Тьма в объятиях света - Елена Инспирати

– Мне прострелить вашу белобрысую башку сейчас, или вы предпочтете потешить свое эго еще парочку дней, перед тем как распрощаться с жизнью?

Нервозность и страх светлых ярко контрастировали с моей не сходящей с лица улыбкой. Я упорно брыкалась и рвалась к нему, уже не видя между нами преград.

– Почему они тебя отпустили? Почему ты можешь стоять под солнцем?! – Возмущение Правителя светлых Брайен прервал новым выстрелом и одним шагом к нам.

Из-за незнания данного феномена паника окутывала светлых. Только Правитель держался, активно над чем-то размышляя. Но в итоге он приказал отпустить меня.

На ватных ногах я побежала к Брайену, не чувствуя боли в ступнях, игнорируя колющее ощущение в животе, и влетела в его объятия с выпрыгивающим из груди сердцем и сильнейшим рыданием. Он, не медля ни секунды, развернулся ко всем спиной и прижал меня к себе сильнее, таким образом пряча от любой угрозы. Он не боялся дальнейшего шага Правителя, он думал только о моей безопасности.

– Нам надо уходить, срочно! Не поворачивайся к ним спиной! – тараторила я, то вытирая слезы, то вновь сжимая его в своих руках.

Как же я любила его! Меня разрывало от чувств, от желания раствориться в нем, забыться, спрятаться в его объятиях, самых надежных в обоих мирах.

– Успокойся, они пока что ничего не сделают, – прошептал он, целуя меня в макушку. – Теперь мы вместе будем со всем справляться.

Я никак не могла насладиться этим и унять свои эмоции. До сих пор не получалось вдохнуть полной грудью. Брайен взял меня за руку и попросил пойти за ним. А я думала, что отныне могла броситься хоть в огонь, хоть в воду, главное, что с ним. И за дочь теперь нам предстояло сражаться вместе, не переживая лишний раз друг о друге.

– Аврора, – окликнул меня Правитель, – помни о том, что я тебе говорил. Ничто не вечно.

Слегка ухмыльнувшись, я ответила:

– Как и ваше правление.

Глава 25

Я не верила в то, что происходящее реально. Все еще с опаской оборачивалась на Правителя светлых, который старательно скрывал гнев. Мне будто слышался каждый вдох и скрип зубов. И между лопаток горела точка, словно туда направили дуло пистолета.

Но нас действительно отпустили. И я готова была поклясться, что вдогонку грубый голос шепотом обронил: «Игра началась».

Наконец, когда белые головы совсем пропали из виду и мы оказались на территории темного мира, я взглянула на Брайена. Его брови были максимально нахмурены, глаза он щурил все сильнее, иногда совсем закрывая их. Он молчал, даже когда я отчаянно его звала. Мчался вперед, крепко сжимая мою ладонь.

Я хотела узнать, как ему удалось ускользнуть от своего Правителя, как ему позволили забрать меня. Но то, что ему совершенно не до объяснений, было очевидно даже растерянной мне.

Мы подошли к небрежно припаркованному автомобилю. Брайен усадил меня на пассажирское сиденье, а сам молниеносно оказался за рулем. Только когда его голова коснулась подголовника, он закрыл глаза и выдохнул.

– Если я могу что-то сделать для тебя, – начала я очень тихо, наблюдая за ним, – просто скажи. Брайен, я же на все готова, чтобы только ты был в порядке.

Вряд ли мои слова хоть как-то облегчили его ношу, но я надеялась, что он хотя бы почувствовал, что не один.

– Ты не жалеешь? – неожиданно спросил Брайен.

– Ни о чем не жалею. Нет ничего лучше возможности любить тебя и быть любимой тобой.

Его вмиг захлестнуло чувство вины. Он повернулся ко мне, осмотрел мои ноги, сорочку, заляпанную пятнами крови, и тут же впился в руль, зажмурился, демонстрируя непрекращающуюся внутреннюю борьбу. Тогда я, пытаясь его успокоить, положила ладони на его бледные костяшки и нежно погладила их.

– Послушай, они вылечили меня. Но оставили в таком виде, чтобы только позлить тебя.

Брайен даже не пытался смотреть мне в глаза, как бы настойчиво я сама ни вглядывалась в теплоту радужки, обрамляющей зрачок. Он все же поддался моей манипуляции, отпустил несчастный руль и позволил положить его ладонь себе на бедро. Не уверена, что это было достаточным доказательством того, что я не так хрупка, как может показаться на первый взгляд, но Брайен смог слегка расслабиться. Он водил по коже, спускался к коленке и возвращался снова, задирая подол и все так же виновато осматривая мои синяки. Затем он аккуратно без слов поправил мою одежду и положил руку на живот. Я попыталась его остановить, чтобы он не почувствовал скрывающийся под тканью плотный пластырь с толстым слоем ваты, но в итоге лишь неуклюже махнула рукой.

– Что сейчас с ней? – едва слышно спросил он, наконец посмотрев на меня. Его красные глаза не позволили мне улыбнуться, но я все равно не дала отчаянию стать очевидным.

– Они присматривают за ней и обеспечивают ее всем, что может потребоваться для жизни.

Он понимал, что все это значило.

– А ты? – Теперь его рука скользила по шее, щеке и лбу. – Предполагаю, ты скажешь, что все хорошо.

– Все хорошо. – Я мягко улыбнулась.

– Ты думаешь, что я идиот и не вижу ничего?

– Если ты все видишь, то давай просто не будем обсуждать.

Брайен совершенно не был с этим согласен, но ему пришлось принять мою «тайну» и позволить мне побыть хотя бы немного героиней. Он смотрел на меня еще несколько минут в молчаливой борьбе: обнять и поцеловать либо рвануть туда, где нас, вероятно, ждали. Выбрал он второе, а я, в свою очередь, не стала давить на него и приближаться к нему. Ведь он мог еще сильнее ощутить мой жар и лучше разглядеть зеленоватость кожи. А я все еще надеялась скрыть от него, насколько плохо себя чувствовала.

– Пристегнись, – сказал он, резко отвернувшись. Машина завелась моментально, и Брайен нажал на педаль газа, словно пытаясь сбежать от чего-то. Возможно, от правды, которая выворачивала его наизнанку и заставляла поехать в светлый мир.

– Ты можешь находиться на солнце. Да, не без труда, но можешь. Как? – заговорила я, когда мы выехали на большую дорогу и миновали неблагополучный район темного мира.

– Я не знаю. Правда.

– Это было эмоциональное потрясение, – предположила я.

Больше мы не говорили об этом. Я решила, что не стоит отвлекать Брайена от дороги, тем более когда он не в самом лучшем состоянии: измученном, болезненном и истерзанном. К моему сожалению,