Огни Хафельберга - Ролдугина Софья Валерьевна
Марцель склонил голову на бок, так, чтобы брелок черепушка на душке очков как бы невзначай черканул по плечу. От Анны повеяло умилением, почти физически ощутимым, как тёплый ветер или запах ванили. — Ну, если можно. — Конечно, можно. Через пять минут будет, — пообещала Анна и поплыла на кухню. И тут же долетел обрывок мысли, смутной, но счастливой. — Боже, как хорошо!
Сегодня такие милые клиенты, и фрау Кауфер не пришла. Так тихо. Он такой милый, милый, милый. Боже, пошли мне мужа, как профессор Шелтон. Марцель едва не поперхнулся пирогом. — Что? — коротко поинтересовался напарник, не отвлекаясь от щелкания клавишами. — Она за тебя замуж хочет. Несколько приукрасил Марцель правду. Шелтон на секунду сбился с ритма и несколько раз с Чувством нажал дилит.
— Сочувствую ей. — Хе-хе. Судя по твоей зашкаливающей наглости, телепатия уже в норме. С изысканной издёвкой поинтересовался стратег. Марцельс кис. — Неа. Так, обрывки, временами вообще какие-то пятна глухоты наплывают. До завтрашнего утра я в пролёте точно. Ну, и что-то серьёзное лучше дня два не делать.
Он грустно откусил от пирога, едва не сломал зуб по вишнёвую косточку и жалобно чертыхнулся. — О, невезуха! Пожалел бы меня кто-нибудь, что ли? Который час, кстати? — Половина восьмого. Разжалобить Шелтона было нереально. Легче укоризненным взглядом выманить на свет божий затерянный где-то в комнате непарный носок. И кафе уже час как закрыто, но для нас Анна сделала исключение.
— И еще. Пока ты спал, мы немного поболтали, и она подкинула интересную информацию. Да такую, что одна из абсолютно бесперспективных версий стала очень даже перспективной, но всё по порядку. Итак, Штайну ведь нужно чем-то питаться, так? Ну, логично. Не отстреливает же он зайцев в окрестных лесах. Вот-вот. Доставка здесь не работает.
Значит, у него два варианта. Либо он закупается провиантом в Хафельберге, либо ездит раз в неделю, раз в две недели, раз в месяц, в конце концов, в соседний большой город. Так вот, сведения о продуктовых магазинах в Хафельберге раньше у меня не было. Исходя из размеров города и населения в 6000 человек, я предполагал, что тут несколько супермаркетов и мелких точек, специализирующихся конкретно на овощах или, к примеру, на рыбе. Мартель задумался.
«Знаешь, а я тут не видел никаких овощных магазинчиков, пока сигареты искал. Хотя, по логике, они должны быть, Везде же есть. Но не в Хаффельберге. Шелтон склонил взгляд на дверь в кухню, но Анны нигде не было видно. Выяснилось, что раньше супермаркетов было несколько, но владелец сети посчитал, что и одного на весь город хватит. Поэтому остальные прикрыли год назад.
Кафе и баров в Хаффельберге достаточно, здесь принято обедать на людях хотя бы пару раз в неделю, а в идеале вообще всегда. «Да». «Так что у каждого заведения свой постоянный контингент. Беглецу там показываться не с руки. Он ведь понимает, что Шельдорфская группа пошлет за ним людей». «Угу», — поддакнул Марцель. Про странные рассуждения Шелтон усыпляли как хорошее снотворное. «Понял, к чему ты ведешь.
Если Штайн будет закупаться провизией в Хаффельберге, то у него один вариант — супермаркет». «Именно», — кивнул Шелтон. Второй вариант — поездки за продуктами в соседний город. Маловероятен. Во-первых, Штайн со своим поспешным бегством вряд ли успел обзавестись машиной, во-вторых, редко ездить на поезде в соседний город за продуктами, значит, таскать большие сумки — это неудобно и привлекает внимание.
Или можно ездить через день, но так как пассажиропоток из Хаффельберга микроскопический, то это гарантированный способ засветиться перед преследователями. «Если Штайн стратег, он не будет так глупо подставляться и, скорее всего, пойдет по самому простому и безопасному пути — супермаркет. А работают там, по словам Анны, только двое — управляющий и его сын. За кассой они сидят по очереди. Можно допросить обоих.
Вполне вероятно, что, раз туристов сейчас в городе нет, продавцы запомнили странного чужака». «Ага. Меня», — ухмыльнулся Мартель, — «я как раз там утром сигареты покупал». — Ах, да, я же курить хотел, — спохватился он и через полминуты расстроенно протянул. — О-о-о, четыре штуки осталось. Этого даже на вечер не хватит. Да еще ментоловая гадость. Шелтон, а сходи со мной к заправке.
