Огни Хафельберга - Ролдугина Софья Валерьевна
— Смотря какая работа. Скажем, потрепать нервы Герхарду Штернбергу. В конце концов, пора бы нам и выкурить из норы Нуаштайна. Марцель вскочил, чувствуя, как лопается мыльный пузырь апатии, душивший его в последние дни. — Ух ты! Сейчас переоденусь и идем. А что так срочно? Шелтон захлопнул крышку ноута.
Да так, птичка напела кое о чем. У тебя десять минут. Он управился даже раньше. Вытащил из чемодана чистые джинсы, водолазку, нашарил в пакете с носками пару одинаковых, в торопях напялил на себя и слетел по лестнице, на ходу ныряя в толстовку. «Я готов. А ты?» Шелтон уже стоял в дверях. «Нам нужно в ту рощу, где была стычка с ищей Камиблау. Помнишь дорогу?» «Еще бы».
Марцель едва ли не приплясывал от азарта, хотя Бог все еще болел от резких движений. «Расскажешь по пути, а? Почему именно туда?» «Хочу проверить одну теорию». Так же туманно откликнулся стратег. «От тебя требуется только считать память Герхарда за последние сутки». Энтузиазм разом выветрился. Мартель присел на табуретку и начал неторопливо шнуровать кроссовки. «Не доверяешь мне, а?»
Шилтон машинально стащил кольцо со среднего пальца и также медленно надел его снова. «Доверяю». Провокационно улыбнулся он. «Но так будет веселее. Поверь». Океанские волны шелестели загадочно и непреклонно. Марцель смирился. — Веселее, ага. Шелтон заболел, что ли? После достопамятного ливня прошла уже почти целая неделя, но земля до сих пор была сыровата.
В городе потоками воды вымыло кое-где булыжники из мостовой, и теперь дыры были огорожены красными лентами до приезда ремонтной службы. В саду прямо за площадью осыпались почти все яблоки, и теперь лежали под деревьями желто-бордово-красным ковром. Марцель слазил через забор, выбрал себе одно, вытер полой футболки и всю оставшуюся дорогу аппетитно хрустел. Шилтон косился на яблоко, но ничего не говорил.
Хочешь? — Я с этой стороны не кусал, — брякнул Марцель, а стратег неожиданно кивнул. — Давай. — М-да, день проходит под знаком тотального охренения. Тропинка, как ни странно, была почти сухой. Только кое-где оставались пока сырые участки, и на них Марцель заметил свежие отпечатки кроссовок. «Как думаешь, кто здесь прошел?» Он присел на корточке и тронул застывший след пальцем.
Под ногтем осталась черная грязь. «Высокий белый мужчина, молодой, спортивный, в кроссовках Фубер коллекции этого года», — хмыкнул Шелтон. — Впрочем, возможно, я и ошибаюсь. — Ага, ага, таким сволочным тоном не ошибаются. Когда они добрались до рощи на вершине холма, Шелтон взглянул на дорогу, ведущую вниз, и отправил напарника погулять, а сам присел на качеле с ноутом.
Марцель заметил это краем глаза и вздрогнул. На секунду вместо стратега померещилась Рут и в груди кольнула. Призрачно невесомо зазвучали музыкальные переливы, то ли в воспоминаниях, то ли все-таки наяву, но где-то невообразимо далеко. Если бы у меня было побольше мозгов и решимости, то она осталась бы жива. Внизу под холмом лежал город, побитый дождем, но все-таки живой.
Высилась колокольная башня монастыря, блестел в по осеннему тусклам солнце флюгер на ратуше, кто-то спешил на работу, кто-то в магазин, от кого-то ушел муж, кто-то медленно умирал в больнице, кто-то нянчил орущего младенца и задыхался от нежности, кто-то написывал аккуратным почерком приглашение на свадьбу, кто-то бродил по чужим мирам в городской библиотеке. И шум мысленных голосов сливался в ненавязчиво всеобъемлющую мелодию, которую могла сочинить Рут, а мог и пестрый флейтист из сказки Ульрики.
Эта мелодия кошкой терлась у колен мартеля и утягивала его вдаль, во времени и в пространстве. — Слушай, чувствуй, живи. Монстр ушёл из города. Или ненадолго уснул. — Шванг, — негромко произнёс Шелтон, но звук голоса пробрал до костей.
— Пора. — Смотри, там, на подъёме. Марцель вскочил на ноги, отряхнул джинсы от ссора и рванулся к тропинке. — Это он? — спросил, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. — В кожаной куртке и с плеером? — Ты видишь здесь кого-то еще? — смешно вздернул в брови Шелтон. — Пока ждем. Через пару минут он будет здесь, и давай отойдем с тропы.
