Инженер Хаоса: Рождение Легенды - Вадим Носоленко

— Как? — удивился Горош, упирая руки в бока и выпятив нижнюю губу, словно обиженный ребёнок.

— Да как угодно, всё сделаем, — уверенно ответил Ллойд, хотя внутри он сам ещё нихрена не понимал, как реализуется самый важный компонент, его лицо выражало такую фальшивую уверенность, что позавидовал бы и городской шарлатан, продающий «эликсир вечной молодости».

Такой ответ, однако, не впечатлил орка, его лицо приняло выражение такого скептицизма, словно ему предложили поверить, что дерьмо — это деликатес.

Система выдала окно: «Орк начал сомневаться: а вдруг история о Королеве муравьёв тоже ложь? А вдруг этот человек просто дурачит его?»

— Заткнись, система, — мысленно огрызнулся Ллойд, чувствуя, как Горош изучает его взглядом, буравя его, словно сверло — доску. — Я никогда не считал его тупым. Он просто… любопытный. Как кот, который лезет головой в кувшин с молоком.

— Ну конечно, конечно, — ответила система, и её голос звучал с едва уловимой насмешкой, как у учителя, слушающего объяснение двоечника, почему он не сделал домашнее задание. — Это ты считаешь его тупым. А я просто читаю твои мысли, как открытую книгу для малышей.

Ллойд чуть не поперхнулся, но быстро взял себя в руки, его лицо на мгновение перекосило такой гримасой возмущения, что могло показаться, будто он проглотил лимон целиком.

— Ничего подобного! Горош — очень важный рабочий элемент… ой, то есть клиент, — поправился он, изобразив на лице такую невинную улыбку, что младенцы могли бы обзавидоваться.

Уведомление: «Уровень сарказма системы повышен. Продолжайте в том же духе, и, возможно, вы получите достижение » Мастер самооправданий''.

Тем временем Горош продолжал размышлять о произошедшем, его мощный лоб пересекли глубокие морщины, словно кто-то прочертил на нём карту горного хребта. Он пришёл к выводу, что Ллойд всё-таки спас его, и зря он так сомневался в этом парне. Он кивнул, словно соглашаясь с самим собой, как судья, вынесший окончательный вердикт, и, подойдя к Ллойду, протянул ему руку размером с разделочную доску.

— Если я ещё понадоблюсь, обращайся в любое время, кик! — сказал он, его голос звучал твёрдо и искренне, как удар молота по наковальне.

— Да-да, пусть не беспокоится и дождётся окончания работ, — кивнул Ллойд, пожимая руку орка с лёгкой улыбкой, хотя его собственная ладонь почти утонула в огромной лапище Гороша, как мышь в пасти кота.

Когда орки ушли, Ксавьер с сомнением посмотрел на Ллойда, скрестив руки на груди, как стражник, не желающий пропускать подозрительных личностей:

— Ну и где мы добудем этот чудо-лёд? Из задницы ледяного дракона достанем?

— Эээ… — замялся Ллойд, потирая затылок, словно пытаясь выиграть время, его лицо приняло такое задумчивое выражение, будто он пытался вспомнить, куда положил последнюю монету.

Ксавьер тут же понял: это был взгляд человека, который не знает, что делать, как у пьяницы, очнувшегося в чужом городе без денег.

— Это что, получается, ты подписал контракт без конкретного плана? Собираешься их надуть? — спросил он, поднимая бровь так высоко, что она чуть не слилась с линией волос.

— Знаешь, какие первые признаки провала? — ответил Ллойд, стараясь сохранять уверенность в голосе, а его лицо приняло выражение такой напыщенной мудрости, что можно было подумать, будто перед вами сам верховный мудрец, а не обычный аферист. — «Я не могу сделать то, я не могу сделать это». Обязательно найдётся куча причин. Поэтому вести себя так не нужно. Не попробуешь — не узнаешь. Преуспеет тот, кто будет открыт ко всему новому и постарается исправить ситуацию. Это и называется инновациями. Так мыслят настоящие предприниматели, а не нытики и скептики.

— Нет, нет, невозможно, — пробормотал Ксавьер, качая головой так энергично, что его волосы разлетались во все стороны, как у мокрой собаки. — Он точно провалится. У этого олуха нет шансов. Как у таракана против сапога.

Той же ночью Ллойд углубился в свои мысли. Он сидел в своей комнате, уставившись на карту местности, которую разложил на столе, как генерал перед решающим сражением. Для начала нужно было сделать огромный куб из льда. Его питомцы могли принести воду из озера, но как превратить её в лёд? В этом мире существовала магия льда, но как она работала? Заклинатели использовали магию, чтобы манипулировать маной. Ллойд чувствовал, что каждый раз, когда он поглощал ману извне, она казалась разной — имела разную природу и свойства, как разные вина из одного виноградника.

— На бумаге, если всё так, достаточно изменить природу маны, — размышлял он, чертя на листке бумаги непонятные символы, его лицо выражало такую сосредоточенность, что казалось, будто он пытается силой мысли сдвинуть гору. — Если я смогу выделить энергию холода и убрать тепло, то вода превратится в лёд. Но как это сделать? Это же не коктейль в баре смешать!

Он закрыл глаза, пытаясь вспомнить всё, что знал о магии, его лицо напряглось до такой степени, что вены на висках вздулись, как реки на карте. Его мысли возвращались к пещере, к магу, которого он убил. Тот использовал мана-камни, чтобы усиливать свои заклинания. Может быть, они могли бы помочь?

— Система, — мысленно позвал он, как крестьянин, взывающий к божеству о дожде в засуху. — Как мне использовать мана-камни для создания льда?

— Мана-камни могут служить источником энергии, — ответила система с такой академической сухостью, словно читала лекцию студентам-первокурсникам. — Но для создания льда тебе нужно не просто поглотить ману, а изменить её природу. Это требует точности и высокого уровня контроля, как при выпиливании миниатюрной фигурки из мыла тупой ложкой.

Ллойд вздохнул так тяжело, словно на его плечи положили мешок с камнями. Контроль — это было не его сильной стороной, как целомудрие не было сильной стороной портовой шлюхи. Но другого выхода не было. Он должен был попробовать, иначе его репутация полетела бы к чертям быстрее, чем пьяный с горы.

На следующий день Ллойд с головой погрузился в реализацию своего замысла, как водолаз без акваланга. Его питомцы, как всегда, трудились без устали, заливая построенные соты. Теперь же предстояло самое сложное — применить технику разума Арахна. Но не так, как раньше. На этот раз Ллойд решил поглощать не всю ману, а лишь энергию тепла, оставляя в воде только холод. Это был рискованный эксперимент, но другого выхода не было, как у осуждённого, стоящего на краю обрыва с верёвкой на шее.

— Ай, блин, с