Неваляшка - Елена Волынцева
Сейчас на чердаке тусовалась новая смена: девчонки за сломанной партой делили пару наушников, еще человек пять, облюбовав коробки, тыкались в свои телефоны. Класс шестой-седьмой, наверное. Тихие, как будто в трансе. Чтобы не разрушать атмосферу, Слава тоже достал свой мобильник.
Наверное, он сможет купить подержанную швейную машинку с рук? Особенно если найдет подработку. Он залез на «Авито», но в Н., кажется, продавали и покупали только выпускные платья, коляски и трехтомники Пушкина. Что касается подработки, можно было устроиться продавцом в киоск. Может, за пару недель кто-нибудь в Н. как раз надумает продать швейную машинку.
Дальше пальцы сами набрали адрес Дашиного блога. Как будто там могли появиться новые записи.
Каждый раз пытаюсь танцевать под дождем – и насморк потом, ужасная несправедливость.
Те, кто иногда мелькают у нас на периферии зрения, ненавидят, когда ночью резко включаешь свет. Разбегаются в последний момент, ныряют в темноту. Они одинаково боятся и тех, кто верит в их существование, и тех, кто нет.
Когда ты русалка, эти чувачки с периферийного зрения, наверное, перестают тебя бояться, да, Даш? Хоть какие-то плюсы.
Он свалил из школы после шестого урока – охранник уже выпускал всех подряд, а у Стеблюка и компании была еще биология седьмым уроком. На улице опять моросило, но зонт казался каким-то излишним. Зато от Славы дождем пахнуть будет. Дашка любит дождь.
Дом встретил привычной тишиной, в ванной было темно. То ли Даша захотела поспать, то ли мама, задумавшись, забыла оставить дочери свет. Слава тихо щелкнул выключателем.
– Жаль, ты там курить не можешь, да? Хотя я могу тупо зажечь сигарету и положить на край ванны, как ароматическую палочку.
Даша ответила бесстрастным взглядом, и Слава пожал плечами. На его вкус шутка вышла вполне себе ничего.
Дашин мобильный лежал на полу: видимо, упал с бортика. Хорошо, что не внутрь. Слава поднял его, аккуратно пристроил на самом широком месте. Сам сел рядом, ссутулившись. Хотел опустить руку в воду, коснуться Даши, но в последний момент остановился. Все-таки нечестно: раньше она могла потребовать, чтобы он убирался из ее комнаты. Он бы никуда не убрался, разумеется, но она хотя бы могла выйти сама. А теперь куда ей плыть, не в слив же.
– Там дождь, кстати. А еще у нас новый директор, прям как твой Никита. Только он еще и малолеткам всякую хрень затирает.
Даша проигнорировала и это. Со вздохом Слава слез с бортика ванны и сел к ней спиной, запрокинув голову. Не хочет Даша на него смотреть – ну и ладно. Вот макушка, на нее пусть и любуется.
– Знаешь, я правда уже ничего не понимаю. Я думал, мы просто придумывали всякое в детстве. Ну, типа, все так делают, не? Какого черта это все взаправду стало происходить? Как гребаный фильм ужасов. Категории Б.
Показалось или плеснула вода? Слава повернул голову, насколько смог, но ничего не увидел.
– Могу музыку включить, хочешь?
Тишина.
Пожав плечами, Слава достал телефон. С разблокированного экрана снова открылся Дашин блог. Дурацкий секрет, который мог бы раскрыться в два счета, если бы Даша могла подняться на ноги. Но у нее теперь нет ног.
– Я читал твой блог. – Слова вырвались сами.
Слава приготовился получить хвостом по затылку, но нет. Тишина, только проклятая тишина, которая его скоро с ума сведет.
– Ну что за гребаный бойкот, может, хоть ты будешь со мной разговаривать? – все-таки сорвался Слава, поднимаясь на ноги и сердито вглядываясь в воду.
Дашино лицо под колышущейся поверхностью оставалось отрешенным и бледным. Офелия дурацкая. Слава с внезапным ужасом подумал, что она ведь уже столько времени не дышит и той же температуры, что и вода. Если она умрет – они же никак это не узнают. Если только она не всплывет, как рыба.
От мыслей замутило. Слава зло и испуганно ударил по поверхности воды, взметнув волну брызг. Даша вздрогнула и перевела взгляд на его ладонь. На ее лице все так же не отражалось никаких эмоций. Слава облизал пересохшие губы.
– Даш. Пожалуйста… – Он хотел сказать это просто спокойно, со значением, чтобы она поняла, что притворяться – слишком подло, но и не так, щенячьим поскуливанием: «Пожалуйста, поговори со мной», «Пожалуйста, не уходи в свой русалочий транс», «Пожалуйста, живи».
Ничего. Чудеса, видимо, случаются только со всякими Никитами, опционально – с не менее всякими пижонами. С Дашами – лучше б не случались. А со Славами – нет, не случаются. Славы не заслужили.
Он развернулся и молча вышел из ванной, погасив свет. Может, ей просто надо отдохнуть. Может, она так спит с открытыми глазами. А может, из-за собственной дурости он продолбал единственный шанс ее спасти, и теперь все будет становиться хуже и хуже, пока не закончится.
Мама нашла его не сразу – гремящая в ушах музыка заглушала все звуки, и отвернувшийся лицом в диван Слава не реагировал на зов, пока его не потрясли за плечо. Он попытался быстро утереться рукавом толстовки, опустил голову, скрываясь от света, и это сделало все только хуже. Ладно, красные глаза, можно было б соврать, что курил траву, все лучше, чем это, но тут уже вся рожа пятнами.
– Что… Слава, что случилось? – почти испуганно проговорила мама, и Слава не смог придумать ни одной самой дурацкой шутки, ни одной нормальной отмазки, только скривился снова, давя продолжающиеся рыдания, будто он опять малыш и имеет на это право. – Слава…
Мама должна была испугаться, спросить про Дашку, сделать вид, что ничего не замечает, но вместо этого почему-то его обняла. Как в детстве. И, пусть это и было дико позорно, неправильно, незаслуженно, Слава прижался к ней, продолжая плакать. Мама присела рядом, гладя по голове.
– Я ничего не могу… – прохрипел Слава наконец.
– Тш-ш, ну что ты, мой хороший…
В последний раз хорошим Слава был давно. Возможно, классе в третьем, когда притащил целых три пятерки в четверти за раз. Или когда помог дотащить коробки переезжавшей бабке-соседке. В любом случае, чтобы быть хорошим, нужно было сделать что-то хорошее, а не блуждать по лабиринту, разбивая нос о стены.
– Мам…
– Ты все у меня можешь, Слав. Ты у меня и умненький, и добрый, поможешь
