Рудник - Галина Дмитриевна Гончарова

А Сара…

Радует в этой ситуации одно. В библиотеке ее точно не будет.

* * *

– Уехал!!! Мужчины!!!

Последнее слово было произнесено с таким выражением, что покраснел даже камень. Чуть-чуть – точно. А может, на него солнечный луч так упал.

Повод ругаться у Элисон был!

Ну хоть бы объяснился! Хоть бы побольше написал! А она тут от любопытства помирать будет?

Мужчины!!!

Элисон со злости пнула камень и вытащила из кармана грифель.

«Жду записки.

Элисон».

Может, и надо бы побольше написать, но уж очень она рассердилась. Что за бессовестное поведение? Взял – и поехал! А может, ей тоже что-то в столице надо?

А спросить?

А предупредить?

Камень выслушивал жалобы молча. Как камень – он тоже был мужского рода, но стоит ли спорить с разозленной женщиной? Ведь в порошок сотрет, не задумается, а ему бы еще тут полежать пару веков… лучше – помолчать.

* * *

В знакомую библиотеку Робин входил с гордо поднятой головой.

А что такого? Если нельзя избежать представления, так надо хотя бы получить от него удовольствие.

Сомнительное, конечно, ну хоть так. Одна библиотекарша села в горшок с большим фикусом (шарахаться не надо было, и вообще жаль, там не кактус рос!), вторая уронила стопку книг, третья молча упала в обморок – красота!

К нужному отделу Робин все же дошел. И представился, и формуляр свой потребовал, и – увы! Формуляр его переместили в архив.

– Это еще почему?!

– Ну…

Библиотекарь-мужчина прятал глаза, не озвучивая вслух то, что все понимали.

Маги, которые потеряли силу, долго не живут, сводят счеты с жизнью. Вот мы и думали, что вы уже… того-с! А что дату смерти не знаем, так мало ли? Всякое бывает! Может, вы там при смерти лежите… лежали… воскресли!

Робин нагло уселся за читательский стол и положил перед собой трость.

– Извольте вернуть мой формуляр из архива или заполнить новый.

– Эм-м-м… может, и правда – новый?

Робин подумал какое-то время, а потом предложил свой вариант:

– Сейчас вы заведете на меня новый формуляр, а потом поднимете старый и перенесете из него информацию. Чтобы не бегать вот прямо сейчас.

С этим был согласен и библиотекарь.

– Что вам принести, рент Лейтнер? Какие книги?

– Я хотел бы сделать запрос на дневники Леона Штромберга. Его изыскания и расчеты.

– Хм… я могу сделать запрос, рент Лейтнер, но ведь ждать придется несколько часов! Эти единицы хранения находятся в специальном сейфе, и требуется согласовать их выдачу…

– Я никуда не тороплюсь. Пока принесите мне его жизнеописания, сделанные современниками, я почитаю, а вы сделаете запрос, никуда не торопясь…

– Хорошо рент Лейтнер. Давайте так и поступим.

– С вашего позволения я отправлю своего слугу домой, пусть привезет мне обед.

– Рент Лейтнер, можно сделать и так. Но у нас есть отличная столовая, оборудовали несколько лет назад хороший буфет. Возможно, вам что-то понравится там? Я не настаиваю, поймите правильно, ваш человек может привезти вам, что вы пожелаете, я просто предлагаю.

– Да, лучше пусть принесут что-нибудь, не хочу смущать людей. Я давно у вас не был. – Робин нарочито коснулся лица. – Ничего, буду наверстывать. Итак, Штромберг.

И устроился на стуле так, чтобы не сильно болела измученная спина. Не надо показывать слабости. Пока – не надо.

Жизнеописания, сделанные современниками Штромберга, принесли достаточно быстро, и Робин углубился в их изучение.

Сначала просто так, а потом заинтересовался. Почему нет? Вот все знают о человеке, что он был, он жил, он открытие совершил, а вот КАКОЙ он был? Что ему нравилось, чего он хотел, о чем мечтал, даже кого любил – все это тоже составляет человека, но кто об этом расскажет? В школе?

Там не о людях говорят, а об их делах, а человека и не видно. Просто памятник. Положено так говорить, так и будут.

Раньше Робину было неинтересно, а сейчас вот увлекся.

Оказывается, Штромберг был из бедной семьи. Может, и хотел он поехать в столицу, но денег просто не было. Даже на дилижанс, поезда в то время еще не изобрели.

Работал он на шахте, учетчиком, потому что телосложение не позволяло ему ничего более тяжелого. Там же, на шахте, влюбился в дочь хозяина. Получил отказ, да еще над ним и посмеялись, причем сделала это сама девушка. Не ее отец, нет, отцу как раз старательного парня было жалко. А вот девица попалась совершенно бессердечная, прилюдно ноги вытерла. Леон с горя нажрался как поросенок, а пить-то и не привык.

Ему и пробку бы понюхать хватило.

Напился, начал дурить, отправился в шахту с заявлением: вот – я – щас – ей – п-п-п-п-пыкажу!

Показал. Заблудился, блуждал по штольням и лазам чуть не полтора месяца. Как выжил, что делал – о том история умалчивает, но на поверхность он вылез уже с кристаллом леония. И магия начала развиваться семимильными шагами.

Робин оторвался от мемуаров владельца шахты и покачал головой. М-да. А в школе не так рассказывали.

Говорили, что Леон, работая на шахте, совершил открытие. Но про девушку, алкоголь и полтора месяца… кстати! А почему у него денег не было?

Он же маг! Так-то… даже в ТЕ времена в Элларе было принято бесплатно обучать магов, достаточно было прийти и сказать о своих способностях… а, вот!

Леон молчал, что он маг, потому что отца у него не было, а мать без него не смогла бы прокормить детей? Тоже странно, мог бы, как маг, получить субсидию, он же двенадцатого уровня был, а то и сильнее… КАК вообще можно скрывать ТАКОЕ?

Это почти как травмы Робина! Ты хоть как извернись, но их и правда не спрячешь! Нереально!

Да мало ли как он мог извернуться… вот, правда, сейчас не до Штромберга, хотя почитать было по-настоящему интересно.

Робин уронил костыль, потянулся за ним, выдохнул, на помощь тут же поспешил библиотекарь.

– Рент Лейтнер?

– Все в порядке, рент Клепп. Просто я слишком долго сидел и у меня затекла спина. Скажите, есть ли в библиотеке где чуточку походить и размяться? После переломов мне бывает сложно…

Библиотекарь задумался.

Представил, как зрелище гуляющего Робина парализует работу библиотеки, и даже вздрогнул, тут все же не цирк и не больница. А что делать?

Найти место, в котором он никого не побеспокоит.

– Может быть, верхняя галерея, рент Лейтнер? Вы не будете возражать? Там прохладно и спокойно.

То есть она не отремонтирована, там гуляют сквозняки,