Огни Хафельберга - Ролдугина Софья Валерьевна
— Убью! — хрипло посулил Марцель. — Мрррр! — саркастически ответила кошка и, мазанув ему по носу кончиком пушистого хвоста, неторопливо направилась к узенькой боковой улочке между двумя участками, соединявшей две параллельные аллеи. Марцель понял, что если сейчас не догонит эту наглую морду и хотя бы не шуганет ее, то до самого утра будет чувствовать себя последним лузером.
Кошка нервно дернула хвостом и засеминила шустрее. Поспешно вскочив на ноги, Мартель помчался за ней, глотая зловещий хохот. Охотничий азарт накачивал кровь адреналином. Хорошо еще, что Шелтон отстал, а то завел бы сейчас пластинку «Поймальчик, поймальчик, внимание, привлекать нельзя». Почуяв опасность, кошатина драпанула по дорожке уже со всех лап.
Но примерно на полпути встала, как вкопанная, выгнула спину колесом, распушила шерсть и зашипела, а потом вдруг сиганула куда-то под забор. Марцель на всякий случай замедлил шаг, затем и остановился. На дорожке под тенистой аркой, образованной сросшимися кронами двух старых яблонь, кто-то сидел. — Эй! — неуверенно окликнул телепат. — Вы в порядке?
Человек, а с десяти шагов уже стало ясно, что это не собака или какая-нибудь там гора мусора, неряшливо сваленная между участками, зашевелился и обернулся к Марцелю. Бледное лицо светилось в темноте белесым пятном. Еще можно было различить кисти рук и пышные светлые волосы, но темная одежда полностью сливалась с окружающим пространством. «М-м-м, вам нужна помощь?»
Человек торопливо кивнул. Раз, другой, и, тяжело перевалившись, медленно пополз к Марцелю на четвереньках. Тот сглотнул, пытаясь побороть необъяснимый приступ ужаса, и шагнул навстречу. Через две секунды стало ясно, что на дорожке молодая женщина с распущенными волосами, а через три она вспыхнула.
Короткие языки пламени высветили склоненные ветви яблонь, зеленый деревянный забор, серые плиты дорожки, искаженное криком женское лицо, старомодное черное платье, кожа на руках у незнакомки трескалась от жара и в трещины проглядывала что-то багровое, жуткое, все сильнее пахло дымом и в горле першило. Марцель попятился. Женщина отчаянно протянула руку, разевая обугленный рот. В фильмах ужасов к потусторонней хрени нельзя поворачиваться спиной, всплыло в голове подцепленное из какого-то блога.
Марцель развернулся и рванул к основной дороге, слепожмурясь и каждую секунду рискуя налететь животом на низенькую деревянную оградку с заостренными пиками. Пронесло. Он выскочил на открытое пространство, успел сделать несколько шагов на заплетающихся ногах, а потом его поймали. Сгребли в охапку, уткнули лицом в плечо. Марцель проглотил рвущийся с языка крик и задышал часто-часто.
В ушах звенело от облегчения. Горьковатый парфюм Шелтона он не мог не узнать. — Что случилось? — с прохладцей в голосе поинтересовался стратег. — Эй, хватит за меня цепляться, синяки останутся. Шванг! — Кошка! — Понятно, кошка. И с каких пор у тебя айлурафобия? — Айлу-чего? Мартель нервно хохотнул и рискнул открыть глаза.
Сумка Шелтона с бесценным ноутом валялась на дороге. Дома в глубине садов рассеивали полумрак мягким жёлтым светом из окон. Где-то тявкала собака. Стратег, с выражением бесконечного смирения на лице, поглаживал Марцеля по голове. — Айлурофобия — боязнь кошек. И когда ты её приобрёл? — Вот прямо сейчас, — огрызнулся Марцель. В нём боролись два желания — снова зажмуриться или, наоборот, осмотреться получше, чтобы ничто потустороннее и жуткое внезапно не подкралось со спины.
— Шелтон, ты не думай, я не спятил. Но там опять была женщина. Она горела. — Та же самая? — спокойно осведомился стратег, будто речь о погоде шла или о билетах в Шельдорф. — Не, кажется, другая. Та была рыжая в современной одежде, а эта в черном платье и блондинка.
Шелтон, клянусь тебе, она была там! — Марцель запрокинул лицо, жадно ловя взгляд напарника. — Я даже дым чувствовал, такой мерзкий, как отпаленные шерсти и горелые яичницы одновременно, а она ползла ко мне и ползла. — Яичница, — смертельно-серьезно уточнил Шелтон. Марцель похлопал глазами, беззвучно разевая рот, а потом заржал.
