Танец времени - Эрик Флинт

- Кроме того, - продолжил Иллас, - будет почти невозможно уберечь твои вещи от кражи в этом сумасшедшем доме внизу.

Анна вздохнула. Она посмотрела на свое длинное платье, скорчив печальную гримасу. Несколько нижних дюймов некогда тонкой ткани, уже изрядно потрепанной во время путешествия из Константинополя, теперь были полностью испорчены.

А в остальном все шло своим чередом - как из-за ее собственного пота, так и из-за чего-то еще. Изысканная одежда греческой аристократки, предназначенная для салонов в столице Римской империи, была пыткой в этом климате.

Мелькнувший цвет привлек ее внимание. Мгновение она изучала фигуру молодой женщины, идущей по улице. Очевидно, какая-то индианка. С тех пор как на индийском субконтиненте разразилась война, неизбежные человеческие потрясения бросили людей из разных стран в новые котлы таких городов, как Чабахари. Перемешивая их, как зерно, попавшее в молотилку. Анна заметила нескольких индейцев даже в Хараксе.

Главным образом, она просто завидовала одежде женщины, которая бесконечно лучше подходила для климата, чем ее собственная. По стандартам ее семьи сенаторов, конечно, это было шокирующе нескромно. Но она потратила несколько секунд, просто представляя, на что был бы похож ее обнаженный живот, если бы он не казался массой губчатой, потной плоти.

Иллас усмехнулся.

- Ты бы очистилась, как виноградина, девочка. С твоей светлой кожей?

Анна давно перестала обижаться на фамильярность своей - служанки - по отношению к ней. Это тоже возмутило бы ее семью. Но сама Анна находила в этом странное утешение. К большому своему удивлению, за недели путешествия она обнаружила, что чувствует себя непринужденно в компании Илласа и его спутников.

- Черт бы тебя побрал тоже, - пробормотала она, не без некоторого юмора в свой адрес.- Я бы достаточно скоро стала жестче. И в любом случае, я была бы не прочь сбросить немного кожи. То, что у меня есть прямо сейчас, похоже на гангренозное заболевание.

Настала очередь Иллас скривиться.

- Даже не думай об этом, девочка. Пока ты не увидишь настоящую гангрену ...

Случайное дуновение ветра с северо-запада проиллюстрировало его точку зрения. Это было направление к большому военномугоспиталю, который римская армия развернула на окраине города. От запаха Анну чуть не стошнило.

Кляп вызвал рефлекс гнева, а вместе с ним и внезапное решение.

- Давай пойдем туда, - сказала она.

- Почему? - потребовал Иллас.

Анна пожала плечами.

- Может быть, там будет официальное лицо. Если ничего другого, мне нужно найти, где находится телеграфное отделение.

Лицо Илласа достаточно ясно выражало его несогласие. И все же - при всей той фамильярности, которую она допускала, Анна также установила за последние недели, что она была его хозяином.

- Поехали, - твердо повторила она.- По крайней мере, это, вероятно, единственная часть этого города, где мы могли бы найти пустующее жилье.

- Достаточно верно, - сказал Иллас, вздыхая.- Они будут умирать там, как мухи.

Он поколебался, затем начал говорить. Но Анна прервала его прежде, чем он произнес больше трех слов.

- Я не сумасшедшая, черт бы тебя побрал. Если начнется эпидемия, мы уедем. Но я сомневаюсь в этом. Не в этом климате, в это время года. По крайней мере.. нет, если они соблюдали санитарные правила.

Лицо Илласа озадаченно нахмурилось.

- Какое это имеет отношение к чему-либо? Какие правила?

Анна фыркнула и зашагала на северо-запад.

- Ты что, не читаешь ничего, кроме этих проклятых депеш?

Коттоменес заговорил.

- Никто не знает, - сказал он. Бодро, как обычно.- Во всяком случае, не солдаты. Твой муж умеет обращаться со словами, он знает. Вы когда-нибудь пытались прочитать официальные инструкции?

Эти слова тоже вызвали рефлекс гнева. Но, пробираясь сквозь толпу к военному госпиталю, Анна поймала себя на том, что думает о них. И в конце концов пришла к осознанию двух вещей.

Первое. Хотя она была ненасытной читательницей, она никогда не читала никаких официальных инструкций. Во всяком случае, не армейских. Но она подозревала, что они были такими же напыщенными, как правила, которые чиновники в Константинополе распространяли, как пауки, плетущие паутину.

Второе. Калоподий действительно умел обращаться со словами. На пути вниз по Евфрату - и затем снова, когда они плыли из Харакса в Чабахари - последние депеши и новейшие главы из его Истории Велисария и войны были доступны постоянно. Велисарий, как заметила Анна, казалось, был столь же непреклонен в отношении установки печатных станков за проходом своей армии, как и в отношении складов оружия.

Главы «Истории» просто время от времени просматривались ее товарищами-солдатами. Анна могла оценить задействованное литературное мастерство, но постоянные аллюзии на этих страницах были бессмысленны для Илласа и его брата, не говоря уже о неграмотном Абдуле. И все же они внимательно изучали каждую депешу, довольно часто в компании дюжины других солдат, один из которых читал ее вслух, в то время как остальные слушали с пристальным вниманием.

Как всегда, известность ее мужа заставила какую-то часть Анны вскипеть от ярости. Но на этот раз она также подумала об этом. И если, в конце концов, ее мысли вызвали всплеск гнева, то это был гораздо более чистый вид гнева. Тот, который не свернулся у нее в животе, как червяк, а просто наполнил ее решимостью.

Больница оказалась даже хуже, чем она себе представляла. Но она, что неудивительно, нашла неиспользуемую палатку, в которой она и ее спутники могли бы устроиться. И она действительно обнаружила местонахождение телеграфного отделения, которое, как оказалось, находилось прямо рядом с обширной территорией «больницы».

Второе открытие, однако, принесло ей мало пользы. Ответственный чиновник, как только она разбудила его от послеобеденного сна, зевнул и объяснил, что до завершения строительства телеграфной линии от Барбарикума до Чабахари еще по меньшей мере месяц.

- Это будет означать несколько недель здесь, - пробормотал Иллас.- Курьерам потребуется по меньшей мере столько же времени, чтобы доставить ответ вашего мужа.

Вместо чистой ярости, которую когда-то вызвали бы в ней эти слова, кислое замечание исаврийца просто заставило сердитую решимость Анны затвердеть во что-то вроде железа.

- Хорошо, - произнесла она.- Мы используем это время с пользой.

- Как? - требовательно спросил он.

- Дай мне ночь, чтобы разобраться в этом.

* * *

Это заняло у нее не всю ночь. Всего четыре часа. Первый час она провела, сидя в своей отгороженной части палатки, плотно прижав колени к груди, слушая стоны и вопли искалеченных и