Огни Хафельберга - Ролдугина Софья Валерьевна
Или просто сотрет данные о напарнике. Он это умеет, вплоть до медицинской страховки на фальшивое имя. А потом уедет разбираться с Блау, или искать Нуаштайна, или все вместе. Но сюда он не вернется. Когда Мартель подумал об этом, то накатило такое облегчение, что даже боль в придавленных обожженных ногах притупилась, и тягучая пульсация в правом боку почти затихла.
Шелтон сюда не вернется, и не придется извиняться перед ним за идиотское поведение. Шелтону ведь плевать, он просто перевернет эту страницу и никогда не увидит обгорелый труп напарника. А горелые трупы всегда уродливые и жалкие. Я всего лишь исчезну. Марцель выдохнул, стараясь расслабиться, и начал вспоминать. Ничего конкретно, ни сцены из прошлого, ни разговоры, ни лица, только звук и ощущения.
Грохот волн и холодный, соленый воздух, пахнущий йодом. Вода пребывает со всех сторон, захватывает и утягивает на глубину, в бесконечно прекрасную, непознаваемо сложную, гулкую темноту, пока давление не распыляет его на молекулы, превращая в часть этой воды и тьмы. Если бы Марцель мог выбрать способ, то умер бы так, растворившись в чужом разуме.
Иллюзия самовнушения была такой полной, что он даже почувствовал океаническую прохладу, вдохнул, улыбнулся и позволил себе исчезнуть.
Ты настолько хотел сдохнуть, придурок?
Да, — ответил Марцель, и только потом осознал, что он может говорить, может говорить, и дышать, и жить, видеть тоже мог, в оранжевых сполохах догорающего пожарища, в слепящей белых потоках света автомобильных фар. С неба низвергался дождь, сплошной стеной, и все болело, и было ужасно холодно, и Мартир лежал на чем-то теплом и живом, и его гладили по голой спине, бережно и настойчиво.
— Почему? — Голос был Шелтона, и интонации, и даже запах, но Марцель так и не мог поверить. — Потому что я придурок! — он закрыл глаза и потерся щекой о совершенно мокрый кашемировый свитер. — Ты же сам сказал. Настоящий, едва ли не осязаемый океан грохотал вокруг, окатывал солеными брызгами и вымывал из разума сладковато-гнилостный привкус безумия.
Где-то рядом догорал дом цорна и тянуло гарью, но это было уже неважно. — Тебя только выпусти из виду, тут же образуется гора проблем. Странным хриплым голосом ответил Шелтон и замолчал. Марцель поёрзал немного и спросил то, что хотел узнать с самого начала. — Зачем вернулся?
За тобой. — Очень смешно. Обделаться можно. А серьёзно? Марцель чувствовал, что начинает захлёбываться истерическим смехом, но успокоиться никак не мог. Дыхание безнадёжно сбилось. — Ты же, наконец, освободился, избавился, да? От балласта, от психа. Я же всегда знал, что тебе надоест, что это всё временно, пока я тихий и удобный.
А сейчас одни проблемы. И лучше сдохнуть с пользой, чем свихнуться. — Марцель. Шелтон умел заставить его заткнуться одним словом, одним именем. — Посмотри на меня. Стратег уперся ладонями ему в плечи и легко заставил привстать. Марцель инстинктивно открыл глаза и увидел наконец лицо напарника.
Бледное, заляпанное грязью и сажей. — Смотрю. Голос охрип окончательно. — Я никуда не уезжал, — тихо произнес Шелтон, не отводя взгляда, и глаза у него были сумасшедшие и потерянные. Конечно, я знаю твои страхи и использую их, чтобы тобой управлять, но постоянно лажаю, потому что ты не управляем.
Когда ты сбежал, я отнес чемоданы в машину и отправился искать тебя на улице, чтобы сразу поймать и усыпить, вывести из этого чертова города в безопасное место и уже там думать, как решать проблему пирокинетика и Ноаштайна. Не имею понятия, где мы разминулись, но когда я вернулся, то нашел только твою трогательную записку. Знаешь, у меня тогда появилось ощущение, что я тебя только что убил собственными руками.
Это было достаточно больно. Ч-чего? Крыша у меня все-таки поехала. Точно. Вряд ли я сам бы успел сюда добраться, даже на машине, потому что дороге развезло. Но, к счастью, не только я оказался заинтересован в том, чтобы ты выжил. Шелтон с кривой улыбкой поднял руку, запустил Марцеле вспутанные волосы на затылке и слегка потянул.
