Винделор - Роберт Д. Митрин

— Погодите, — вдруг подскочил Илай. — Фото на память.

Он установил фотоаппарат на полку, выставил таймер и быстро метнулся к друзьям за стол. Мигнула вспышка.

Илай подошёл проверить фото и обнаружил, что это был последний кадр на плёнке.

Они сидели ещё некоторое время, смеялись, говорили обо всём, но Винделор не мог избавиться от мысли, что это один из последних таких моментов. Он чувствовал, как внутренне готовится к следующему шагу, к пути, который обязательно приведёт его дальше.

— Ты ведь послезавтра уезжаешь? — спросила Мира.

— Да, — ответил Винделор.

— Почему бы вам, мальчишкам, не посидеть завтра в каком-нибудь баре и не провести время вместе? Я знаю, вы недолго знакомы, но вы не чужие друг другу, — сказала она.

Илай с радостью подхватил идею. Он пытался втянуть Миру, но та отмахнулась, заявив, что ей нечего делать на мальчишеских посиделках. Договорившись о завтра, Винделор простился с Мирой, понимая, что больше её не увидит. Она на прощание обняла его, словно благодаря за всё, что он для них сделал.

Вскоре Винделор вернулся в свой номер и с лёгкостью уснул в ожидании завтрашнего дня. На мгновение он поймал себя на мысли, что ему стало очень легко. Он больше не переживал за судьбу друзей, веря, что у них всё будет хорошо. Он попытался вспомнить, было ли ему когда-либо так же легко прощаться с близкими людьми, и понял, что такого не случалось. Возможно, его утешала мысль, что, закончив свои дела, он вернётся в этот город и расскажет им о своих приключениях, а они поделятся, как устроили свои жизни.

Глава 21

Глава 21

С самого утра Мира ощущала странное возбуждение, которое, как назойливый зуд, не покидало её. Это было тревожное чувство, когда понимаешь, что что-то важное вот-вот случится, но не можешь точно уловить, что именно. Хотя она скрывала это от всех, внутри всё кипело. Скоро, очень скоро, Илай уйдёт, и она останется одна. По крайней мере, на несколько часов. Без него, без необходимости притворяться, следить за каждым словом, каждым движением. Это ощущение свободы, пусть и недолгое, было одновременно облегчением и источником тревоги.

Сегодня она не собиралась скрывать от себя своё истинное «я». Илай отправится на прощальный вечер с Винделором, а она… она наконец сможет заняться своими делами. Ничего проще, чем позволить себе несколько часов без вины. Но мысли о том, что она снова будет одна, вызывали смесь страха и облегчения. Это не было нормальным. Мира понимала, что таблетки всё больше становятся её единственным выходом из бесконечной пустоты. Но она не могла остановиться. Не могла, потому что в этом, как ей казалось, была её единственная отдушина, единственное спасение.

Таблетки — зловещий подарок, который когда-то дала ей коллега, знавшая, как приглушить боль и сделать мир ярче. Время шло, и они всё сильнее затягивали её в свою сеть. Сегодня она снова пыталась убедить себя, что может всё контролировать, что способна управлять этим процессом. «Я могу бросить. Просто не сейчас, позже. Постепенно», — думала она. Это ведь не будет продолжаться вечно.

Такие мысли были почти рефлексом, привычным оправданием для зависимых. Они лгут себе, потому что так проще. Это как человек, который утешает себя мыслью, что «может» остановиться, хотя на деле никогда не останавливается. «Брошу потом», — солгала она себе.

Когда Илай ушёл на встречу с Винделором, Мира ощутила, как плечи стали легче, будто с них спала невидимая тяжесть. Это чувство накатывало каждый раз, когда он уходил. Свобода, на мгновение её, без необходимости что-то скрывать. Она не медлила, сразу приняв решение. Стянув крышку, быстро проглотила первую таблетку, надеясь, что эффект будет таким же, как раньше. Но ожидания не оправдались. Не было прилива энергии, яркости в глазах. Взгляд стал тусклым, а мысли заполнил раздражающий холод. Внутри было пусто. Не то, что раньше. Она знала: если не возьмёт ещё одну, ей будет плохо. А этого она не могла допустить.

— Ещё одну, — прошептала она, будто это могло помочь. Снова потянулась за таблетками, чувствуя, как рука дрожит. Пальцы замерли над второй таблеткой — «Хватит», — но не послушались.

Она проглотила вторую. Но и та не дала ожидаемого эффекта. Мира почувствовала, как тело заполняет пустота. Странное беспокойство ползло по венам, но она всё равно не могла остановиться.

Сердце ускорило ритм. Эти таблетки, эта привычка, эти действия. Она уже не представляла жизни без них. Но что ей оставалось? Признать, что зависимость становится всё очевиднее, что каждый раз, поддаваясь, она теряет контроль? Нет, она не могла позволить себе эту мысль. Она должна продолжать жить, и, может быть, ей удастся постепенно избавиться от этого. «Недолго осталось», — думала она, чувствуя, как напряжение растёт. Но таблетки были на исходе, и скоро нужно будет искать новую партию. Это тоже вызывало беспокойство.

Потом она вспомнила об Илае. Она была уверена, что он заметит её отсутствие среди бела дня. Он всегда такой чуткий, всегда замечал, когда что-то не так. Но она не могла позволить себе думать об этом. Пора было действовать. Она выбежала из комнаты, ноги двигались автоматически, как всегда, когда она пыталась заглушить неприятные мысли. На улице её тело начало расслабляться, шаги стали увереннее. Город, как всегда, гудел суетой, шумом и людьми, но для неё это стало укрытием. Она не замечала ничего вокруг, мысли сосредоточились на одном: нужно найти то место, где её ждали.

Город жил — пироги, вино, смех, а она искала другой яд. Проходя по улицам, она ощущала, как сердце немного замедляет ритм. На небольшой площади проходил конкурс едоков, где жители ругали участников, уверяя, что справились бы лучше. Мира опустила голову ниже и сместилась к краю улицы. Это была привычка — избегать взглядов, не встречать глаза других. Знать, что нужно идти, не оглядываясь. Наконец, она достигла знакомого дома, где охрана встретила её с тем же безразличным выражением лица, как всегда. Мира кивнула, её руки были уверены, а лицо — спокойно. Она шагнула внутрь, обходя стражей, будто это был её второй дом. Здесь она чувствовала себя в плену, но это было единственное место, где она могла найти то, что ей нужно. На улице кто-то крикнул её имя — она ускорила шаг, сердце забилось быстрее.

Вип-комната встретила её холодным роскошеством. Тусклый свет от единственной лампы падал