Стужа - Ал Коруд

Валов добавил:

— Если реактор работает, и система энергораспределения автоматическая, то оранжерея будет жить достаточно долго.

— Леня, сможешь наладить связь, используя местный терминал энергетиков?

— Надо посмотреть, командир.

— Ты уж посмотри. Обязательно и внимательно посмотри. Если кто-то смог выжить внизу, то мы можем их спасти. Такие отчаянные люди нам на станции не помешают.

Все в машине переглянулись.

«Выходящие» вмиг осознали, что надежда еще есть, и зашевелились живее. Станции Спасения были изначально рассчитаны на различные виды катаклизмов, внутри себя они делились на герметичные секции, которые могли быть быстро изолированы друг от друга. Так что оставался шанс, что где-то внизу остались живые цивисы СС 24. Даже во время всеобщей паники находились отважные руководители, что попытаются спасти как можно больше людей.

В этом и заключалась жестокая мудрость любого командира. Отсечь умирающее, чтобы спасти живое. Несправедливо, негуманно, но эффективно. Фролов давным-давно это понял чудовищное, но обязательное к исполнению правило его предшественников. К сожалению, по причине моральных императивов те до конца так и не смогли принять собственную жестокость. Они сильно страдали за совершенные деяния и потому быстро отошли от дел. Мастодонты типа Соболева доживали свои дни. И давно не наблюдали воочию новоявленную до предела жесткую реальность.

Спасательная экспедиция начала готовиться к ночевке, благо погода нынче позволяла сделать это относительно спокойно. По прогнозу метеорологов, мороз вряд ли опустится ниже шестидесяти пяти. Вполне годная цифра для выживания. Да и не было нынче тех жестких порывов ветра, что не только здорово мешал, но и представлял серьезную опасность. Обычно во время поздних зимних штормов и случались подвижки снега и льда.

Люди поставили машины рядом с центральным входом, защищенным от ветра выдвинутым вперед закрытым пандусом. Илья Валов, как опытный механик снова соединил машины проводами, а водитель головного вездехода Иван Седов включил газогенератор, стоящий на санях, осторожно посматривая на показания приборов. Но давление было стабильным, роторы крутились, батареи не хандрили, контакты не искрили. Над вездеходами сноровисто растянули тент, что через пару часов повысило температуру внутри на десять градусов.

Воздушная прослойка поможет легче пережить удар мороза что придет ночью. Весной климат стабильностью не отличался, и снаружи под утро запросто могло оказаться под семьдесят мороза. Тогда лучше оставаться под куполом, включив внешние обогреватели и сохраняя работоспособность техники. Композит, из которого был построен тент, наверное, наиполезнейшее изобретение погибающего человечества. Единственным жирным минусом было то обстоятельство, что для его производства требовалось много энергии.

Члены же экипажей разместились в кабинах и ужинали. Все та же питательная смесь, сдобренная травяными добавками и синтетическими витаминами. Ничего, такую пищу еще есть можно, вот рабочим низших разрядов выдают дрянь намного хуже. После чая распределили ночные дежурства и начали готовиться ко сну, разбирая спальные мешки и устраиваясь поудобней.

Техник экспедиции Карачун развернул перед внешним терминалом раскладной шатер, нагрел в нем воздух и пытался разобраться с хитросплетением проводов, идущим от выносного терминала связи. Вскоре ему на помощь отправился Илья Валов, спец на все руки.

Солнце, скрытое за легкими в этот день облаками уже заходило, приближалась пышущая морозом ночь. Свободные от вахты «выходящие» забрались в спальные мешки и забылись в тяжелом сне. Казалось бы, обычные будни заурядной экспедиции. Но где-то совсем рядом, в подземных уровнях лежат несколько десятков тысяч мертвецов. Нужны крепкие нервы, чтобы воспринимать такой расклад нейтрально.

Но не впервой.

— Командир, тут что-то странное.

— Нашел чего, Леня?

— Похоже, не чего, а кого. Я сейчас.

Заработал тепловой вентилятор и пахнуло морозом, в клубе легкого тумана появилась кудлатая голова их штатного связиста.

— Ну, и наворотили местные технари. И зачем было стандартные разъемы менять на самоделки?

— Не бухти, говори по делу.

— Ага, сейчас! — Карачун подключил свой прибор записи к высокочастотному экрану и на нем сначала побежали полосы помех, затем появилось изображение. — Сами смотрите, кэп. Это рабочая камера реакторного отсека. Он здесь находится на тридцать третьем уровне, изолируется от верхних аж двумя гермозатворами.

— А это еще кто? — Фролов нагнулся в волнении вперед. Он видел множество, сотни людей, которые спешили по своим делам и вовсе не были похожи на мертвецов. — Так они что, живы? Почему тогда связи нет?

— Наверное, кто-то успел спуститься туда и перекрыть шлюзы до того, как уровень подхватил инфекцию. А по связи пока не знаю, не проходит почему-то наш сигнал. Буду искать с ними контакт иными методами. Ох, и замерз я там, пока менял и соединял разъемы!

— Ты смотри, они также ложатся спать, выносные койки ставят. Значит, людей спаслось больше расчетного количества реакторныхх уровней.

— Везде имеются умные и решительные люди.

— Фу, как гора с плеч! Не вся станция, получается, вымерла.

С заднего сиденья показались головы «внешних», разговор разбудил их радостной вестью. Люди переглядывались друг с другом уже с совершенно другим настроением. С ним и ложились обратно.

Живые!

Глава 16

Бунт

— На каком основании вы не пускаете нас внутрь?

Прохоревич судя по надрыву, был откровенно зол, брызгая слюной на стражей, что встали шеренгой около входа в отсек Администрации. Полисы выглядели откровенно растерянными. Ведь перед ними столпились руководители, а также специалисты важнейших служб станции. По сути, отданный стражам приказ выходил за рамки Соглашения, своеобразной конституции СС 25, принятой после «Мятежа пубертантов».

К просторному и светлому вестибюлю веером сходились широкие тоннели, идущие с остальных секций самого верхнего уровня. Для людей, пришедших сюда снизу, он показался бы невероятно огромным помещением. Чем ниже уровень, тем теснее и темнее там было. А здесь же все, казалось, сверкало великолепием и чистотой. Это постаралась новая Администрация, перестроившая этаж по своему вкусу.

Все, что накопилось на строительных складах за долгие годы пошло в дело, а после оказалось отгорожено от большинства жителей станции. Хотя старожилы помнили этот отсек, полным озабоченных проблемами людей, которые и шли сюда для их разрешения. Пункт Управления создавался именно для этого, а не снисходительного взгляда сверху.

Проходящие мимо рядовые сотрудники высшего уровня пугливо жались к стенам переходов и старались исчезнуть как можно быстрее. Они выглядели откровенно напуганными. На уровне «А» давно не было так шумно. И ведь никто из Администрации не вышел узнать, в чем дело и разрешить требования собравшихся возле входа людей. Вот те как раз находились в своем праве,