Что-то меня тянет на сюрпризы. Герхард, как выяснилось, сюрпризов, напротив, не любил. — А, это вы, профессор, и… э… Шванг… протянул он дружелюбно, но Марцель успел заметить, как на мгновение у него исказилось лицо от паники. На дне холодного мысленного потока мелькнуло что-то тёмное. «Не ожидал вас тут встретить. Гуляете, да?
Вообще здесь очень красивые виды. Лучше, наверное, только в горах». Герхард мягко перебил его Шелтон, выступая вперёд. Большие пальцы за кожаным ремнём на поясе, металлические кольца опасно поблескивают, чёрная водолазка, чёрные джинсы, сумрачный взгляд и улыбка ангела. — Хватит нести чушь, ты ведь знаешь, зачем мы здесь. Герхард бледнее отступил на шаг, оглянулся беспомощно, надеясь увидеть рядом хоть кого-то, случайного прохожего, нежданного свидетеля, кого угодно, лишь бы не оставаться наедине с этими.
— Совершенно не понимаю, о чем вы, — пролип эталон, машинально теребя молнию на куртке. — Но на всякий случай напоминаю вам, что я офицер полиции. — А я — нет, — заговорщическим шепотом сообщил Марцель и радостно оскалился.
Герхард сглотнул и сделал еще шаг назад. — Даже больше скажу. Я вовсе не профессор. Шелтон не двигался с места, просто улыбался и смотрел потемневшим взглядом, но от этого даже у Марцеля коленки начинали подгибаться. — Вы ведь умный человек, Герхард, и понимаете, что значит такое признание? — Нет, — предушённо сказал он, и сознание на долю мгновения заполнило одна мысль.
— Нет, нет, нет, они убьют меня, пожалуйста, нет. — У меня нет оружия, Герхард, но убежать ты всё равно не сможешь. Тем же спокойным голосом продолжил Шелтон. — Не волнуйся, больно не будет, мы просто заглянем в твою голову. — Шванг, он твой. Марцель только этого и ждал. Всё, что успел сделать Герхард, — отступить на ватных ногах, на шаг, другой и выставить вперед руки.
Марцель с разбегу толкнул его в грудь, повалил на землю, сел ему на живот и коротко приказал «Лежать и не двигаться!». Герхард побелел как бумага. «Что, что ты будешь делать?» Марцель ухмыльнулся и наклонился к самому его лицу. «Ничего из того, о чем ты только что подумал, шалынишка. Не надо!» Герхарда колотила такая дрожь, что Марцелю даже стало его немного жалко.
Шелтон подобрал сумку с ноутом и подошел ближе, явно получая удовольствие от происходящего. — Ты что ноешь как маленький, а, геро? — протянул Марцель и откинул с лица Герхарда повлажневшую челку. Затем погладил с нажимом большими пальцами скулы, очертил линию бровей. — Расслабься уже, правда. Пытать тебя никто не собирается, не наши методы.
Мы обычно действуем тихо и чисто. Кстати, ты, скорее всего, вообще не узнал бы, что уже сдал своего драгоценного Ноа, потому что Шелтон предпочитает управлять ситуацией издалека. Там обрывок информации, здесь, и приз уже в руках. Сечёшь?» Марцель, продолжая трепаться, прижал ладони к его щекам, чтобы настроиться на контакт, но холодный поток разума все так же упрямо выталкивал наружу, несмотря на то, что паника захлестнула Керхарда с головой.
«Конечно, Сечош, ты же у нас неплохой стратег, оказывается. Так вот, все, что сейчас происходит, это небольшой подарок мне от дорогого напарника», — ухмыльнулся Марцель и потянул молнию вниз, расстегивая куртку. Под курткой у Герхарда оказалась форменная рубашка с мелкими тугими пуговицами. «Он знает, как я люблю возиться с мозгами стратегов.
Вы все очень вкусные, правда, похожи на прохладную воду, только по-разному. Шелтон, как океан, а ты напоминаешь ручей, только глубокий. И мне интересно, какая в тебе скрыта глубина. С каждой расстегнутой пуговицей Герхарда все сильнее захлёстывал ужас. Мартель чувствовал себя так, словно идет по ручью вброд и с каждым шагом погружается глубже.
Но до настоящего омута было еще далеко. — Зачем вам это? Губы у Герхарда едва шевельнулись. — Зачем, — искренне удивился Марцель, разводя полы рубашки в сторону. — Вообще-то это наша работа. Нам обещали хорошо заплатить за голову Ноа Штайна, а достать его, похоже, можно только через тебя. — Но знаешь что, Герро, — шепотом протянул Марцель, засучивая рукава.
