На золотом крыльце – 3 - Евгений Адгурович Капба
Но было и еще кое-что: отступивший после приливной волны и взрыва явственный хтонический привкус сейчас начал возвращаться. И ноток рыбьего жира в нем больше не было. Теперь он скрипел на зубах, подобно гранитной крошке, и отдавал медью.
Я завертел головой, пытаясь понять, откуда грозит опасность.
— Вер-р-р-рдамте шайзе! — выдохнул гном тыкая пальцем через Неву. — Смотри, Миха! Смотри!!!
На той стороне лопнул защитный магический купол над Адмиралтейством, который сиял до этого всеми цветами радуги. Раздался грохот и гром, подобный стону, и знаменитый золотой шпиль рухнул, а потом — осело и все величественное здание.
— … здец, — сказал кхазад, и я был с ним полностью согласен.
Но на этом этот самый «здец» не закончился.
Отсюда, с вершины ростральной колонны, было видно, как строится каменное войско на другом берегу Невы, на Дворцовой набережной! Вздымают мраморные мушкеты солдаты, салютуют шпагами бронзовые брабанты, приветствуя своего вождя. Горгульи, чтоб меня, крыльями аплодируют, и гул и адский шум стоят над рекой. На бронзовом коне вдоль рядов своей армии мчится Всадник в лавровом венке, с воздетым над головой мечом. Хозяин Ингрийской Хтони решил взять свое и ударить в тот момент, когда стало казаться, что опасность миновала, и город над Невой может уже начать зализывать раны.
Властный жест правой руки Всадника простер меч вперед, и острие оружия, кажется, смотрело прямо мне в душу. Хотя кого я обманываю? Плевать Хозяину было на меня прямо из бронзового седла. Он намеревался ударить в тыл Орде, направив свою армию по Дворцовому мосту, и взять город тепленьким, на самой границе возможного, до истечения этого самого «золотого дня!» Его все эти жалкие временные рамки не касались — он уже был здесь, двести или триста лет, не меньше!
Я стоял, продуваемый всеми ветрами на ростральной колонне, ни жив, ни мертв, и не знал, что делать.
— Беги к Бабаю, Ави! Найди его, покажи, что происходит! И хватай амулет, расскажи Розену, пусть готовятся! — наконец начал соображать я.
Орки совсем головы потеряли от крови и добычи, они, кажется, вообще не смотрели через Неву, им даже на рухнувший шпиль самого узнаваемого здания Ингрии было плевать. Что такое для орков Адмиралтейство, в конце концов, ведь сусальное золото со сломанной крыши все равно никто ободрать не разрешит!
— А ты, Миха? Ты — чего? — заволновался кхазад.
— Я… Я что-нибудь придумаю, — меня крупная дрожь колотила, если честно, казалось — вот-вот, и вывернет меня наизнанку или разорвет на куски. Я четко понимал: не могу я допустить такого! Не может вот так вот пойти все прахом!
Как тогда, на крыше интерната.
Кхазад только рукой махнул, перехватил гранатомет поудобнее и кинулся вниз по винтовой лестнице. Я вцепился в перила и вглядывался, вглядывался сквозь эфир туда, на ту сторону Невы, где уже маршировало к мосту каменное войско. Странное виделось в эфире на месте сонма хтонических статуй… И вдруг я разглядел гигантский сгусток черноты, в котором просматривались и эти неуместные кошачьи усики, и кудрявые волосы с лавровым венком на них, и круглые щеки, и жесткое, царственное выражение больших, чуть навыкате глаз. Это был он — Хозяин!
Внезапно его глубокий, потусторонний голос, подобный иерихонской трубе, стал декламировать:
— И он по площади пустой
Бежит и слышит за собой —
Как будто грома грохотанье —
Тяжело-звонкое скаканье
По потрясенной мостовой
И, озарен луною бледной,
Простерши руку в вышине,
За ним несется Всадник Медный
На звонко-скачущем коне!
Его голос услышали все. Кажется — весь город. И больше всего на свете мне в этот момент хотелось провалиться сквозь землю, телепортироваться, использовать значок с гербом Пеллы или просто побежать прочь сломя голову, потому что тут я уже сомневаться не мог: скачущий по мосту бронзовый исполин говорил именно со мной!
И меня, если честно, заело. Волна самого глупого мальчишеского упрямства прокатилась по всему моему существу, с головы до ног. В конце концов — да пошел он нафиг! Никуда я не пойду! Почему все должно вот так закончиться? Очень ведь обидно, понимаете? Это ведь такой чертовски красивый город, здесь так много замечательных людей, и квартирка на мансарде, и книжный мой магазин — они будут здесь, здесь — и нигде больше!
Так что я усилием воли разжал побелевшие пальцы, убрал руки от перил, сунул их в карманы, глянул на свои ботинки и проговорил едва слышно, одними губами:
— Нет, — а потом повторил уже громче: — Не-а!
Армия изваяний уже прошла четверть Дворцового моста, и вдруг Всадник, скачущий во главе, остановился, глядя на меня.
— НЕТ! — закричал я ему так, что у меня легкие загорелись огнем, и вынул руки из карманов и поднял их над головой, раскрыв ладони.
С необыкновенной ясностью я увидел каждую опору, каждую стальную балку, каждое перекрытие и каждый винтик огромного механизма, который представлял собой Дворцовый мост. И бесконечным рефреном в моей голове звучало предсказание Асты Одноглазого, которого я снял с дерева в Черной Угре. Мосты — двигаются! Мосты можно двигать!
Что есть целое, как не совокупность деталей? Что есть телекинез, как не умение двигать то, что недвижимо? А уж то, что потенциально МОЖЕТ и ДОЛЖНО двигаться — это и вовсе сам Бог велел пошевелить!
Эфирные струны в моих руках звенели, как будто весь мир на секунду стал одним гигантским роялем. И всем своим нутром я чуял, что именно нужно сделать. Не двигать грандиозную громадину моста, нет! Запустить механизм, дать первый импульс! Шкивы, тросы, противовесы, подклинивающие устройства и гидроцилиндры — все пришло в движение, и все было мне подвластно.
Пролеты моста медленно, но верно расходились в стороны, и я видел, как Всадник яростно скалится и топорщит усы в бессильной злобе, а потом делает новый взмах мечом — и направляет свою армию к другому мосту — Благовещенскому.
Уже гаснущим сознанием я как-то отстраненно отметил: битву я не выиграл, но вот время… Еще немного времени защитникам города я подарил! А что вообще в мире — ценнее времени?
Глава 19
Посиделки на пятерых
Приходить в себя было тошно. По мне как будто катком проехались, все тело ломило, покалывало, ныло т выкручивало.
Осознание произошедшего
