Винделор. Книга вторая - Роберт Д. Митрин

Илай нарушил молчание:

— Пусть роются. Нам там делать нечего.

Винделор кивнул. Они повернулись спиной к руинам и пошли дальше. Грохот затихал, пыль оседала, впереди расстилалась белая равнина, холодная и равнодушная. «Тридцать первый» умер, но его тень уже тянулась к следующему городу, готовому повторить ту же судьбу.

Глава 8

И 9

Глава 8

Зима властвовала в лесу безраздельно. Обнажённые деревья укутывали ветви снегом, будто пряча наготу под белым саваном. Повалившиеся стволы, припорошённые инеем, тянулись вдоль земли, словно могильные холмы, молчаливые и забытые. Тишина давила, изредка разрываемая резкими криками птиц — острыми, как лезвие, — и хрустом снега под ногами, сливавшимся с треском сухих веток, ломких, как кости старого мира.

Винделор и Илай упорно пробирались вперёд, цепляясь за надежду выбраться на пустырь. Ноги проваливались в укрытые снегом ямы, каждый шаг вырывал стон усталости, громкий и неподдельный. День клонился к закату, солнце тонуло за горизонтом, оставляя холодный отблеск на белом. Мысль о ночёвке в лесу вгоняла в тоску, тяжёлую, как мокрый плащ. Илай, собрав охапку сухих веток для костра, тащил их за собой, ветки цеплялись за сугробы, шурша, будто шёпот призраков. Винделор вёл на юго-восток, ориентируясь по приметам, ведомым только ему — то ли по теням деревьев, то ли по дыханию ветра.

— Может, остановимся? — подал голос Илай, хриплый от холода. — Полянка вроде ничего.

— Лес редеет, скоро выберемся, — отозвался Винделор, не оборачиваясь, взгляд цеплялся за горизонт.

Илай пожал плечами, побрёл следом, ступая в следы товарища, чтобы не угодить в очередную снежную ловушку. Сумерки сгущались, когда вдали показалось заброшенное поселение. Гнилые деревянные дома осели под бременем времени и снега, покосились, будто устали держаться. Но в стороне возвышался каменный дом — скромный, но крепкий, как кость в теле леса. Стены, сложенные на века, стояли неподвижно, не поддаваясь ветру и морозу, крыша, припылённая снегом, держалась ровно. Окна прятались за ставнями, а от крыльца до сарая тянулся расчищенный пятачок, аккуратный, как след упрямой жизни.

— Тут кто-то живёт, — заметил Илай, взгляд скользнул по следам. — Хозяева дома?

— Нет, — коротко бросил Винделор. Он присел у расчищенного участка, тронул снег рукой, пальцы оставили лёгкий отпечаток. — Ушли утром.

Илай прищурился, разглядел еле заметные следы, почти укрытые свежим снегом, будто тайна, тающая под ветром.

— Попробуем войти, — решил Винделор, голос ровный, но твёрдый. — Надеюсь, хозяева не вернутся, и переночуем спокойно.

Илай пожал плечами, равнодушно, но винтовка за спиной и пистолет у пояса — старый, видавший виды — внушали тихую уверенность. Они обошли дом, Винделор толкнул дверь — заперта. Оглядевшись, он принялся искать ключ, движения быстрые, почти воровские. Через пару минут под крыльцом, в замаскированной нише, нашёлся холодный металлический ключ, тяжёлый, как обещание. Отперев дверь, они шагнули внутрь, и запах еды — густой, тёплый, ещё живой — ударил в ноздри, отметая сомнения: дом был обитаем. Внутри ждали кухонька с кирпичной печью и комната — кровать, стол с одиноким стулом, шкаф, всё простое, но аккуратное.

Винделор запер дверь, скинул рюкзак на пол с глухим стуком.

— Располагайся, Илай, — бросил он, голос хриплый, но мягкий. — Чувствуй себя как дома.

Илай помрачнел, тень скользнула по лицу. Слово «дом» резануло, как холодный ветер старые раны. Он сбросил пожитки, принялся растапливать печь, молча, сосредоточенно, будто огонь мог прогнать мысли. Винделор осматривал хижину — заглянул под стол, под кровать, распахнул шкаф. Среди одежды притаился арсенал: пара охотничьих ружей, потёртых, но ухоженных, как верные псы.

— Смотри-ка, — губы дрогнули в усмешке. — Охотничий приют.

Илай выглянул из-за печи, присвистнул тихо.

— Почти как оружейка.

Разведя огонь, он вытащил потёртый котелок, сбегал за снегом во двор, поставил его кипятиться. Споткнулся о выступ в полу, присмотрелся — крышка погреба. Откинув её, замер: внизу лежали запасы — вяленое мясо, травы, банки с овощами, консервы, даже салаты, аккуратно сложенные, как сокровища.

— Вин! — крикнул он, голос дрогнул от удивления. — Иди глянь!

Винделор подошёл, заглянул вниз, почесал подбородок.

— Ничего брать не будем, — сказал твёрдо, как приговор.

— Почему? — Илай вскинул брови. — Тут пир можно закатить.

— Если хозяева вернутся, им проще смириться, что мы укрылись, а не обчистили дом.

Илай вздохнул, закрыл погреб, вернулся к печи. Вода булькала, он бросил туда консервов и крупу из «Тридцать первого», запах пошёл простой, но живой. Взгляд скользнул по комнате — всё слишком правильное: вещи на местах, печь чистая, оружие смазано. Не дом, что бросают навсегда. Он шагнул к шкафу, провёл пальцем по краю, посмотрел на Винделора:

— Чувствуешь? Будто хозяин только вышел и вот-вот вернётся.

Сквозь ставни пробивались сумерки, густые, как дым. После ужина метель завыла, бросая снег в окна пригоршнями. Внутри было тепло, тихо: печь отбрасывала мягкий свет, свеча мерцала на столе. Илай штопал плащ, игла мелькала в пальцах по старой привычке, Винделор перебирал патроны, считая с сосредоточенным видом, будто молитву.

— Не люблю зиму, — буркнул Илай, голос низкий, как треск дров. — Холодно и тяжело.

— С этим не поспоришь, — отозвался Винделор, взгляд не отрывался от патронов. — Не лучшее время для странствий.

— Хорошо бы переждать её в укромном уголке, — протянул Илай, мечтательно, но тихо.

— Вот только где его найти? — усмешка мелькнула на губах Винделора. — Пока попадались сомнительные городишки.

— Двадцать седьмой был ничего, — сказал Илай и осёкся, тень прошлого легла на лицо.

Метель выла громче, заглушая печь. Тишина в хижине стала вязкой, почти живой, и вдруг — резкий стук в дверь. Винделор замер, пальцы скользнули к револьверу. Звуки исчезли — даже метель затаилась. Только тиканье часов в углу било по тишине, мерно, как пульс. За дверью шевельнулось — не шаги, не голос, а тяжёлое дыхание. Илай схватил винтовку, метнулся к бочке в углу, укрылся, взял вход на прицел. Они переглянулись без слов — в этом лесу стук мог быть чем угодно. Винделор прижался к стене, вдохнул, рывком распахнул дверь.

В проёме возник силуэт — невысокий, крепкий мужчина в меховой куртке. Ружьё болталось за спиной, в руке качалась тушка зайца.