Павшая луна: комплект из 2 книг - Джим Чайковски

Чааен не мог оторваться от этой запечатленной в бронзе красоты. Запросто можно было поверить в то, что какая-нибудь богиня пожелала наполнить своей сущностью такие формы. Пратику захотелось провести ладонью по бронзовым изгибам, но не так, как мужчина ласкал бы соблазнительную женщину, а скорее как ученый, стремящийся исследовать и понять стоящую перед ним загадку.

Смущенный близостью Шийи, смущенный своими собственными чувствами, Пратик отвернулся от нее и уставился в окно.

Внизу за кормой остались скалы Кручи. Покинув высокогорье Приоблачья, воздушный корабль плыл в вышине над Бухтой Обещаний. Впереди на севере на берегу раскинулась Азантийя. С такой высоты можно было различить укрепления Вышнего Оплота в форме звезды. Голубизна моря на всем протяжении от пристани была усеяна белыми парусами. На другом конце города десятки пузырей висели над причалами, протянувшимися на тысячу акров. Одни корабли были размером с «Летучего пони», другие гораздо меньше. Дальше к северо-востоку над своими гнездами зависли огромные боевые корабли.

Пратику несколько раз доводилось бывать в Азантийи вместе с Реллисом по торговым и дипломатическим делам, но он находил город беспорядочным и хаотичным. Ничего похожего на столицу Клашанской империи, Кисалимри, в переводе «Поцелованный богами», каковым и являлся этот город. Чааен воскресил в памяти пышные сады, белые дворцы и тридцать три увенчанные золочеными статуями белые колонны пантеона всех святых. Под обсидиановым кулаком Имри-Ка повсюду строжайшим образом поддерживался идеальный порядок. Все низшие касты выполняли свою работу подобно шестеренкам огромного механизма, и никто не смел ни на шаг отойти от своих обязанностей.

«Кроме меня».

Это новое его состояние, без касты и хозяина, восхищало и в то же время пугало Пратика. Он всегда мечтал о том, чтобы обрести свободу, избавить свою шею от ненавистного железного обруча, но куда теперь приведет эта стезя? Опасность была большой, однако смерти Пратик не боялся. Всю свою жизнь он прожил с приставленным к горлу ножом, когда один-единственный неверный шаг мог стоить ему жизни. Нет, на самом деле грудь его сдавливала мысль о том, что впредь предстоит самому определять свою жизнь, полностью освободившись от четкого, слаженного механизма Клаша, – и в самом конце всем его надеждам суждено разбиться вдребезги.

«Это будет страшнее самой лютой смерти».

Пратик смотрел в окно, как корабль начинает снижаться к причалам Азантийи, идя по ветру, который в здешних местах на маленьких высотах неизменно дует на восток. За прошедшие дни, покинув земли Гулд’Гула, «Пони» пересек море, поочередно держась в двух воздушных потоках, текущих над Венцом в противоположных направлениях. Корабль набирал высоту и попадал в область горячих ветров, неизменно дующих на запад; гонимый жаркими потоками, он несся вперед до тех пор, пока жара не становилась невыносимой, после чего опускался вниз в холодные потоки, идущие в противоположном направлении, и какое-то время следовал в них. Затем, остыв, опять поднимался вверх. Снова и снова. Туда-сюда. Подобно водному судну на морской зыби.

Но теперь, похоже, вверх «Пони» больше не поднимется.

Корабль описал круг, направляясь к обширным полям севернее Азантийи, готовый причалить.

Вместе с кораблем повернулась и Шийя. Бронзовая женщина обратила свое лицо в противоположную сторону. Она даже перешла к другому окну, вынудив Пратика поспешно освободить ей дорогу. Всеми силами изваяние старалось смотреть на скалы Кручи.

«Что она делает?»

И тут до чааена дошло. Он наконец сообразил, что не давало ему покоя все утро. На протяжении всего путешествия Шийя почти ничего не говорила, лишь изредка произнося одно-два слова, по большей части относящихся к какой-то настоятельной потребности, известной ей одной. Два последних дня она всегда смотрела на восток. Райф упомянул об этой странности в ее поведении, предположив: то, что ищет Шийя, находится в той стороне.

