Ковыряла - Павел Сергеевич Иевлев

С досадой вспомнил, что Никлай велел зайти к Козябозе и сказать, что она теперь будет ходить на «внекласску». Прикинул, не скинуть ли сперва купленное домой, в «Шлокоблок», но выходит здоровенный крюк, потому что восемнадцатый кондоминиум совсем рядом. Проще заскочить по пути, хотя таскаться с таким палевным краймом по низам хреновая идея, конечно. Ничего, авось обойдётся.

Восемнадцатый — та ещё дыра. Так-то все кондоминиумы на низах более или менее руины среди помоек, но и тут есть своя градация. «Шлокоблок», скажем, на одной стороне шкалы: не башня вершков, но жить можно, а такие как восемнадцатый — днище нижнего днища, реально. Ума не дам, зачем тут жить, можно и поприличнее найти место даже задаром. Например, где не так мерзотно воняет. И в холле не лежит… А, нет не труп, просто так выглядит. И пахнет. И где лифт не сломан. И где лестница не совмещена с туалетом. У них что тут, сортиры вообще не работают? А мусор до помойки дотащить не судьба? В «Шлокоблоке» Горень бы за такое вынес на пинках так, что дорога назад бы сама забылась. Шестой этаж ещё, нет бы пониже комнату занять…

— Эй, дро, швыркнуться нету?

— Нету.

— А если посмотреть?

— В жопе у себя посмотри.

— Ты не дофига дерзкий, дро?

Предъявитель сего — типичный низовой краймер, член какой-то мелкой корпы, точнее, компашки пацанов, имеющих претензию так себя называть. Большинство низовых корп дорендовой молоди не представляют собой ничего.

— Это наша территория, дро! Проход платный! Дышку гони!

Скорее всего, он и его корпа не живут в этом засранном здании, обитают где-то неподалёку, а сюда ходят пасти автомат с дышкой, заставляя жильцов, кто послабее, выбирать свой лимит и отдавать им.

— Свали в туман.

Рискнёт? Нет, не стал. Пробурчал что-то нелестное и отошёл с дороги. Инстинкты сработали. Ну что же, сэкономлю заряд шокера. Драться с ним я всё равно не собирался, реген слишком дохрена стоит.

На шестом чуть почище, но только потому, что это верхний этаж, а говно имеет тенденцию стекать вниз. Третий блок, девятый модуль. Дверь и стена вокруг неё расписана неизящными граффити, выдающими слабую грамотность авторов: «Чорная шлюшка», «Тощия сучка», «Ты сдохниш!», «Мы тибя фсьо равно поймаим, гатовся!», «Я тибя выипу, чорная!», «Будишь сасать!» Ну и, разумеется, бессмертное: «Интики — пазорное гавнючьё!» Дверь носит следы попыток взлома, испещрена глубокими вмятинами и измазана подсохшими потёками чего-то коричневого. Я поискал чистое место, чтобы постучать (кнопка вызова выдрана с корнем), но тут открылась дверь соседнего модуля и оттуда высунулась удивлённая физиономия Кози.

— Тиган? Это ты? Иди сюда, вход тут.

— Так ты не в девятом живёшь? — спросил я, осматриваясь.

Модуль совершенно стандартный: узкая комната с нишей кровати, нерабочий на вид видеоблок на стене, неоновая подсветка потолка, тусклое, затёртое до матовости, почти непрозрачное от грязи окно, выходящее в тёмный проулок, накрытый густой тенью Средки. Солнце, надо полагать, сюда не заглядывает никогда. Местечко даже для низов паршивое.

— В девятом, но… Тут весь блок пустует, так что я вскрыла технические лючки между модулями и пролезаю через них в соседние. А там дверь заблокирована и замок отключён.

— Да, я отметил твою популярность.

— Ну, я не в лучших отношениях с местной корпой. Отказалась платить дань, они обиделись. На тебя не наезжали там внизу у автомата?

— Пытались.

— А, ну да, ты-то крутой, — вздохнула Козябозя. — А меня пару раз чуть не поймали. Я теперь вылезаю через крышу на пожарную лестницу или перепрыгиваю на соседний кондоминиум и спускаюсь там. Они не просекли до сих пор.

— Прости, это, конечно, не моё дело, но нафига ты тут живёшь? Почему не свалила куда-нибудь?

— Есть причина, — мрачно ответила Козявка. — Зайдёшь в гости? Тут, правда, люки узкие, но…

— Я знаю, какие тут люки. Я пролезаю.

Рюкзак пришлось снять и толкать перед собой, да и плечи проходят впритирку, но вообще елозить спиной по полу в санкабине, пропихивая себя в ревизионный люк, для меня дело обычное. Иначе до вентилей не доберёшься, они в простенке. У Кози хоть пол чистый. Если открыть одновременно лючки с двух сторон, то можно переползти из одного модуля в другой, но обычно незачем.

— Здесь я только смотрю видео, — поясняет смущённо Козявка, — в моём модуле сдох дисплей, не чинится. Так что тут немного не прибрано…

На кровати свито гнездо из нескольких одеял, вокруг валяются пустые банки из-под лимонада, упаковки от синтосока, фантики от батончиков. А говорят, девчонки аккуратные!

Козя смущённо запинала под кровать разбросанные по полу носочки, я сделал вид, что не заметил. Девчонка привычно нырнула в следующий люк, я полез за ней.

— Вот тут я живу. Почти всё починила, кроме видеостены. Дисплей можно было бы переставить из соседнего модуля, но в он в люк не пролезает, а я — да. Так что смотрю там.

Про модуль можно было бы сказать, что он «типично девчачий». Стены украшены постерами музыкальных аватаров со смазливыми сладкими физиономиями генеративных исполнителей рекламной музыки для девочек, полки заставлены пушистыми розовыми синтетическими игрушками из бонусных наборов для нормородящих, стол обклеен цветными яркими фантиками от средочных конфет (скорее всего, подобранными в мусоре, хотя вон те свежие из тех, что я ей в школе отсыпал), а разбросанная на стульях одежда (тут же стремительно скомканная и куда-то неловко спрятанная смутившейся Козей) девичьего фасона.

Впечатление несколько смазывает приткнувшийся в углу маленький самодельный верстак, на котором раскидана потрохами наружу уличная камера наблюдения.

— Ты спёрла камеру? — удивился я. — Нафига она тебе?

— Хотела соединить с видеомодулем, — пояснила Козябозя, — чтобы перед выходом смотреть, не пасут ли меня уроды из корпы в переулке. Боюсь, однажды даже до этих тупарей дойдёт, что я не пользуюсь здешней лестницей. Коридорную я подключила, поэтому сразу видела, что ты пришёл, а вот эту как ни бьюсь — никак. Она вроде рабочая, а сигнал не