Граница темноты - Сабино Кабеса
– Помните, Мендес? – спросила она, вытирая слезы рукавом. – Тот раз, когда он играл на пианино в баре? А вы ужасно пели. Я только сейчас вспомнила о его музыкальных талантах.
– Как я могу не помнить, капитан? Много лет назад… Двенадцать? Тринадцать? Ну, там, в Федерации, это будет уже сто двенадцать…
Флоренс выпустила руку Хастингса и поднялась на ноги. Она обернулась назад и посмотрела на еще двух членов своей команды, которые не пострадали во время удара. Лара и Софи, забыв о «Нормах», стояли с опустошенными лицами, держась за руки.
– Нам надо заняться неотложными делами, – сказала она, вздохнув. – Надо проверить состояние Манкевича. Тан-Дун, вы лучше всех разбираетесь в медицинских мониторах. Возьмите тот, который остался у нас на борту, и подключите к Манкевичу. Лара, помогите ей. Я хочу знать, в каком он состоянии. Мы не можем… потерять еще одного.
Обе девушки кивнули и вышли из рубки. Флоренс посмотрела на Мендеса.
– Сначала Душесс, потом Манкевич. А теперь это… Нам очень дорого это обошлось. Мендес. Очень дорого…
– Да, капитан. – Мендес оперся на стену, которая раньше служила полом. – Но мы не можем сидеть сложа руки. Надо проверить состояние ядра. Мы должны вернуть его на место, иначе никогда не сможем выбраться отсюда. И надо проверить все системы корабля.
Флоренс устало кивнула.
– Вы правы. И надо вернуть нормальную ориентацию. В этом положении невозможно работать на панелях. До того, как мы достанем… Карла… из его кресла, надо попытаться вернуть корабль в нормальное положение. Проверьте, что там с гравиметрическими сенсорами.
– Разумеется, капитан.
– После этого мы вынесем его отсюда…
Мендес кивнул, но Флоренс этого не видела. Она все сидела и смотрела на умиротворенное лицо Хастингса. Старший помощник, лавируя, как мог, между объектами, выступающими из стены, которая теперь была для него полом, вышел с мостика, оставив ее наедине с ее штурманом. Флоренс перевела взгляд на иллюминатор. Черная дыра, как и прежде, зловеще нависала со всех сторон. Для Божьего ока ничего не изменилось. Время ничего для него не значило. Да, когда-нибудь излучение Хокинга с его Горизонта закончится, но сколько лет пройдет до того момента? Миллиард? Десять миллиардов? Сто миллиардов? Просуществует ли столько лет сама вселенная? Так что, как бы то ни было, Око было бессмертным.
– Оно не живое, Флоренс, – сказала она себе. – И оно не бессмертное. Смертными могут быть только живые. А то, что бессмертно, не может быть живым. Это просто финальная стадия гигантской звезды, которой бог знает сколько лет. Ничего больше. Оно не смотрит на тебя. Это ничто. Просто пустота. «В своей непостижимой глубине оно является источником всего сущего». Слова древнего философа снова зазвучали у нее в голове. Источник всего сущего. Конец всего сущего. Какая разница. Источник и конец, альфа и омега, очевидно, что здесь все соединялось.
Она не знала, существует ли Бог, вселенский разум и архитектор всех вещей. Как ученый и офицер Флота, она не могла ни утверждать, ни отрицать подобные вещи. Но, как бы то ни было, находясь в такой близости от черной дыры, ей в голову приходили вещи, о которых она раньше никогда не задумывалась. Что-то такое, чего ей всегда хотелось в глубине души, очень глубоко. Знать, что существует некий высший порядок, смысл всего мироздания, смысл жизни, смерти, начала и конца всего, от самого малого до великого. Потому что разве то, что зияло перед ними, не было доказательством существования порядка среди хаоса? Намерением, волей, желанием творца перед созданием вселенной? Многие цивилизации на протяжении всей истории человечества приносили тысячи жизней в жертву небесным властителям. Боги всегда обитали на небе: кометы, звезды, солнечный диск, планеты. А позже – суперновые, пульсары, квазары… А еще был Стрелец А – чудовищная невообразимая сверхмассивная черная дыра в самом центре Млечного Пути, рядом с которым Божье око показалось бы незначительным пятнышком. Что ж, если Божье око занимало свое законное место в этой иерархии небесных властей, они принесли ему жертву по всем правилам. И разве теперь это ненасытное божество не должно было дать им какой-то бесценный дар, ради которого были принесены все эти жертвы? Или оно требовало что-то еще? Не придется ли умереть им всем, чтобы хоть немного насытить его аппетит?
Флоренс снова вздохнула и посмотрела на Хастингса. Она провела рукой по верхнему краю интерфейса и отключила его. Виртуальная презентация, переливающаяся всеми цветами радуги, на клавишах которой ее штурман играл как пианист-виртуоз, погасла. Он больше не будет играть свою музыку.
Им довольно быстро удалось восстановить на корабле обычную пространственную ориентацию. В момент удара волны некоторые гравиметрические сенсоры вышли из строя, а используя оставшиеся, ИИ «Банши» принял бывшую координатную ось Y за Z, повернув корабль на девяносто градусов. Было несложно исправить поврежденные сенсоры и перенастроить остальные. Главная трудность заключалась в том, что надо было работать на перевернутых панелях в очень неудобном положении. После восстановления пространственных осей «Банши» все, казалось, пошло на лад.
Однако только на первый взгляд. Хастингс, без сомнения, спас их жизни. Но для того, чтобы спасти их, ему пришлось оставить весь остальной корабль на милость бури. В том числе свое кресло штурмана на мостике, что и стоило ему жизни.
Ударная волна перекрутила корабль по всей продольной оси Х. Основной каркас выдержал благодаря гибкости материалов и конструкции лонжеронов, шпангоутов и переборок. Корабль состоял из небольших соединенных друг с другом блоков, и это позволило ему остаться почти невредимым в условиях, в которых большой корабль разорвало бы на куски. «Кархародон» или «Три Стелла Марис», гордость и символы Флота, не пережили бы подобную гравитационную бурю. У маленьких корабликов все же были свои преимущества.
Однако последствия волны были повсюду: разошедшиеся стыки, сместившиеся перегородки, поднявшиеся полы… Купол иллюминатора на носу выдержал, его структура из жидких кристаллов не была нарушена. От него только откололись некоторые элементы. «Банши» имел форму стрелы, теперь это была искривленная стрела. Не побежденная стихией, несмотря ни на что. Гравитурбины и флексоры сильно не пострадали. Достаточно было немного их выровнять.
Они предположили, что Хастингс просчитал все возможные варианты действий, пока остальные помогали капитану с Манкевичем вернуться на корабль. И сделал это
