Гимназистка - Василиса Мельницкая

— Вот видишь? — Он обернулся к Бестужеву. — Яра понимает, а ты дурака включил?

Бестужев вспыхнул. Я отчетливо чувствовала его эмоции: злость, раздражение и стыд. Ему не понравилось, что Александр Иванович унизил его при мне.

— У меня не очень много времени, — продолжил Александр Иванович, когда все сели. — Я расскажу главное, отвечу на вопросы, если они будут. Полагаю, основное ты уже знаешь.

— Смотря что вы считаете основным, — пробурчала я не без ехидства. — Если то, что с обычной жизнью я могу попрощаться, то да.

— С обычной жизнью ты попрощалась, когда твоего отца казнили, — спокойно произнес Александр Иванович. — Ты уже не ребенок, поэтому нечего строить из себя невинную гимназистку, которую привлекают к опасной работе против ее воли.

Это прозвучало жестко. И неприятно. Бестужев дернулся, его лицо исказила гримаса ненависти. Я едва успела схватить его за руку, останавливая. Он почувствовал прикосновение и обернулся. Я отрицательно качнула головой.

— Мне нравится, — сказал Александр Иванович довольно. — Вы уже прекрасно взаимодействуете. Яра, как ты поняла, что это проверка?

— Никак, — ответила я. — Ничего я не поняла.

— Ты не лжешь, — кивнул он. — И это замечательно.

Хотелось взвыть. И даже стукнуть чем-нибудь тяжелым об пол. Например, вазой, что стояла рядом, на журнальном столике. Теперь Бестужев сжал мою руку, и это помогло мне справиться с эмоциями.

Как оказалось, не моими.

— Прекрасная сопротивляемость, — заявил Александр Иванович. — Яра, какой у тебя сейчас уровень?

— Понятия не имею, — процедила я. — Вы меня сюда для экзамена пригласили?

— Одно другому не мешает, — усмехнулся он. — Савелий, в первую очередь научишь ее ставить блоки.

— Да, Александр Иванович, — коротко ответил он.

— До начала занятий в гимназии, — добавил он. — Первые две недели учебы отвожу на организационные моменты. Будут тесты, утрясется расписание. Яра, ты идешь на лечебное направление.

Это прозвучало, как приказ. И захотелось поступить наперекор, выбрать быт. Но Бестужев прав, выбора у меня нет.

— Кроме обязательных предметов выберешь военную подготовку. — Александр Иванович, казалось, не заметил моего недовольства. — И боевую магию. В связке это никого не удивит. Предметы, полезные для будущего военного врача. Не перегружай расписание, после четырех ты должна быть свободна. Занятия в гимназии начинаются в девять утра. Живешь ты рядом. Во сколько планируешь вставать?

— В семь. Или в половине восьмого, — ответила я.

— Будешь вставать в шесть, на пробежку. Савелий покажет тебе упражнения для разминки и определит дистанцию. Яра, я сейчас не шучу. Каждый день, в любую погоду. Начнешь завтра.

Я и не думала смеяться. Правда, и плакать мне не хотелось. Полагаю, будет трудно. Но ведь… все к лучшему? Хорошая физическая форма, хорошая база знаний — мне пригодится все.

— Так я буду учиться в гимназии? — уточнила я. — Все два года? А потом?

— Потом поступишь в академию госбезопасности, — улыбнулся Александр Иванович. — Савелий, безусловно, хорош, но он не сможет научить тебя всему так, как должно. Он и сам еще учится. Его основная задача — сделать из тебя мужчину.

— Чего⁈ — спросили мы с Бестужевым хором.

Причем с одинаковой эмоцией — с ужасом.

— В академии учатся только мужчины. Яре не стоит нарушать эту традицию, — усмехнулся Александр Иванович.

Глава 41

Ничего веселого в том, чем приходилось сейчас заниматься, не было. Александр прекрасно осознавал всю серьезность момента. И все же хотелось улыбаться, глядя на живую и непосредственную реакцию молодежи.

Для Яромилы это, безусловно, шок. Если мальчики с выявленным в детстве даром эспера представляли хотя бы примерно, какая служба их ждет, но девочка попросту не могла ничего знать. Александр держал ее в неведении намеренно. Навыки — дело наживное, зато у нее было вполне нормальное детство, без изнуряющих тренировок, без стремления быть лучшей во всем, без груза ответственности. Александр считал, что после того, что довелось пережить маленькой Яре, ей необходимо вернуть душевное спокойствие. В конце концов, эсперу без здоровой психики в их структуре делать нечего. И счастье, что сразу нашелся человек, желающий ей помочь.

Смерть опекунов, безусловно, встряхнула Яру, но она справилась с потерей. Не скатилась в депрессию, не опустила руки. За исключением того, что поддалась жажде мести, Яру не в чем упрекнуть. Скорее всего, она не забыла о том, как обошлись с ее родом. Возможно, она даже будет искать виновных и захочет отомстить. Это ее уязвимое место. А, с другой стороны, прекрасный стимул для совершенствования навыков. У Яры непростой характер, но она умна, иногда даже мудра не по годам, этого у нее не отнять.

Выбор наставника для такой нетипичной барышни дался Александру нелегко. С мужчиной, гораздо старше ее самой, Яра будет держать дистанцию. Нужен был тот, с кем она сможет подружиться, кому сможет доверять. И при этом признавать за старшего в тренировках. Тесты показали, что на эту роль идеально подходит Савелий Бестужев.

Откровенно говоря, Александр поначалу был несколько шокирован результатами его проверки. Однако, познакомившись с наследником рода Бестужевых ближе, понял, что ошибки нет. Савелий вел себя на публике, как избалованный аристократ, а на деле оказался человеком цельным, в меру амбициозным и, безусловно, умным. Он очень серьезно относился ко всему, что делало из эспера сильного профессионала.

Эти же тесты показали, что вероятность того, что Савелий влюбится в Яру, высока. Александр посчитал, что правды будет достаточно, чтобы охладить юношеский пыл. Все же Бестужевы заняли место Морозовых, и навряд ли глава рода позволит наследнику жениться на дочери врага империи. Александр до сих пор не понял, совершил ли он ошибку или Савелий поступает наперекор из упрямства. Разобраться с этим время еще есть.

Племянник волновал Александра гораздо сильнее. Он знал о дружбе между Савелием и Матвеем, однако никак не ожидал, что они сцепятся из-за Яры. С Матвеем он еще поговорит. Тем более, тот сам попросил о разговоре.

— Мне нельзя быть женщиной-эспером? — вспылила Яра.

— Вы полагаете, что курсанты набросятся на нее, как голодные звери⁈ — возмутился Савелий.

Дети. Прекрасные, умные, подающие большие надежды… но все еще дети. Ничего, это пройдет.

— Полагаю, чем дольше Яра остается в тени, тем лучше, — сказал Александр. — Савелий, ты прекрасно знаешь,