Ступени над Бездной. Том 1 - Баобэй Мэйжэнь
– Я считаю, это правильно, – вставил Ши Хао с гордостью. – Если раздавать почет и признание только всяким богатеям незаслуженно, то ничего хорошего не добьешься. Я желаю тоже однажды присоединиться к вашему ордену и быть таким же целеустремленным, как Цянь И, и тоже вознестись и занять трон Небесного Императора!
В то время Ши Хао было немногим больше десяти лет, поэтому его амбиции никто особо не принимал всерьез. Но Цянь Сян слушал его без осуждений.
– Старайся усердно, и ты горы свернешь.
Через несколько дней Ши Хао показывал Хай Минъюэ свои заклинания земляной стихии, и мальчик захотел повторить, потому что уж больно красиво золотые мечи вонзались в пенек.
– Ты делаешь это как-то так?
Сам того не ожидав, Хай Минъюэ в точности повторил технику Ши Хао и создал мечи концентрированной земляной стихии.
– Это невозможно! Ты овладел второй стихией через неделю после первой?
Цянь Сян тут же оказался позади них, его взгляд проникал мальчику прямо в душу.
– Ну-ка, дай я научу тебя заклинанию металла.
Через месяц Хай Минъюэ овладел всеми пятью стихиями на одном уровне даже без камня ланьюйши. Пока он не мог применить сложные заклинания, потому что его духовное ядро было не настолько натренировано, но то, что у него редкий дар, было неоспоримо.
Чэн-эр сидел в своем углу мрачнее тучи и совсем не хотел с ним разговаривать. Хай Минъюэ сильно переживал из-за этого. Даже зная, что он совсем не виноват, он чувствовал нужду постоянно извиняться перед Чэн-эром за то, что своим талантом оскорбляет его чувства. Чэн-эр ничего ему не говорил, он просто сидел грустный на занятиях по заклинанию стихий.
Учитель Цянь также обучал мальчиков культурным основам, музыке, каллиграфии и игре в го. Игра в го была игрой в стратегию, а с этим у Хай Минъюэ всегда были трудности. Он смотрел на черные и белые камушки и представлял, как их расставить так, чтобы получилось изображение какого-нибудь зверька, вместо того чтобы думать, как обыграть противника. Чэн-эр же был мастером стратегий и обыгрывал даже учителя.
Хай Минъюэ ненавидел играть в го, прекрасно знал, что он для нее не годится, но постоянно просил учителя поставить его в пару с Чэн-эром. Чэн-эр мастерски обыгрывал его, даже не задумываясь. Хай Минъюэ делал самое печальное лицо на свете, чтобы задобрить младшего брата и выставить себя не совсем умным. Талантливый выскочка было последнее, чем он хотел стать для братьев и соучеников. Поэтому Чэн-эр как-то смягчал взгляд и даже пытался научить его стратегиям.
Хай Минъюэ не считал, что поступает неправильно, немного преуменьшая свой интеллект в глазах других. Главное, что Чэн-эр больше не хмурился и не считал себя никчемным изгоем. Если на занятиях по стихиям Чэн-эр был дурачком класса, то на занятиях по го им был Хай Минъюэ.
Ши Хао же был превосходен во всех предметах, кроме чтения. Мальчик просто не умел читать и ни в какую не мог запомнить ни одного иероглифа. Хай Минъюэ же, напротив, очень любил читать вслух, его голос был приятным и звонким, а дикция безупречна. Стихи и учебные тексты лились с его губ точно песня. Поэтому все, что нужно было читать, Ши Хао слушал.
– Как вы так друг к другу подобрались? – смеялся учитель Цянь Сян.
Годы детства летели беззаботно. Кое-где вспыхивали слухи о нападениях демонов, но в деревне у берега реки Тяньжэнь было спокойно.
Жизнь четвертого принца перевернулась с ног на голову, когда он попал в семью старика Сюй Хуана. Во дворце он не делал ничего полезного, а только терпел обиды и лишения, в маленьком же домике с персиковым садом он пахал как проклятый, собирая персики с Ши Хао, как босой крестьянин, но был так счастлив, что ему стала безразлична потеря дворянского титула, и вскоре он вовсе забыл о том, что когда-то был принцем. Ничто не доставляло ему большей радости, чем веселиться с Ши Хао на берегу реки Тяньжэнь после того, как все персики были распроданы, и смотреть на золотых карпов в воде. Мальчики быстро стали настоящими братьями, которые не расставались ни на секунду.
Старик Сюй Хуан был немного не в себе, забывал готовить и убирать, иногда пропадал на несколько дней, и мальчики находили его пьяным и без гроша у порога таверны, поэтому Ши Хао, как самый старший, занимался всеми домашними делами. Он вставал с петухами и ложился спать позже всех, но никогда не жаловался.
Чэн-эр был еще слишком мал и слаб физически, а еще не по-детски угрюм и холоден, поэтому чаще всего сидел один в каком-нибудь укромном и темном углу, погруженный в свой богатый внутренний мир, и ничем не помогал. Это казалось Хай Минъюэ ужасно несправедливым, поэтому он добровольно предложил Ши Хао свою помощь в любом деле.
– Я ненавижу готовить, – честно признался Ши Хао с улыбкой. – Ты хоть сможешь рис сварить?
Хай Минъюэ никогда не варил рис и не имел ни малейшего понятия о кулинарии, но решительно убедил Ши Хао в своей компетентности. После того как он несколько раз чуть не спалил хижину дотла, пришел Чэн-эр и, увидев отчаяние на чумазом лице брата, протянул ему книгу с простыми рецептами традиционной кухни Сяо.
– Я не Ши Хао, я не буду спать под открытым небом, – пробубнил маленький мальчик и ушел раньше, чем Хай Минъюэ успел его поблагодарить.
Хай Минъюэ был усердным и талантливым мальчиком, у него получалось все, за что бы он ни брался, поэтому вскоре его простые блюда стали отменными. Ши Хао, осознав, что домашняя работа дается его духовному брату гораздо лучше, чем ему, быстро перераспределил обязанности и больше ни за метлу, ни за кухонную утварь не брался.
Вечерами мальчики и дед собирались за круглым столом, чтобы поесть и послушать рассказы старика о бессмертных, богах и заклинателях. Истории деда были неиссякаемы, и когда Хай Минъюэ казалось, что уже невозможно придумать что-то новое, дед с ухмылкой доставал из рукава еще более захватывающий рассказ, чем все предыдущие. Глаза Ши Хао загорались, когда он слушал эти истории, он грезил о том, что однажды тоже станет великолепным богом, бороздящим небесные просторы на