Там нормальный табак есть. Сам знаешь, если не могу курить, подыхаю. — Сходим, — кивнул Шелтон, — как только допьешь кофе и доешь пирог. Как я понимаю, против идеи допросить работников в супермаркете ты не возражаешь. — Не-а. Я вообще не думаю, — серьезно признался Марцель. — Решение у нас принимаешь ты, я тупо следую. Ну, сегодня точно. У меня мозги выдохлись.
Потом Анна принесла кофе. Как ни странно, после него спать захотелось даже больше. Шелтон, заметив, что напарник начинает задремывать, быстро расплатился, распрощался и потянул его к выходу, напоследок пообещав Анне, что обязательно зайдет снова. А на улице было свежо, сумеречно и пели птицы. Точнее пела одна сумасшедшая птица, где-то у реки. Долгие трели и щелчки, звук чистый, звонкий, от которого веет детством и неясными воспоминаниями о счастье.
Марцель остановился посреди дороги и запрокинул голову к небу. Слегка влажноватый, совершенно особенный вечерний ветер шевелил волосы, оглаживал щеки. Если закрыть глаза, то появлялось ощущение, что стоишь на морском берегу. Сам воздух сейчас казался нежным, лиловато-серо-синим, невероятный, неописуемый оттенок, который бывает у неба сразу после заката, спокойствие и умиротворение.
Где-то вдалеке визгливо залаяла собака. Женщина гортанно прикрикнула на нее, и Марцель разом выбила из романтически возвышенного состояния. Это он называл про себя приложить мордой об реальность. — Идёшь. С лёгким смешком Шелтон подтолкнул его в спину. — Я уж думал, заснёшь опять, на ходу, и не дойдёшь за сигаретами.
— У меня автопилот, — авторитетно заявил Марцель. — Сигареты я могу добыть даже во сне. Кстати, а где тут та самая заправка с круглосуточным магазином? — Спроси у своего автопилота. — Он навигатором не оснащён, — выкрутился Марцель. В таком случае, это, вероятно, устаревшая модель, которая, на полном серьёзе задумался Шелтон и спохватился.
Так, не заговаривай меня. У нас час на все прогулки сигареты, потом ты пьёшь на ночь что-нибудь сладкое, вроде какао или молока с мёдом для мозгов, как ты и сам говорить любишь, и ложишься спать, чтобы к утру способности уже полностью восстановились. — А ты? — А я ещё поработаю. Кстати, заправка в той стороне. Мысли о работающем Шелтоне всегда умиротворяли. Марцель довольно хмыкнул и потопал в указанном направлении, не особенно заботясь о том, следует ли за ним стратег.
А что? У него ноги длинные, захочет догонит. Сейчас, когда не было слышно мысли города, он вовсе не казался голодным чудовищем. Обычный, тихий, провинциальный, скучный. Шесть тысяч жителей это только звучит солидно, а на самом деле тысячи семей, да еще многие только зарегистрированы здесь, а живут где-нибудь в мегаполисе. Учатся, работают, пытаются взять эту жизнь за горло и вытрясти из нее все, что можно.
А остаются только безнадежно пожилые уже, совсем еще дети или неудачники, привыкшие довольствоваться малым. Ну, с точки зрения гордых сынов мегаполиса, разумеется. Чем ближе к ночи, тем становилось зябче. Марцель ежился в своей влажной футболке, и все ускорял шаг, а недавней сонливости и след простыл. Путь до заправки был запутанный. Хорошо еще, что на другой берег реки идти не пришлось.
Чем дальше от центра, тем больше город становился похож на огромный сад с мощенными булыжниками-дорожками. Дома терялись среди деревьев, клумб, живых изгородей и лужаек. Окна почти везде горели желтым уютным светом, кое-где отбрасывал цветные блики на стекло телевизор. Некоторые горожане уже спали. До марца ли временами долетали обрывки бессвязных мыслей и образов, чаще всего старческих или младенческих.
Он так сосредоточился на этих неясных шепотах, тренируя непослушную после срыва телепатию, что не заметил, когда и откуда выскочила на дорогу здоровенная черная кошатина и бросилась ему под ноги. Под аккомпанемент чудовищного мрау Марцель полетел на булыжную мостовую, обдирая колени и локти. С трудом встав на четвереньки, он помотал головой. В голове после экстремальной акробатики звенело. А наглая зверюга, причиной вина всему, уселась, обернув хвостом лапы и обиженно светя желтыми глазищами.
