Рудник - Галина Дмитриевна Гончарова
– Да.
– Я могу оставлять для него записки… возможно, рядом с городом есть какое-то укромное место? Я послала бы вестника, но он просто не долетит. Сил не хватит.
«А вы не сможете мне ответить». Но об этом Элисон не сказала.
У нее магии мало, а Робин вообще всего лишился. Каково ему – даже представлять страшно. А ведь он уже пять лет держится, целых пять лет, и предательство пережил…
Дура его бывшая невеста. Просто дура.
Если у мужчины столько сил и такой самоконтроль… это ценнее любого бриллианта. Такой характер на дороге не валяется.
Вслух об этом Элисон не сказала, ни к чему. И так бедолаге досталось, нечего ему еще соль на раны сыпать.
– Вот, рента, смотрите. Мой слуга обычно едет в город вот по этой дороге. И вот здесь есть здоровущий такой камень, – Робин ткнул карандашом в карту, – не видели?
– Нет.
– Камень, и рядом с ним дерево с дуплом. Хью положит в дупло шкатулку с запиской, вы вытащите, прочитаете и напишете ответ.
– Это может быть плюс-минус день.
– Я пять лет ждал. Теперь можно и потерпеть какое-то время. Давайте подумаем, рента, что мы можем сделать?
– Ну… если речь идет о вашем друге… вы можете ему написать? Его родным?
Робин решительно кивнул.
– Могу. И написать, и узнать, чем занимался Тео, и когда его видели… когда он пропал.
– У меня есть дата из газеты где-то через полгода после того, как с вами случилось… вот это.
– Полгода. Я уже вылечился, но… мне было плохо. Я пил.
Слово упало как камень.
Да, сломался. Не выдержал. Потом кое-как выбрался, и то… до сих пор как вспомнит, так ему плохо становится!
Элисон не стала заострять на этом внимание.
– Насчет друга можете узнать только вы. А вот как бы получить данные из Дейрена? Причем настоящие.
Робин кивнул.
– Обещаю подумать. Что нам это даст?
Элисон задумалась.
– Ну, чисто теоретически… где тут карта? Вот смотрите, место, где сошла лавина. Если получить данные из контрольных точек, можно вычислить очаг напряжения. Понимаете?
– Не такой уж я дурак. Но речь должна идти о настоящих данных, верно?
– А мы их сможем получить? – вздохнула Элисон. – Я бы на их месте все подчистила.
– Я бы тоже…
– С другой стороны, если ваш друг что-то нашел… может, и мы сможем это что-то разыскать? Или он оставил нечто… ну, я не знаю? Как в сказке – след из хлебных крошек?
– Не знаю, – задумался Робин. – Давайте я узнаю про Матео, рента, и напишу вам. И мы сможем увидеться еще раз.
– Хорошо, – кивнула Элисон. – Давайте так и сделаем. Если я что-то узнаю, я вам напишу.
– Аналогично. Мне было приятно познакомиться, рента.
– И мне тоже.
Робин слегка опешил, когда Элисон вполне обыденным жестом протянула ему руку, но рефлексы оказались сильнее. Так что мужчина взял узкую прохладную ладонь и поднес ее к губам.
Он ожидал крика, попытки вырвать пальцы, отвращения…
Не было ничего.
Жест вежливости с его стороны, жест вежливости с ее стороны. Спокойный взгляд больших зеленых глаз, неожиданно красивых для такой страшненькой девушки.
– Рента Элисон. Если позволите.
– Рент Робин. Если также позволите.
– Спасибо, рента. Я провожу?
– Будьте так любезны.
Робин скрипнул зубами и потянулся за тростью. Совсем забыл… он может передвигаться и так, но кособочится уж вовсе отчаянно. Впрочем, если эта девушка не шарахнулась при виде его лица, то и трость ее точно не смутит.
Элисон и не смутилась. Спокойно попрощалась с Хью, еще раз помахала рукой Робину и уселась на велосипед. И привычно уже закрутила педали.
Кажется, дело сдвинулось с места?
Элисон отлично понимала, что это НЕ ЕЁ дело, что таким должны заниматься специальные службы, что… что она просто не может это все оставить просто так. Человек просил о помощи. А кому можно доверять?
Если так предположить, что лавину на Дейрен спустили, это должны быть люди… скажем так, небедные. И со связями, и с деньгами. Значит, доверять нельзя никому.
А рент Лейтнер тоже пострадал от всего этого. Может, и получится что?
Кто ж знает?
* * *
Робин стоял на крыльце и смотрел вслед Элисон, пока велосипед не превратился в точку на горизонте и вовсе не скрылся из виду. Потом повернулся и пошел в дом.
Какими глазами смотрит на него старый слуга, он даже и не заметил.
И уж тем более не узнал, что Хью метнулся к себе в комнату и долго молился там, обещая поставить свечку за здоровье незваной гостьи и радуясь, что не прогнал ее.
А ведь мог бы!
А она хозяина вон как расшевелила! Он же и из дома-то уже года полтора не выходил, и плащ не снимал даже в поместье, тошно ему было, гадко даже смотреть на себя. А тут поди ж ты!
Вон как подскочил… тяжко ему?
А Хью легко было смотреть, как родной человек, почитай сын, себя убивает? Своей-то семьи бог Хьюго не дал, после перенесенной в детстве паховой горячки Хью детей иметь не мог, так Лейтнеры ему, считай, родными стали. А уж Робби он и вовсе с рук не спускал, с ним, поди, отец меньше носился, чем Хью! И видеть, как сын вот так себя убивает…
Робину тяжело было, а ему, считай, втрое-вчетверо тяжелее. Каким чудом еще сердце выдержало? Сам сказать не мог, справился лишь потому, что мальчику нужен был.
И сидел рядом с ним, и по ночам подушку грыз от боли и бессилия, не знал, как его расшевелить, а всего-то и надо было: пустить одну девчушку в поместье.
Бесценная девушка!
Как ее – Элисон Баррет?
Господи, спаси и сохрани чадо твое Элисон…
* * *
Робин сидел в кабинете и перекатывал между пальцами перстень Матео. Элисон оставила его без возражений, и мужчина сейчас вспоминал.
Запретил себе даже думать о том времени, запретил переживать… каждый раз напиться хотелось, сорваться в пьяное безумие, в небытие, в котором ничего не важно, только новая рюмка… вспоминать было безумно тяжело.
А вот сейчас – надо.
Тот день Робин помнил до мельчайших подробностей.
Он хотел сделать предложение Саре. Ах, как это было романтично – тогда! Горы, снежные шапки, зелень Дейрена, очаровательная девушка с золотыми кудрями и громадными голубыми глазищами, как у всех Бауэров. Как хороша она была в чем-то легком, голубом, воздушном…
Она казалась кусочком неба, и он тоже парил в небесах. Казалось, человек не
