Тьма в объятиях света - Елена Инспирати

– А ты, – начал Правитель, обращаясь к ней, – будешь очень внимательно следить за тем, чтобы наш дорогой Брайен следовал плану. Иначе я лично убью вашего сына, заставив тебя наблюдать за тем, как его крошечное тело борется за жизнь. А после я отправлю тебя в твою самую любимую комнату с большой кроватью. По тебе все очень соскучились, дочурка.

От шока она не могла говорить, дышать, двигаться. Правитель приказал увести ее в ту самую комнату, чтобы она смогла там под действием воспоминаний принять верное решение.

– А эту посадите за решетку. И дайте ей лекарства, чтобы она не сдохла раньше времени.

Очнулась я, когда уже наступила ночь. Поняла это по незаколоченным окнам, сквозь которые проникал свет луны.

Я лежала на бетонном полу, касаясь коленями холодной лужицы. Неторопливо привстала на руках и оглядела все вокруг: моим домом стала клетка из толстых прутьев с неизвестным закутком. Помещение само по себе напоминало маленький подвал с крошечными окнами у самого потолка. То, на что падал лунный свет, я могла отчетливо разглядеть, хотя раньше это казалось нереальным.

Невероятно… Теперь я не видела только при полном отсутствии света! Это осознание на мгновение воодушевило меня, пусть и перемены произошли благодаря потрясениям.

Рядом с собой я обнаружила поднос, на котором лежали неизвестные таблетки.

– Выпей их, – раздался низкий голос из угла соседней камеры. Я не на шутку перепугалась, но сдвинуться с места не смогла: все болевые ощущения усилились многократно.

– Кто ты? – несмело спросила я, до сих пор испытывая трудности с полным пониманием происходящего.

– Серьезно, Ангелочек? Забыла мой голос?

От удивления мое лицо вытянулось. Я медленно повернулась всем телом и сфокусировала взгляд на силуэте человека, который сидел в самом углу, откинув голову на стену, и не выходил из мрачного укрытия.

– Блэйк?!

Он усмехнулся. Лениво встал и сделал несколько шатких шагов в мою сторону, после чего резко сел на корточки, обхватив руками металлические прутья. Его лицо оказалось напротив моего настолько близко, что я смогла разглядеть даже самую мелкую морщинку в лунном свете. Не выдержав его тяжелого взгляда, я отползла назад.

– И я рад тебя видеть. – Блэйк сел и облокотился на разделяющую нас решетку. – Какими судьбами?

Пожалуй, он был первым человеком, в глазах которого я видела львиную долю незаинтересованности. Он походил на скучающего монстра, которого разбудили. Возможно, дело было в моем предвзятом к нему отношении, но если лицо Брайена казалось отражением аристократичности, власти, надежности и внутренней силы, то, глядя на Блэйка, я чувствовала лишь противную хитрость. Кого-то это могло соблазнить: нахальная полуулыбка, вечно злобный взгляд. Но я честно хотела, чтобы он перестал портить свою внешнюю привлекательность гнилыми внутренними изъянами.

– Сравниваешь нас с ним? Давай вслух, я заинтригован. Ведь меня ты увидела в первый раз.

– Ты и рядом с ним не стоишь, – уверенно заключила я.

Блэйк громко рассмеялся.

– Все еще трепещешь над Его Высочеством? Его идеальность мне не перебить, ты права.

– Идеальных людей нет. У Брайена есть свои изъяны. И я не виновата, что он старается стать лучше, в отличие от некоторых.

Мои слова укололи Блэйка. Он явно ждал мои горячие речи о том, как прекрасен преемник Правителя по всем фронтам. Только я никогда не была слепа в своей любви. Да, для меня лично Брайен был идеален, но я прекрасно осознавала, что кому-то он может совершенно не нравиться. Я всего лишь всегда готова была защитить его от оскорблений, особенно со стороны моего сокамерника, который слишком узко мыслил на его счет.

– Видимо, он нашел, ради кого становиться лучше. – Он многозначительно посмотрел на высохшее кровавое пятно в районе моего живота.

– А ты разве нет?

Еще один выстрел в его слабое место. Больше от Блэйка не веяло расслабленностью. Он все еще выглядел уставшим, но теперь в нем было больше тоски.

– Почему, когда появляешься ты, все вокруг заливается радужными соплями? – тихо взбунтовался он.

– Как же легко вывести тебя на сентиментальность.

Несмотря на паршивое самочувствие, я была благодарна, что рядом находился тот, кто способен в любой момент сделать хуже. Я всем сердцем ненавидела Блэйка, но не могла не признать логику в его подлом поступке. Поэтому спустя такой большой промежуток времени я вновь не боялась его.

Будь я сейчас одна, то вряд ли бы так быстро пришла в себя. Его присутствие не позволяло раскиснуть, раствориться в боли и стать слабой и скучной добычей в пасти темного правительства.

– Кто оставил эти таблетки? – спросила я у Блэйка, с любопытством разглядывая пилюли.

– Те, кто тебя притащил. Они сказали, чтобы после сна ты сразу выпила все.

– И долго я спала?

– Возможно, сутки? Или больше.

Черт! Пока с моей дочерью делали неизвестно что, а любимого пытали, я сидела в идиотской темнице и спала. От злости на саму себя я мучительно простонала и запихнула в рот таблетки.

– Что с тобой? – спросил Блэйк. – Уверена, что стоит пить это?

Я запила пилюли водой и небрежно посмотрела на Блэйка, в котором вдруг проснулась заинтересованность.

– Ты же хотел, чтобы я это сделала. – Он закатил глаза. – Я нужна им живой. Пока что.

Мне нужна была тишина. Хотя бы ненадолго, чтобы подействовало лекарство. И Блэйк с удовольствием мне ее предоставил.

Мы сидели совсем рядом, разделенные решеткой. Думали о своем и смотрели в пустоту. Минуты капали, жар спадал, и я действительно почувствовала, что таблетки помогают. Прошла ломота в теле, перестал ныть шрам, и даже кожа порозовела, избавившись от испарины лихорадки. Меня посещали мысли о том, чтобы обработать раны и заглянуть под повязку на животе, но условия были максимально антисанитарными, что могло привести к заражению.

– Как ты здесь оказался? – спросила я, когда паника вновь начала набирать обороты.

– Беседы помогают отвлечься?

– Что-то в этом роде.

– Меня без объяснений задержали почти сразу, как я смог самостоятельно передвигаться. Да, твой ненаглядный отлично мне навалял.

– Заслуженно.

– Верно.

– И все же, – задумалась я, – для чего-то же ты им нужен.

Дальнейший разговор Блэйк пытался свести к моей дочери и тому, что происходило все эти месяцы за стенами пропитанного сыростью подвала. В ответ на эти манипуляции я защищалась упоминанием Ребекки. Мы спорили на повышенных тоннах, помогали друг другу справляться с яростью, бьющейся в черепной коробке. Но нам пришлось резко замолкнуть,