День Правды - Александр Витальевич Сосновский

Но последняя страница содержала лишь несколько строк:

«Так закончился визит Воланда в Москву 2026 года. Что будет дальше с Россией, с её народом, с миром – покажет время. Но одно можно сказать наверняка: правда, однажды явленная миру, не исчезает бесследно. Она меняет сердца, умы, судьбы. И даже если завтра всё вернётся на круги своя, семя правды, посеянное в эти дни, рано или поздно даст всходы».

А внизу, на самом краю страницы, мелким почерком было приписано:

«P.S. Рукописи не горят. М.Б.»

Эти инициалы могли принадлежать только одному человеку – Михаилу Булгакову, писателю, чей роман словно ожил на улицах Москвы в эти странные дни. Человеку, с которым Бескудников разговаривал на Патриарших прудах, несмотря на то, что тот умер более восьмидесяти лет назад.

Бескудников закрыл книгу и бережно положил ее на стол. Затем подошел к шкафу, достал чистую рубашку, джинсы, пиджак. Одеваясь, он думал о предложении Виктора Семеновича. Стать главным редактором, определять редакционную политику, решать, о чем и как писать… Это была огромная ответственность. И огромная возможность.

Он вспомнил свой разговор с Воландом, его слова о правде и лжи, о том, как долго общество может жить в раздвоении между тем, что видит, и тем, во что заставляет себя верить. Вспомнил день абсолютной правды, когда люди внезапно начали говорить то, что действительно думают. Вспомнил финальное представление в Варьете и слова президента об отставке.

Все это было реально. Все это произошло. И теперь мир уже не будет прежним.

Он взял телефон и набрал номер Виктора Семеновича.

– Я согласен, – сказал он без предисловий. – Когда мне приступать?

– Чем скорее, тем лучше, – ответил редактор с явным облегчением в голосе. – Можешь приехать прямо сейчас? У нас тут… бурлит все.

– Буду через час, – пообещал Бескудников и отключился.

Он подошел к столу, взял книгу и бережно положил ее во внутренний карман пиджака. Затем вышел из квартиры, спустился на лифте и вышел на улицу.

Москва встретила его солнечным светом и необычным оживлением. Люди на улицах собирались группами, оживленно обсуждая новости. У газетных киосков выстроились очереди – впервые за много лет люди хотели читать газеты, хотели знать, что происходит. Таксисты, обычно угрюмые и молчаливые, теперь бурно спорили друг с другом, размахивая руками и цитируя последние новости.

Бескудников поймал такси и назвал адрес редакции. Водитель, пожилой мужчина с седыми усами, оживился, узнав пассажира.

– А, так это вы тот самый журналист! – воскликнул он. – Который выступал в Варьете! Я вас по телевизору видел. Вот это да! Не думал, что доживу до таких перемен.

– Вы были в Варьете? – спросил Бескудников.

– Нет, что вы, – покачал головой таксист. – Туда же не достать билеты. Но все показывали по телевизору. Весь город смотрел. Весь мир, наверное.

Он помолчал, сосредоточившись на дороге, затем добавил:

– Знаете, я ведь на двух войнах был. И в Афгане, и в Чечне. Насмотрелся всякого. Думал, уже ничто меня не удивит. А вчера… вчера я плакал, как ребенок. Словно камень с души свалился. Словно снова стал молодым.

Бескудников молчал, не зная, что ответить. Он чувствовал огромную ответственность – не только за свои слова на сцене Варьете, но и за то, что будет делать дальше. Люди верили, что перемены будут к лучшему. Но история знает много примеров, когда после короткой эйфории свободы наступало горькое разочарование.

– А вы верите, что это навсегда? – спросил он наконец. – Что не будет отката назад?

Таксист задумался, глядя на дорогу.

– Кто знает, – сказал он после паузы. – Россия – страна непредсказуемая. Может, через месяц все вернется на круги своя. Может, будет еще хуже, чем было. Но знаете что? Даже если так, эти дни уже никто не отнимет. Эти дни правды. Они останутся с нами, что бы ни случилось дальше.

Они подъехали к зданию редакции. Бескудников достал кошелек, но таксист остановил его жестом.

– Не надо, – сказал он. – Сегодня для вас бесплатно. Считайте это моей благодарностью. За правду.

Бескудников вышел из машины и направился к входу в бизнес-центр. Охранник, который вчера так недружелюбно изучал его пропуск, сегодня приветливо кивнул и даже улыбнулся.

– Доброе утро, Иван Петрович! – сказал он. – Вас там уже заждались. Виктор Семеныч с утра всех на уши поставил. Перемены у вас, говорят?

– Перемены, – подтвердил Бескудников. – Большие перемены.

Он поднялся на лифте на нужный этаж и вошел в редакцию. Обычно в это время там царила сонная атмосфера – журналисты неспешно просматривали ленты новостей, пили кофе, переговаривались вполголоса. Сегодня редакция напоминала растревоженный улей. Все были на ногах, все говорили одновременно, все двигались с какой-то лихорадочной энергией.

Виктор Семенович, увидев Бескудникова, бросился к нему навстречу.

– Наконец-то! – воскликнул он. – У нас тут такое творится! Все хотят давать комментарии, все хотят интервью. Министры, депутаты, бизнесмены, оппозиционеры – все! И главное – никаких запретных тем. Никаких стоп-листов. Никаких звонков «сверху». Полная свобода! Ты представляешь?

Его лицо, обычно красное от гипертонии и злоупотребления алкоголем, сегодня было красным от возбуждения. Глаза блестели, как у юноши, впервые влюбившегося или впервые напившегося – той особой смесью восторга и страха, которая бывает только в моменты великих перемен.

– Представляю, – кивнул Бескудников. – И с чего начнем?

– С редакционной летучки, – ответил Виктор Семенович. – Через пятнадцать минут. Будем определять новую политику. А потом… потом у тебя интервью.

– С кем? – спросил Бескудников.

– С президентом, – уточнил редактор. – Он сам позвонил. Сказал, что хочет поговорить именно с тобой. Объяснить свое решение, рассказать о планах на будущее. Это будет бомба!

Бескудников молча кивнул, пытаясь осмыслить масштаб происходящего. Вчера еще он был на грани увольнения за «неправильные» высказывания. Сегодня он – главный редактор и интервьюер президента. Мир действительно перевернулся.

Он прошел в свой новый кабинет – просторное помещение с большим столом, кожаным креслом и панорамным окном, выходящим на центр Москвы. Еще вчера здесь сидел Виктор Семенович, а теперь это место принадлежало ему.

Бескудников сел за стол, достал из кармана книгу и положил ее перед собой. Затем открыл ноутбук и начал набрасывать вопросы для интервью. Вопросы, которые раньше были бы немыслимы, табуированы, запрещены. Вопросы о коррупции, о репрессиях, о войне, о будущем страны.

Впереди был новый день. Новая жизнь. Новая Россия.

А где-то далеко, на границе миров и времен, на пути между реальностями, летел странный всадник на огненном коне. Рядом с ним мчался огромный кот, приладивший седло на спину летучей мыши. За ними следовали и другие всадники этой необычной кавалькады.

И время