мглеца.

Сквозь одну из дырок я просунул палец и попытался нащупать рану. Ничего не нашёл. Быстро стянул с себя через голову кафтан с рубахой. Посмотрел на плечо. Оно было чистым — не то что ран, царапины не было. Я сразу же внимательно осмотрел руки. Уже зажившего шрама от неглубокого пореза когтем мрагона, оставшегося после драки с этим ящером в лесу, тоже не было.

И я тут же бросился смотреть на шрам внизу живота — последствие операции по удалению аппендикса, но быстро вспомнил, что он остался в другом мире на другом теле. Тогда я стянул сапоги и взглянул на свои ступни. Они были не как у младенца, конечно, но никаких мозолей и следов долгой ходьбы на них не имелось. И это было не менее удивительно, чем возможность бросаться огнём. Получалось, что в состоянии воспламенения у меня ещё и регенерация усиливалась. Другого объяснения зажившим ранам у меня не имелось.

Это, безусловно, здорово, но за что мне такие «плюшки»? Ничего ведь просто так никогда не бывает, и в итоге мне придётся за всё заплатить. Но когда, кому и какую цену? Как же мне хотелось знать ответы на эти вопросы. Как и ответ на главный вопрос, мучивший меня с первого дня пребывания в этом мире: зачем я сюда попал? Но я понимал, что ответы на все эти вопросы получу нескоро. Если вообще получу.

Ясна и Добран тем временем тоже с интересом уставились на мои ноги — они видели, в каком состоянии были ступни, когда я мазал их целебным зельем по вечерам перед сном. И теперь, похоже, не верили своим глазам.

— Видимо, огонь заживляет раны, — только и смог я им сказать.

— Ты точно чаровник, — уверенно заявила Ясна.

— У нас ещё будет время поговорить на эту тему, а сейчас давайте я всё же попробую встать. Помогите мне.

Ясна с Добраном подхватили меня под руки, и с их помощью я поднялся. Постоял. Даже смог самостоятельно сделать несколько шагов. Но идти куда-то далеко было ещё рано.

— Давай мы посадим тебя на гусака, а сами пойдёт рядом, — предложила Ясна.

— Хорошая идея, — ответил я. — Не стоит терять время попусту. Но перед уходом надо полностью погасить костёр. И сильно засветло остановиться на ночлег, чтобы успеть развести новый до вылета мглецов на охоту.

— А зачем этот тушить? — спросил Добран. — Он сам не догорит?

— Догорит, — ответил я — Может, сам, а может, и вместе с ближайшим лесом, если огонь туда перекинется.

Вопросов больше никто не задавал. Добран принялся растаскивать ветви из костра и тушить их, а Ясна — помогать мне залезать в седло. Не с первой попытки, но всё же я смог это сделать. После этого Ясна прицепила к седлу поклажу, а пока она это делала, мальчишка закончил с костром. Убедившись, что все готовы, я похлопал гусака по шее и сказал:

— Давай, Желток, пора в дорогу.

Ящер недовольно фыркнул: то ли имя ему не понравилось, то ли просто никуда идти не хотел. Но его мнение не учитывалось, причём в обоих вопросах, поэтому я собрал все силы и сдавил ногами бока гусака. Тот ещё раз фыркнул, но смирился и отправился в путь.

Глава 9

Рано утром в Велиград на поклон к князю Бориславу Владимировичу прибыл посланник из Крепинска. Он назвался Гудоем и сказал, что его отправил к Велиградскому правителю племянник погибшего Крепинского князя — Чеслав, которому удалось спастись, в отличие от своего отца и дяди.

Посланник принёс Велиградскому князю несколько важных новостей и одно неожиданное предложение. Борислав Владимирович решил обсудить всё это с ближайшими соратниками и позвал на княжий совет брата Видогоста Владимировича, старшего воеводу Миронега, столичного тысяцкого Лесьяра и Влока — своего самого верного дружинника, главу личной охраны князя.

Когда все собрались в каминном зале за большим дубовым столом, Борислав Владимирович произнёс:

— Вы знаете, что произошло в Крепинске. Вы все вместе со мной и Радмилой переживаете за Владимира. Знаете, что я отправил Станиславу грамоту с требованием отпустить моего сына и получил ответ, что Владимир пропал во время осады Крепинска. Станислав утверждает, что он не видел моего сына и не знает, где он. Чермянин уверяет меня, что отпустил бы Владимира, так как к Велиграду у Браноборска нет никаких претензий после заключения мной мира со златичами. В Златояр я тоже отправил грамоту и потребовал от Станимира предъявить взятого им аманата. Станимир признал, что он не смог обеспечить безопасность Владимира, но он просит не предпринимать из-за этого никаких действий против Златоярского княжества, пока судьба моего сына не прояснилась. Станимир ещё надеется, что всё закончится хорошо.

— Мы все надеемся, что всё закончится хорошо, брат, — произнёс Видогост, воспользовавшись тем, что князь сделал паузу. — Прошло не так уж и много времени. Да, Станимир не обеспечил безопасность аманата, но я не думаю, что он знал о том, что чермяне собираются