Но только в течение сегодняшнего долгого утра Шийя начала поворачиваться, подобно тени от солнца, совершающей путь по циферблату календаря в центре Кисалимри. Бронзовая женщина поворачивала лицо, шаг за шагом, отворачиваясь от запада, и вот сейчас она смотрела прямо на восток. Это стало еще заметнее, когда «Пони» оказался над сушей.

«Что изменилось?»

Пратик приблизился сзади к застывшей перед окном Шийи. Она не отрывала взгляда от древних зеленых лесов Приоблачья. Вдалеке с трудом можно было различить самую высокую часть высокогорья, почти поглощенную облаками, Саваны Далаледы.

Корабль продолжал разворот над сушей, и Шийя также крутилась, глядя строго на восток.

– Что стряслось? – пробормотал Пратик, обращаясь в первую очередь не к ней, а к себе самому.

И тем не менее бронзовая женщина ответила ему, не оборачиваясь:

– Мы должны вернуться обратно.

– Куда?

Она снова умолкла.

– Шийя, куда ты хочешь возвратиться? – настаивал чааен.

Бронзовая женщина по-прежнему не обращала на него внимания. Тем не менее краски на ее обнаженной поверхности задвигались быстрее, передавая возбуждение.

Испугавшись, что случилась какая-то непоправимая беда, Пратик повернулся к двери каюты.

«И куда пропал Райф?»

Глава 33

– Как? – спросил Райф, идя с приставленным к боку ножом по центральному коридору «Пони» к своей каюте. В этом единственном слове содержалось сразу несколько вопросов: «Как Ллира оказалась здесь? Как она нас нашла? Каков ее план?»

Ллира шла следом за ним, приставив острие ножа к его левой почке. Заставив Райфа покинуть гостиную, она забрала его корзинку с подогретым сыром и хлебом, которую повесила себе на левую руку. Очевидно, для того чтобы он не пытался воспользоваться корзинкой как оружием.

Райф шел по коридору, чувствуя, как струйка крови стекает у него по спине в щель между ягодицами.

– Как ты нас нашла? – спросил он, остановившись на одном вопросе из множества, крутящихся у него в голове. В последний раз он видел главу воровской гильдии, когда та распоряжалась на выезде из Гнойников.

– Я едва вас не потеряла и нашла только в самый последний момент, – с выводящим из себя спокойствием сказала Ллира. – За годы я успела забыть, какой ты скользкий и изворотливый.

– Эти годы я потерял, потому что ты продала меня архишерифу Лааху.

Пожав плечами, Ллира подняла лезвие ножа выше, втыкая его чуть глубже в тело Райфа.

– Это предательство помогло мне снискать благосклонность Лааха, что на протяжении двух лет служило на благо гильдии.

– О, в таком случае мне следует радоваться тому, что я оказался полезен, – пробормотал Райф, чуть ли не восхищаясь безжалостной расчетливостью Ллиры. Он оглянулся на нее. – Но ты так и не сказала, каким образом оказалась здесь.

– Еще когда я была в Гнойниках, до меня дошли слухи о том, что несколько клашанцев покинули дом терпимости, примыкающий к тому, который я спалила. Лишь тогда я вспомнила скрытое капюшоном темное лицо, которое видела рядом с тобой, когда мы столкнулись в тюрьме Наковальни. Тогда я так опешила, что не придала значения этому обстоятельству.

Райф мысленно представил лицо Пратика и языки пламени, пляшущие на крышах домов Гнойников.

– К сожалению, это известие дошло для меня слишком поздно, уже после того, как один из экипажей проехал мимо моей баррикады. У меня хватило времени только на то, чтобы вскочить на резвого скакуна и помчаться следом за вами. Принимая в расчет то, что время было позднее, я предположила, что ты собираешься подняться на борт воздушного корабля. Чтобы тебя остановить, я понеслась во всю прыть по Щербатому тракту в Эйр-Ригг.

Райф вспомнил, как много времени потребовалось их карете на то, чтобы подняться наверх по петляющему серпантину. Действительно, медлительный экипаж обгоняли лошади, везущие гонцов или опаздывающих пассажиров.

«Одним из этих верховых была Ллира».

– Я поднялась на борт корабля, несущего клашанский флаг, ошибочно решив, что именно он и является твоей целью. – Острие кинжала вонзилось глубже. – С этого корабля я увидела, как из кареты выскочили три укутанных в плащи фигуры и поспешили к другому кораблю, с изображением витых рогов Аглероларпока. Я прокляла тебя так громко, что