Звезда Ариадны. Надежда на Земле и в небе - Коллектив авторов

Его привёл в себя рывок за безымянный палец. Кто-то неизвестный схватил Мартынко, потянул и отпустил.

– Какого? – вновь прохрипел Каштанов.

Паника горячей волной ударила в деформированную голову, и мгновенно пилот «Агатана» ощутил боль во всём теле…

Хорошее место. Скрытое в сердце корабля.

Пять-три-тринадцать остался доволен: оттолкнулся от скобы на полу, быстро прошмыгнул под ногами родичей мучителя и скрылся в темноте прохода. Только проклятый инстинкт, обострившееся чутьё ничуть не успокоилось. Стены, потолок и пол прохода оказались очень скользкими и твёрдыми, едой здесь и не пахло, а других выходов не было вообще. Даже зацепиться здесь было не за что. Только в месте, где проход сузился, удалось затормозить и остановиться.

Надо было возвращаться и постараться найти более подходящее место. В животе громко заурчало – голод дал о себе знать. Оставалось только развернуться и лететь назад. Но как?

Шуршание впереди насторожило. Пять-три-тринадцать прислушался: кто-то медленно полз по узкому проходу. В голову ударила кровь: ЗМЕЯ! Так шуршать могло только чешуйчатое тело извечного врага. В приступе паники он засеменил ногами, однако в невесомости на гладкой поверхности это было бесполезно. Однажды огромный змей пытался проглотить пять-три-тринадцать. Пасть с длинными клыками, жёлтые горящие глаза – такое не забывается. Тогда-то мучитель и подобрал его, спасая от верной смерти. Чтобы привязать к проклятому столу…

И вдруг змея заговорила. Пять-три-тринадцать замер, напрягая слух. Шуршание затихло. Он принюхался. Запах напоминал запах мучителя, только оттенки совсем другие. Пять-три-тринадцать ждал. В полной тьме что-то коснулось его носа. Он рефлекторно укусил это и дёрнул головой, стараясь порвать врага. Не получилось, но враг вскрикнул от неожиданности и затих.

Через несколько мгновений тело вновь зашуршало, только теперь родич мучителя стал отползать назад. Маленькая победа обрадовала пять-три-тринадцать, однако он сдержался от восторга. Это могло быть обманным манёвром противника.

– Мартынко! Мартынко! Я вытаскиваю тебя!

«Л-1. „Луна-1“ – межпланетная космическая станция. Её ещё назвали „Мечта“. Она первая достигла второй космической скорости… И первая стала искусственной планетой…» – Каштанов вспоминал, однако мысли путались, логическая нить рвалась, словно во сне.

Крик капитана в наушниках вернул к действительности. «Какого?» – подумал Каштанов, чувствуя, как свежий воздух наполняет лёгкие. В следующее мгновение он увидел тьму лабиринта, глянул на правую руку: на тыльной стороне серебристым квадратом алюминиевой подложки вверх лежал пластырь. Не удалось.

Погорелый продолжал тянуть его из лабиринта.

– Финита, кэп! – гаркнул Каштанов, требуя остановиться, и испугался своего крика.

Думал, воздуха не хватит, а лёгкие быстро восстановились и выдали приличный ор. Спиной почувствовал, как натянулась и ослабла меж лопаток псевдоподия.

– Ай шанс раз, – попросил он ещё раз попробовать.

– Бесполезно, Мартынко.

«На восьмой минуте я почувствовал, как пальцы выходят из перчаток…»

Космонавт номер одиннадцать… При выходе в открытый космос скафандр Алексея Леонова раздуло от внутреннего давления.

Пальцы. Пальцы Мартынко теряли чувствительность из-за сдавленных до предела кровеносных сосудов.

Пилот лёг на левый бок, чтобы немного передохнуть, вытянул руки вперёд. Его видавший виды скафандр по параметрам и заложенным в него возможностям превосходил скафандр Алексея в разы, в десятки раз. Но что шевелится в лабиринте? Каштанов невольно содрогнулся, вспоминая чужое прикосновение. Что может жить в маршевом двигателе при огромной температуре? Ерунда какая-то.