Животный ужас поджал хвост и отступил куда-то вглубь подсознания. Не исчез совсем, просто свернулся клубком и задремал до поры до времени. — Нет, женщина. Шелтон, она там правда была. Честно. — Ясно, — все так же серьезно кивнул стратег. — Жди здесь, я посмотрю. Ты вообще откуда выскочил? Из сада? — Там дорожка. Отсюда не видно, ближе подойти надо.
Ладно. И где конкретно? — Под яблонями. Там два дерева ветками сцепились, как шатер. — Хорошо. Шилтон расщедрился на ободряющую улыбку. Охраняй пока тот мой ноут, а я гляну, что к чему. Хлопнул напоследок напарника по плечу и бесстрашно направился в жуткую, жуткую, жуткую аллейку между двумя садами. А Марцель уже и сам не знал, чего хочет больше, чтобы Шелтон увидел эту горящую женщину или чтобы он ничего не нашел.
Сумку с ноутом телепат все-таки подобрал. Подумал, что если галлюцинация появится снова, то так удобнее будет от нее отмахиваться. Ветер усилился, стало холоднее раза в два. Небо залила чернильная синева, только на западе еще горела красновата-золотистая полоска. Чёрная кошатина выскользнула из кустов на дорогу и, чутко поводя ушами, направилась к Марцелю.
Остановилась в двух шагах и виновата вылупилась жёлтыми глазищами. Телепат дёрнул плечом и демонстративно отвернулся. Кошка, пушистой тенью, скользнула к ногам и принялась тереться об них, выгибая спину и утробно урча. Марцель вздохнул и уселся на корточке.
Мстительно пинать животное уже расхотелось, а захотелось наоборот, сграбастать на колени и загладить до полного расслабления. И себя, и её. Вот Дурында, пробормотал он, почёсывая кошатину за ухом. Та довольно склоняла голову на бок, подставляясь под ласковые пальцы поудобнее. Ты же и сама чуть не облысела там, и меня подставила. И надо было тогда подножку делать, а… Кошка ткнулась в ладонь влажным носом. Так вот о какой кошке речь шла, — прозвучала совсем рядом задумчивая.
— А ещё, незаметнее, ты не мог подкрасться? — полголоса проворчал Марцелли, уставился на напарника снизу вверх. — И как, есть что-нибудь? — Действительно, сильно пахнет горелым, — уверенно констатировал он. — Не скажу точно, горелой плотью или просто каким-то мусором, но дым есть. Следов огня нет, никаких женщин, мужчин или детей тоже. Что бы ты ни увидел, оно уже ушло, — шванг.
Сердце в груди трепыхнулось, как в романах с мягкими обложками. — Ты… Так ты мне веришь? — Да, — коротко ответил стратег. — Но сейчас это неважно. Завтра сольешь мне воспоминания, и я попробую их проанализировать на досуге. А сейчас поднимайся и пойдем за сигаретами. Полагаю, после такого стресса тебе тех четырех и до магазина не хватит, не то что на вечер.
Шилтон, разумеется, оказался прав. Ментоловые вонючки Марцель истребил прямо на ходу, а пустую пачку выбросил в урну на заправке. Кошка так и увязалась за ним. Шелтона она почему-то высокомерно игнорировала, а вот к телепату ластилась, как к старому другу, даже в магазин попыталась зайти вместе с ним. Подрюмывающий в кресле продавец косился на нее подозрительно, но замечания не делал, только спросил. — А это, случайно, не фрау Кауфер, кошка?
Что-то чумазая она. «Да, искупать бы её». Кошка выразительно чихнула, а потом начала рьяно вылизывать лапу, точно поняла каждое слово. — Не знаю, — честно ответил Марцель. — М-м-м, а можно мне сразу два блока, вон те, зелёные? — Эх, молодёжь, — вздохнул продавец и, кряхтя, выбрался из низкого кресла. — Лучше б трубку завёл. Вот трубка — это культура, а сигареты — так, баловство.
Марцель собирался едко возразить, что пока трубку набьешь и раскуришь, можно скончаться от невроза, но кошка, предупреждающая, потерлась об ноги, и он смолчал. Вести вежливую дискуссию сейчас никаких сил не было, а хамить местным Шелтон настрого запретил. Домой? В комнаты Гера Вальца они возвращались кружной дорогой. Марцель не хотел идти опять мимо той страшной аллеи, а стратег не стал настаивать.
Кошка проводила их почти до самого конца, только на углу площади шмыгнула в сад, мяукнув на прощание. Дома же было темно. Видимо, Вальц уже лег спать. Ужин его заботливая жёнушка оставила в холодильнике, проинформировав квартирантов об этом умилительно сюсюкающей запиской на обеденном столе. Шелтон сбагрил Марцелю сумку и блоки сигарет, велел занести вещи в комнату и идти в душ, а сам остался на кухне, варить какао.
