Неваляшка - Елена Волынцева

Комментаторы в этом смысле были приятней. Они не знали настоящую Дашу и думали, что она другая: ни в чем не сомневается, не делает глупостей, всегда знает, как правильно.

В ту ночь Даша долго не могла заснуть. Почему-то давило в груди так, что невозможно было дышать, и круглая белая луна заглядывала в окно совершенно безумно. А еще ужасно хотелось пить, и Даша, устав ворочаться в постели, решила дойти до кухни. По дороге подошла к слабо горящему экрану. Новое сообщение.

Нулевой Аркан

Возможно, я идиот, но, кажется, нашел. Н., который рядом с Р., верно?

Королева Мечей

Я оставлю этот момент под вуалью тайны, но скажу, что ты молодец.

Нулевой Аркан

Ты не представляешь, как я рад это слышать. Знаешь, я бы с огромным удовольствием приехал к вам. Хочется своими глазами увидеть и лес, и завод.

Королева Мечей

Я не ищу знакомств.

Нулевой Аркан

Да, понимаю. Но вдруг ты передумаешь. Могу предложить в ответ экскурсию по своему городу!

Королева Мечей

Что же у тебя за город?

Нулевой Аркан

Самый темный город. Самоубийц и безумцев.

Королева Мечей

А ты хорош. Что угодно кому угодно продашь, да?

Нулевой Аркан

Да, мне говорили: D

Пить хотелось невыносимо. Даша помассировала ломящие виски. Неужели заболела? Главное, маму не заразить, она только от предыдущей заразы полностью оправилась!

Замигал значок нового сообщения, медленно открылась фотография. На нее смотрели два сфинкса с золотыми крыльями. Придумать про них смешную шутку Даша уже не успела. Ноги подкосились, и она рухнула на пол, беззвучно крича и круша мебель огромным рыбьим хвостом.

Слава

.

Дождя не было, но в воздухе чувствовалась прохладная взвесь, как будто за ночь на Н. опустилось облако. Спать не хотелось, думать тоже. Автобусов на остановке не было. Слава, конечно, мог бы потопать куда-нибудь еще: на вокзал, на завод, к дому колдуна. Но, если ты не спал ночь, идешь самым привычным маршрутом. Так что Слава направился к школе. По пути он старался моргать почаще: в глаза как будто песка насыпали. Но вместо того, чтобы исчезнуть, песок как будто впитывал сырость в себя и делался тяжелым, вязким.

Слава свернул к гаражам, забрался на крышу одного из них, лег на спину и закрыл глаза. По лицу ползла микроскопическая морось, в ушах немного шумело. Наверное, стоило бы спрятаться, а то притащатся сюда Стеблюк и Глинских, и что он тогда будет делать? «Неважно, – прошелестел голос у него в голове. – Притащатся – тогда и решишь». Голос был не его, но думать, чей тогда, не хотелось. Вообще ничего не хотелось, и даже холодно не было почему-то, хотя лежит на холодном и куртка мокрая…

– Слав…

Не открывая глаз, он поднял руку и показал неприличный жест. Попробовал заснуть обратно, но рядом с ним потоптались и снова позвали:

– Слав…

Соня Паршина держала в руке зеленый зонтик с золотистыми стрекозами, у Дашки был похожий. Слава засмотрелся на него, а потом стало глупо делать вид, что спит, так что он приветственно кивнул.

– Ты же не обижаешься на меня?

– Да за что, Паршина?

– Ну… я вчера просто убежала, а потом ты уже куда-то делся. А могла бы…

– Что могла бы?

Она пожала плечами. Славе стало ее жалко, но еще захотелось, чтобы она ушла. Мозг, впрочем, успел поплескаться в дремотной сырости и теперь работал как обычно. И немедленно подумал, что Паршина хочет как лучше, что Славины слова она воспринимает сейчас как наезд и что, наверное, специально пришла на гаражи искать его, а он тут Печорина из себя строит.

– Все в порядке, Сонь.

Паршина то ли неудачно шмыгнула носом, то ли усмехнулась. Слава примирительно пожал плечами. Паршина молча рассматривала его, чуть наклонив голову. Пауза затягивалась; дождь как будто стал лить еще сильнее.

– Ты иди, наверное, а то на урок опоздаешь? – Он постарался предложить это помягче, а получилось неуверенно.

– А ты?

Слава помотал головой.

– Было бы глупо позволить этим придуркам помешать твоему образованию.

Она явно повторяла родительские слова, даже тембр голоса изменился. Паршину тоже не слишком любили в классе: с привычкой реагировать слезами на любую ситуацию трудно стать популярной.

– Ты вот это называешь образованием?

– Ну, труд вот тебе нравится.

– Да там просто… мне нужно.

Они помолчали. Паршина протянула руку, чтобы Слава помог ей забраться на крышу «ракушки». Курточка на ней была светло-серая, наверняка запачкается. Слава попробовал передать это опасение скептическим взглядом, но Паршина его проигнорировала.

– Ты так и просидишь тут весь день? – спросила она, как только устроилась рядом.

– Да. Нет. У меня… дела есть.

– Какие?

– Да какое твое дело!

Слава был почти уверен, что Паршина расплачется и отвернется от него, будет трястись, кусать губы и все такое прочее. Но она, наоборот, возмутилась. Как будто они пионеры, а Слава сказал что-то неуважительное о дедушке Ленине, такая вот ассоциация. Праведный гнев.

– Такое, Горячев! Тебя травят, ты собираешься школу прогуливать, с тобой вообще странное что-то происходит, а ты даже помочь себе не позволяешь, это нормально вообще?!

– Да не поможешь ты мне!

– Конечно, ты же такой особенный весь, тебе, наверное, вообще никто не способен помочь, да? Так ты думаешь?

Вообще-то так и есть, но без объяснений прозвучит и правда высокомерно. Такое тот же Никита мог бы о себе сказать или зараженная его идеями Дашка, а Слава всегда был нормальным парнем, между прочим.

– Не так. – Пронеслась, кстати, мысль, что праведно-гневный тон Паршиной внезапно подействовал. – Но не обо всем можно взять и рассказать, понимаешь? Это не только меня касается.

Паршина посмотрела на него в упор, прищурившись. Она все еще ужасно напоминала пионерку из пропагандистских советских фильмов. Потом кивнула.

– Понимаю. Но это не значит, что тебе вот ни капельки нельзя помочь. Подумай, что я могла бы сделать. Хоть чаю купить. Или обед. Или сидеть рядом с тобой на уроках, и на хрен Трофимову и Стеблюка.

– Ну, это уже совсем героизм.

Он посмотрел на Соню, щурясь и передразнивая ее. В голову вдруг пришло очевидное, и под ложечкой тут же засосало. Нужно было срочно все прояснить.

– Ты мне как девушка… не очень, в общем.

– Да ты страшный довольно. При чем тут это вообще?

– Вот да. Хорошо.

– Отлично.

– Ладно! – Если так хочет помогать, ему, Славе, не жалко. – Новый директор подозрительный, мне нужно понять,