Зеленый отлив - Сергей Георгиевич Юрченко

class="p1">Лёсса кивнула, отозвала своего телохранителя, и, цепко удерживая меня за руку и закрыв глаза, шагнула в пентаграмму. Время вывернулось наизнанку, превращаясь в дорогу у нас под ногами, ведущую из ниоткуда в никуда. Пространство раскололось по всем двенадцати измерениям, распадаясь острыми, ранящими осколками. Мы сделали Второй шаг. За нашими спинами оставался сжавшийся почти в точку запечатанный домен Лёссы, в который мы еще непременно вернемся, чтобы переструктурировать его так, чтобы он был удобен для моей дочери, и обломки зараженного Гниющим садом, отвергнутого сознанием Лёссы ментального пространства, светящиеся цветами, которых не дано увидеть не только слабому зрению эдайн, но и подавляющему большинству Перворожденных. Я улыбнулась про себя, представив, как по этим обломкам будет скакать тот, кого очередной Лабиринт Духа приведет сюда. Ведь таких вот предметов волей богов по миру разбросано немало, и, хотя число мест, в которые они ведут - велико, но все-таки конечно. Так что тот, кого попытка обрести могущество приведет в разрушенный мир - наверняка найдется. И, может быть, даже что-то и найдет. Но вот что... это будет зависеть от его собственного воображения. Ведь здесь варп сохранил изрядную часть свойств ментального пространства: он пластичен и податлив перед формирующей его волей. Со временем это пройдет... Наверное. Может быть.

- Можно... открыть глаза? - спросила у меня Лёсса. В этот раз она не стала изменяться, как тогда, когда ее нес Лар, и сохранила облик "Темной Лёссы".

- Попробуй, - разрешила я. В конце концов, инициация Хаосом в девочки уже есть, да и пентаграмма перемещения, фокусирующая точка Моста Разумов, конструкт на грани магии Разума и Хаоса, ее не напугала и не вызвала тошноту, но скорее - заворожила своей неоднозначной красотой.

Тонкая нить черной дороги под нашими ногами вздрогнула, намекая, что останавливаться на таких дорогах - крайне не рекомендуется.

- На Дороге не останавливайся. Шагай через Границу свободно! - произнесла я ключевую фразу ритуала. На Общем, языке, специально упрощенном для несовершенного восприятия и понимания эдайн, эти слова звучали... обыденно. Но вот на эльфийском, да еще - на Высоком эльфийском, древнем и специально предназначенном для совершения ритуалов, она звучало величественно и торжественно. И если не знать точно, что это - перевод с языка эдайн, то и ни за что об этом не догадаешься.

Мы с Лёссой шагнули вперед, и серебряная Грань, которую до этого мига мы были бессильны и увидеть, и даже каким-либо другим способом ощутить, пропустила нас. Впереди нас звал короткими вспышками лазурный огонек второй фиксирующей пентаграммы. И мы двинулись вперед. Я при этом старалась не думать о том, что будет, если мы упадем с тонкой черной полосы... или если она оборвется под нашими ногами. Лёссу же, видимо, по молодости, подобные вопросы не беспокоили. Она резко присела, и что-то сорвала у нас под ногами, чуть было не вызвав у меня приступа паники. Но мне удалось удержаться, а Черной дороге - удержать нас. Так что мы двинулись дальше под восторженный писк Лёссы, вслух восхищавшейся найденной "прелестью". Выход, знаменующий конец моего рискованного путешествия, постепенно приближался.

Иста

Высшее руководство экспедиционным корпусом, в числе которого, к своему некоторому удивлению, оказалась и я, занялось исцелением Лёссы. Так что Пьену пришлось, вместе с Кэрой и Арисой заниматься сбором трофеев, сортировкой пленных, организацией отдыха войск и подготовкой к маршу. Надо сказать, что дел там ожидалось... Гора. Я даже немного сочувствовала Пьену. Но ведь говорила ему: занимайся Магией Жизни!

Иримэ приподнялась на своем импровизированном ложе. При этом знаки, выведенные у нее на руках кровью неудачливого орка (бледно-зеленую тушу уже сволокли к остальным, и сейчас она, вместе с прочими горела в костре, а тот факт, что до того, как стать "бледно-зеленой" туша была вполне даже жива - и вовсе никого не должен волновать) казалось, подмигнули мне. Эльфийка огляделась, и разразилась длинной фразой на Высоком эльфийском. Большинство присутствующих в экстатическом восторге внимали дивной эльфийской песне, живописующей красоты природы. То, что красоты эти было ни разу не видно через стены шатра, где, собственно, и проходил ритуал - никого не смущало.

Увы, но в отличие от большинства, мы с Пьеном и пребывающем в глубоком трансе лордом фейри Кайларном уже начали изучать язык эльфов. Конечно, для того, чтобы сказать, что мы им овладели - тех нескольких недель довольно-таки отрывочных занятий было откровенно мало. Но и того, что удавалось понять - вполне хватало, чтобы уши у меня если не скрутились в трубочку, то несколько привяли. В выражениях леди Иримэ не стеснялась, живописуя неких неконкретизированных "их" в таких красках... В общем, этих личностей отнюдь не во всякую тюрьму пустили бы, резонно опасаясь насчет морального облика уже имеющихся постояльцев.

- Мам, прости, а? - эти простые слова заставили всех присутствующих застыть на месте.

Лёсса приподняла голову. В принципе, даже если поставить ту девушку, которую я сейчас наблюдаю, и ту, которая лежала там перед началом ритуала, то можно было предположить, что это - одна и та же девушка. Но с трудом, с трудом. Начать с того, что та, кого в свое время принес Лар из своего путешествия куда-то за пределы мира, была пепельной блондинкой, не пользовавшейся косметикой. Сейчас на меня смотрела брюнетка, чья кожа была болезненно-белой, как будто она вымазалась белилами, а губы и глаза были подведены черным.

- За что тебя прощать? - поинтересовалась Видящая.

- Ну... - Лёсса потупилась. - Мне стало любопытно, что я вижу... И я помянула Архитектора судеб. Вот варп и встряхнуло.

- И неслабо встряхнуло, - вздохнула леди Иримэ. - Черная нить чуть не оборвалась. Хорошо еще, что мы были уже у самого выхода. Так что нас этой встряской просто бросило в пентаграмму выходного портала.

К счастью, несмотря на то, что сознание леди Иримэ и леди Лёссы испытало серьезную встряску, их тела совершенно не пострадали. Так что оправились они быстро, и, свернув лагерь, мы двинулись вслед за остальной армией.

Пьен

Организовать марш настолько разнородной армии, как у нас получилась - тот еще цирковой номер. Начать с того, что люди, даже низших рангов из участвовавших в сражении - способны двигаться серьезно быстрее неторопливых големов. Вот только людям нужно делать привалы, людей нужно кормить, людям нужно устраиваться на ночлег... А големы неторопливо, но неостановимо шагают вперед, под руководством сменяющих друг друга погонщиков, часть из которых отсыпается в несомых такими же големами паланкинах, чтобы, когда придет время