Он перевернулся на правый бок и вновь полез к разгонному коллектору, стараясь смотреть вперёд. Погорелый молчал, держа аварийную псевдоподию в натяге.

Противник вылез из лаза, человеческое тело приобрело привычные формы. Пять-три-тринадцать чувствовал дуновение свежего воздуха из коридора, но не мог выбраться из лабиринта самостоятельно. Висел в пространстве, слабо шевеля лапами. Голод вновь напомнил о себе, а человек лежал, тихо переговариваясь с сородичем, который остался у входа в лабиринт.

Пять-три-тринадцать злился на бестолковых людей, на своё бессилие и ничего не мог с этим поделать. Что нужно было людям в сердце корабля? Зачем этот здоровяк упорно лезет в маленькую дыру, выворачивая конечности, уродуя тело? С кораблём что-то было не так. Он тоже пострадал при столкновении с роем камней. Значит, следует быстро убраться отсюда, бежать, пока…

Куда бежать? Других кораблей рядом нет. Вокруг звёздное холодное пространство – блестящая шерсть встала дыбом при одном воспоминании о холоде снаружи.

Потому, видимо, человек лезет сюда, в узкий проход, чтобы вылечить корабль. И ничего у него не получится. Слишком большой.

Спасаться! Надо спасаться!

Горящую точку Мартынко различил не сразу. Сначала решил, что в кромешной бархатной тьме подводит зрение. Однако точка переместилась чуть влево, чуть вправо и ярко вспыхнула алым огоньком. Каштанов дёрнулся, отполз назад, пытаясь унять бьющееся сердце. Он чувствовал текущий по телу холодный пот страха, но скафандр прекрасно справлялся с выступающей влагой.

Меж тем алый огонёк задрожал. Мартынко включил фонарик. Лабиринт поглотит свет без остатка, зато предмет отразит его, выдав себя.

– Какого?!

– Что?! – откликнулся Погорелый.

– Щурец!

– Что?! Откуда крыса в лабиринте?

Через какое-то мгновение Яков удивлённо крикнул – он подключился к камере пилота и увидел существо, беспомощно болтающее лапами в невесомости. Шерсть животного отливала полированной сталью, хвост был похож на ручей ртути, алые глаза ярко горели в лучах фонаря.

– М-да! – воскликнул Яков. – Значит, мне не показалось.

– Ай зрел! – откликнулся Мартынко.

– Ты её видел?

– На железкай с яхта!

– Граждане-товарищи, – вдруг вмешался в разговор квантком Розенбом, – мне нужна полная тяга маршевого двигателя. Яхта взорвалась, осколки понеслись по нашему вектору, и есть большая вероятность, что они нас догонят.

– Ёк, – тихо произнёс Каштанов, выслушав доклад кванткома и разглядывая болтающуюся перед ним крысу.

На лунах Юпитера ему часто приходилось сталкиваться с крысами. Твари каким-то образом прилетели с первыми переселенцами и поселились в вентколодцах колоний. В детстве Каштанов охотился на них, получая за каждые четыре лапы брикет сухпая от спецпредставителя правления колонии. За хвосты не платили, чтобы охотники попусту не рубили хвосты, а убивали настырных грызунов. Крыса могла жить без хвоста, а вот без лап…

– Да фигли, – ругнулся Мартынко и двинулся вперёд, деформируя тело, теряя грызуна из вида.

– Яков, – окликнул он капитана.

– Да.

– Зри за щурец!

– М-да, конечно. Буду следить за ней!

Каштанов медленно вытянул руку с пластырем, шлем вновь облепил голову, прижатую к руке, скафандр стал вытягивать тело.

– Она близко, – говорил Погорелый. – Ты сейчас её коснёшься.

Мартынко думал о другом: придётся держать грызуна, чтобы после ремонта вытащить назад, а то так и останется в лабиринте. Главное не оттолкнуть, чтобы крыса не улетела дальше. Она, похоже, какой-то мутант