Ты правда идиот, если настолько уверен в своей ненужности и ничтожности, и я не знаю, что с этим делать. Мне действительно нужны были рычаги давления на тебя, пусть даже такие жесткие, иначе мы оба под откос полетим. Но я и думать не мог, что твои внутренние монстры разрастутся настолько, что сожрут нас обоих. Стратегия не работает там, где задействованы эмоциональные привязанности. Это аксиома. Наверное, я тоже идиот. Уголки губ у него снова болезненно дернулись.
Может, стоило попытаться немного больше тебе доверять, Марцель? Ты меня называешь по имени? Разумеется. Если ты помнишь, это я его и придумал. «У меня сестру зовут Марси, ты на нее похож». Марцель подавился смешком. «На девчонку?» «На мою старшую сестру», — кмыкнул Шелтон, — «на человека из моей семьи.
Посмотри на меня, не так, как сейчас, телепатически». Марцель сразу понял, что он имеет в виду, но не поверил. «А можно?» Это самый быстрый способ развеять все недоразумения. Впрочем, подозреваю, что еще пожалею об этом. Шелтон закрыл глаза. И тогда Марцель понял, да, действительно можно.
Он развел руки стратега в стороны, а сам залез ему под свитер. Вдвоем там было тесновато, но зато кожа к коже, близко-близко, и телепатический контакт выстроился меньше, чем за секунду. Марцель немного подождал, вслушиваясь в рог от океанских волн, а потом нырнул. С головой, едва ли не растворяясь в чужом сознании, в самую-самую глубину. Шелтон и вправду был сложно устроен.
Марцель раньше и не представлял, насколько. Океан — это не только холодные и теплые течения, сокрушительные волны, приливы и отливы, это еще айсберги, затонувшие корабли, пиратские клады, жуткие глубинные чудовища и нелепые мелководные зверюшки, бездонные впадины, ядовитые твари, водоросли, кракены и русалки, огни святого Эльма, рыбы, мертвецы, медузы, песок и камни, солнце, небо и луна и все, что может отразиться в океане.
Шелтон постоянно думал о десятках разных вещей одновременно, от банковских операций до подробностей переговоров с Блау, и это не было сюрпризом, но то, что он так же полно может переживать и эмоции, бояться одновременно сотни нежелательных исходов, грызть себя же, день за днем мусоля свои ошибки, не прощая себя ни за одну из них, надеясь на тысячи благополучных выходов из тупика и… И еще у океана было сердце.
Оно билось в самой глубине, туда, куда не доплывали ни рыбы, ни монстры. Оно не было чем-то драгоценным, всего лишь задавало цель смысл, диктовала ритмы приливом и отливом, теплым и ледяным течением. Оно было маленьким, почти абстракцией, математической точкой отсчета, условной величиной, без которой все теряло смысл.
Месть Блау, попытки научиться управлять своими способностями, поездки к доктору Леоне, банковские операции и махинации. Его единственная, существующая теперь семья, Марцель Шванг, — Чокнутый телепат. — Я? — Марцель вынырнул из его сознания и из-под свитера задыхаясь. — Ты.
Спокойно подтвердил Шелтон и моргнул. Ресницы у него слиплись от влаги. — Когда Блау и Шельдерская группировка отняли у меня возможность когда-либо вернуться к семье, не рискуя навлечь на нее угрозу, рядом был только ты. Я знаю, что ты преследовал свои цели. Стабильность разума при наличии телепатических способности и прочее, но это все не так важно. Мне тоже нужно было за что-то зацепиться, за кого-то.
Я выбрал месть Блау и тебя. А потом случилась Ирэн, ты знаешь. — Прости, — Мартель отвел глаза. — Я знаю, что ты ее очень любил. Это был твой шанс получить нормальную семью, ну, по которой ты скучал. Чтобы куча детей и родственников разной степени шезанутости. «Ой, извиняюсь!»
Шелтон хохотнул. «Примерно так, разными степенями шизанутости ты меня точно обеспечил, а тогда с Ирэн мне пришлось делать выбор, а то, что достается высокой ценой и ценится больше. Ты мне достался ценой Ирэн, так что придется соответствовать, быть за мамочку, за папочку, за брата и за сестру Марси, закончил он покорно и засмеялся.
