Рудник - Галина Дмитриевна Гончарова
– Тебе-то их откуда знать?
– По работе, – коротко объяснила Элисон.
Леа тут же успокоилась. Понятно, девчонка небось где могла, там и подрабатывала, может и в цветочных лавках, маги там востребованы. Не мастеров же пятого уровня и выше звать зачаровывать эти подстилки? Вот как раз такие студенты и стараются, им и платят-то поменьше.
– Карточка есть. Оп-па!
– Кто это?
– Марко Вебер.
– Ты всерьез?!
– На карточке так написано.
– Ох ты ж… это ж ТАКАЯ семья… пользуйся, пока есть возможность!
– Чем пользоваться-то? Противозачаточными средствами?
Леа от удивления так открыла рот, что стали гланды видны. Элисон взялась за голову двумя руками.
– Рена Даларвен, вы всерьез думаете, что я могу его заинтересовать?
– Эм-м-м-м… нет?
– Правильно. А поиграться и удрать, оставив меня на развалинах репутации, а то и с ребенком, – это запросто. Виверновы идиоты. Сопляки паршивые.
Леа захлопала глазами.
– Не боишься, что я им об этом скажу?
– Сделайте милость.
Если слушать будут. Для этих мальчишек и Леа, и Элисон примерно на одном уровне – таракана. Просто Элисон их заинтересовала и превратилась из мимо пробегающего таракана в объект для исследований. Ножки поотрывать, иголочкой потыкать… больно таракану? И что, его чувства никого не волнуют! А Леа Даларвен вряд ли их даже так заинтересует. Увы.
Леа это поняла и надула губы.
– И что ты будешь делать с цветами?
– Не знаю.
– Тогда давай их сюда, мы с Леа их поделим, – решила Ирэна Глент, которая тоже пришла на работу. – Половина мне, половина ей, и домой отнесем. Тебе сплетни ни к чему, а нам все равно.
– Корзина тогда моя, – решила Леа, которая вообще-то розы любила. Даже с необрезанными шипами и непозолоченными кончиками.
– А постоит пока пусть у меня, – припечатала Ирэна. – Вечером заберешь.
И унесла трофей.
Элисон выдохнула.
– Вот сволочи!
– А что у тебя с ними вообще было? – заинтересовалась Леа.
– Да ничего, – озлилась Элисон. – Два раза виделись… ладно – три! Первый раз они меня чуть не затоптали, а я же маг! У меня непроизвольно и сработало, у них лошади в разные стороны кинулись. У магов такое бывает… я напугалась, они напугались, животные нас хорошо чувствуют.
– Ага…
– Второй раз они подходили извиниться и узнать, что это было, я их в библиотеку послала, третий раз вообще случайно встретились. А вот это вот… да кто их знает, что у них там между ушей? Уж точно не мозги!
Леа подумала, что и такое бывает. И даже чуточку посочувствовала Элисон. А с другой стороны… уволить ее не уволят, в крайнем случае в другой город переведут, зато хоть будет что вспомнить – такие страсти!
Такие страсти!!!
Леа подумала, что пока сплетни разносить не будет. Сначала посмотрит, что будет дальше. Интересно же!
* * *
Пол о корзине цветов знал, но подозревал, что брат не прав.
Ну подарит Марко девчонке цветы. А дальше-то что? Она должна их оценить?
Алые розы, символ страсти, но девчонка-то – что?
Правильно, девчонка из бедных, такие скорее шоколад оценят или что-то полезное. А цветы для них – выброшенные на ветер деньги.
Пригласить ее пообедать?
Нет, вряд ли, не пойдет. А вот явиться в ее бюро с коробочкой пирожных, к примеру, – можно.
Так Пол и решил сделать.
Все бы хорошо, но Элисон не оказалось на месте. Девушка уехала в горы, снимать очередные показания, и Пол Вебер попал как раз в руки двум жаждущим продолжения ренам.
– Рент Вебер? – удивилась Леа Даларвен.
Говорила она громко, так что Ирэна мгновенно перекрыла стратегический путь к отступлению. Пусть в окно прыгает, если захочет. Если сможет.
– Здравствуйте, рены, – оценил обстановку Пол. – А могу я увидеть ренту Баррет?
Рены переглянулись.
Не Элисон, не Лисси – ренту Баррет.
– У вас к ней серьезное дело? Изложите его, может, наш начальник, рент Свелен, сможет вам помочь? – похлопала глазами Ирэна.
– Нет-нет, я по личному вопросу.
Обе рены прищурились так, что у Пола что-то внутри екнуло. Очень уж плотоядные взгляды получились. И куда ж тебя, голубчика? На жаркое или для супчика?
– По личному вопросу? Тем более, рент, Элисон – молодая девушка, заступиться за нее некому, поэтому все личные вопросы – через начальство!
Пол даже глазами захлопал от такого напора.
– Я… это… – Он и так-то привык быть в тени брата, а когда на тебя смотрят с таким нехорошим прищуром матерого дознавателя две женщины, сразу чувствуется, что ни удрать, ни отшутиться не получится. – Я ничего такого не хотел.
– А что вы хотели, рент Вебер?
– Эм-м-м… просто угостить ренту Баррет пирожными.
Рены переглянулись.
Это было вполне прилично и допустимо. Опять же, молодой человек не стал ловить девушку на улице или как-то приставать, он пришел на работу честь по чести…
– А рента Баррет знает о ваших намерениях, рент?
– Нет, рена. – Как-то Пол осознал, что и врать не стоит. – Она меня заинтересовала, и я решил познакомиться чуточку поближе, разве в этом есть что-то плохое?
– Что ж. Сегодня ренты Баррет на работе уже не будет, – разъяснила рена Глент. – Я завтра сообщу ей о вашем визите и выслушаю ее ответ. Я не знаю, что на завтра поручит ей начальство, но вы можете зайти так же, в обед, и я скажу вам мнение Элисон по этому поводу.
– Спасибо, рена. Может… тогда вы не будете возражать выпить чая с пирожными?
– Мы очень признательны вам за эту любезность, рент.
А чего отказываться от законного трофея?
Пол вручил коробочку владычице всея бухгалтерии, развернулся и удрал восвояси. Вот ведьмы старые! Сожрут же!
С костями!!!
Хотя Марко придется еще веселее, если он сюда сунется. Эта мысль кое-как примиряла Пола с окружающей действительностью. Да и то… сам он пирожные не любил, угощать кого-то еще не планировал, будем считать этот поступок военным маневром. Вот!
Леа и Ирэна, заключив временное перемирие, по-дружески поделили боевой трофей и от души полакомились им. Что-то подсказывало женщинам, что Элисон на эти пирожные и смотреть не захочет, а чего добру пропадать?
Кто умнички?
Правильно, они умнички: все добыли, все отстояли, теперь можно наслаждаться победой.
А Веберы – сволочи!
Чего б им не ухлестывать за девушками своего круга и не оставить Элисон в покое? Но, видимо, охотничий инстинкт проснулся. А может, еще и соперничество между братьями, в детстве небось одного пупса делили на двоих. Одному ноги, второму голова.
Только вот тут
