Ковыряла - Павел Сергеевич Иевлев
Если модуль, к примеру, бедренного миоблока продаётся на рынке, то его либо спёрли прямо в ренд-центре (вряд ли), либо он с разборки (почти наверняка). Все имплы и комплектуха к ним принадлежат ренд-центру. Рендовые получают их пожизненно, но не во владение, а в пользование. После того, как шлок дохнет, его набитую железом тушку отправляют на утилизацию, где всё годное к повторному использованию извлекается, негодное — перерабатывается на материал, и только биологические, так сказать, остатки идут в компост или, если есть на то прижизненное распоряжение, кремируются. Таким образом, никаких «левых» имплов быть не может, но… они есть. В лучшем случае их вынули из дохлых шлоков и списали как «негодные», а на самом деле скинули на рынок. В худшем — не из шлоков и не из дохлых. Не все, кто уходит в ренд, из него возвращаются.
Никлай говорит, что случаи единичные, крайм-разборка не может быть массово востребована, потому что на рынке вторичных имплов просто нет платёжеспособного спроса. У шлоков, которым они чаще всего нужны, обычно ни тока, а рендовым и так поменяют, если что.
Я реально уважаю Никлая, он дичайше умный. Но это не значит, что он всегда прав.
— Принёс? — спрашиваю я у Ширша, невзрачного человечка, сидящего в самом тёмном углу.
У него даже прилавка нет, просто тряпка на полу, на которой небрежно раскидан совершенно никчёмный товар. Обломки, нерабочие модули, ржавые детали — мусор всякий. Такой, если что, и бросить не жалко, рванув в темноту технического тоннеля, возле которого Ширш и сидит.
Полиса редко трогают барахолку. До тех, кто ниже низов, никому дела нет. Но иногда рейды случаются, а всё, что касается ренда и имплов, — очень серьёзный крайм, потому что нарушает интересы Владетелей. Я сейчас тоже изрядно рискую, как бы не больше Ширша. Тот хотя бы знает, куда бежать.
— Всё по списку, как договаривались.
Голос у него скрипучий и странный, не то звуковой имплант сбоит, не то специально маскируется.
— Цена?
— Как договаривались, — повторил он. — Но, если хочешь, могу предложить вместо вторяка новьё.
— Я что, по-твоему, башню Креона обнёс?
— Всего на треть дороже.
— Серьёзно? Было же чуть не в пять раз!
— Большая партия зависла, заказ отменился, распродажа. Уникальное предложение, лови момент, Ковыряла.
— Номенклатура та же? — заколебался я.
— Один в один, я спецом взял дублей по твоему списку. Хочешь, бери вторяк, как договаривались, — он пихнул ногой грязную сумку. — Хочешь, тот же комплект новьём. Нульсовые, в упаковках, со всей комплектухой, даже уплотнители и смазка прилагаются.
Ширш пихнул ногой сумку почище и отвернулся, типа «сам решай».
Я задумался. С одной стороны, треть переплаты мне, скорее всего, не компенсируют. С другой — всего треть! За новьё! Это же совсем не то, что вторяк подгонять. Воткнул — заработало. Мороки гораздо меньше, а результат гораздо лучше. Кроме того, новьё — это точно не с разборки. Не то чтобы я сильно брезгливый, но некоторый дискомфорт от того, что, возможно, эту железку выковыряли из живого рендового, оставив остальное лежать в отключке про запас, всё-таки испытываю.
— Ладно, — сдался я, — давай новьё.
В результате остался вообще на нулях, все токи слил. Ну да ничего, ещё заработаю.
— Эй, Ковыряла! — позвали меня, когда уже собрался уходить.
— Чего? — спросил я неохотно.
— К Копню загляни.
— Да как-то недосуг. В другой раз, — ответил я Немгару, подручному смотрящего.
— В этот, — ответил тот твёрдо.
Рядом с ним стоит Тягло, пострендовый тяж, типичный «конструктор», сильный и тупой. Торгует всякой стыренной фигнёй, но в основном на подхвате как силовик корпы. Мне с ним не тягаться. Да и вообще, на территории барахолки лучше со смотрящим не спорить. Удрать я, пожалуй, удеру, но потом сюда носа не сунешь, а бывает надо.
— Ладно, иду.
Копень сидит в отдельной комнате. Тут, когда подземка работала, была диспетчерская, от неё осталось всякое оборудование, но сейчас задействованы только экраны видеонаблюдения. На них картинки с камер на станции, так что прем хоть и не на виду, а присматривает.
Корпа у него мощная и авторитетная, держит не только барахолку и много чего в низах, но и на Средке фигурирует, так что Копень мог бы, наверное, исполнить мечту каждого низового и переехать жить в башню, но предпочитает находиться поближе к бизнесу. Держать, так сказать, руку на пульсе.
— Проходи, Ковыряла, — приветливо сказал прем. — Рад видеть. Чего не заходишь?
— Не хочу отвлекать, боз Копень. Вы человек занятой, а я просто интик…
— Ну-ну, не скромничай. Ты не просто интик, а техн-наёмник, так на низах не всякий поднимается.
— Стараюсь, боз Копень.
— Удачно, что ты зашёл. Есть дельце небольшое, как раз для тебя.
— Всегда рад помочь, боз. Ширан мой арбер, да вы знаете.
— Я предпочитаю работать с исполнителями напрямую.
— А я только с арбером.
— Охота тебе ему процент отстёгивать? Сделай для меня заказик, дам полторы ставки, и всё между нами?
— Простите, боз Копень, у нас договор, я работаю только через Ширана. Он стоит своего процента.
— Ладно, как скажешь, — неожиданно не стал настаивать Копень, хотя посмотрел так, что мне захотелось убежать.
Опасный тип, реально опасный. Захочет — в порошок сотрёт. Но не беспредельщик, предпочитает играть по правилам. Во всяком случае, пока я ему не настолько нужен, чтобы их отбросить.
— Но, если что, имей в виду, в корпе есть место хорошему техну.
— Когда стану хорошим, непременно вспомню об этом! А пока я только учусь.
— Ну, учись, учись…
* * *
Вылез из подземки взмокший от нервов, аж колени подрагивают. Специально поднялся не там, где спускался, трижды проверился, что никто за мной не идёт, но вроде всё чисто. Полный рюкзак крайма и пристальный интерес Копня не способствуют душевному равновесию. В такие моменты особенно отчётливо
