Огни Хафельберга - Ролдугина Софья Валерьевна
«Я сам, это же мне нужно, а не тебе!» — запротестовал был и телепат, но напарник флегматично пожал плечами. «Как хочешь, но если опять она убежит и зальет плиту, отмывать тоже будешь сам». И все возражения у Марцеля отпали. В комнате он стащил с себя грязные вещи, педантично разложил их на две стопки на столе и сразу достал чистую футболку, чтобы не бродить после душа в грязном.
Провозился довольно долго. Шелтон, судя по звукам, успел сварить обещанное какао и перемыть посуду. Одеваться было лень, поэтому в ванную Марцель так и пошлёпал ногишом, только полотенце на плечи накинул. Глаза от сонливости уже закрывались, от усталости кружилась голова, да и телепатия до сих пор барахлила. И только этим можно было оправдать то, что он не заметил, в душе уже кто-то есть. Высокая, костлявая и совершенно голая девушка стояла к нему спиной и выкручивала мокрые волосы над раковиной.
«Еще один призрак?» — успел панически подумать Марцель, холодея, прежде чем она заметила его, обернулась и гибко отпрянула, одновременно прикрываясь руками. Особенно шокированной или напуганной незнакомка, впрочем, не выглядела, скорее уж заинтересованной. «Я случайно, извините, дверь не закрыта была», — затороторил Марцель, и пулей вылетел из ванной, одновременно заворачиваясь в полотенце.
Оно так и норовило сползти или раскрыться, точно обладало собственной и весьма злокозненной волей. За дверью ненадолго замерли, а потом завозились с удвоенной силой. — Марцель? — полуутвердительно, полувопросительно произнесла девушка, выглядывая из ванной уже в великоватом мужском халате. — Ух, и правда ты! Я не узнала сначала без очков, ну, твоих, клёвых.
Он пригляделся повнимательнее и глазам не поверил. — Девчонка из магазина. — Улики? А ты-то что здесь делаешь? — Живу, — коротко ответила она, как словно более естественной вещи и быть не могло. Потеребила пояс халата, зыркнула на свободолюбивое полотенце, выгнула брови. — Кто тут кого домогается, интересно, — засопел Марцель, укутываясь понадежнее.
— Что, всегда? — Нет, — мыкнула Улирики, расчесывая пальцами мокрые волосы. Глаза у нее из-за темноты были совершенно черные и блестели, как у какого-нибудь мелкого лесного зверька. Я просто сейчас с Бригитой поссорилась, она моя родственница, я у неё живу. Ну, вы слышали, наверное, Бригитта Кауфер, у неё ещё тридцать кошек, её все знают. Ну и когда мы в ссоре, я иду снимать комнаты у Гера Вальца.
Ему без разницы, обычно их сдавать больше некому. Кстати, у тебя полотенце сбоку раскрылось, я всё вижу. Спокойной ночи. И, безмятежно макнув рукой, она прошествовала по коридору, распространяя тёплые запахи ванильного геля для душа и яблочного шампуня. Ну, или наоборот. Марцель проводил её осоловелым взглядом, прошёл в ванную и тщательно закрылся на задвижку, даже подёргал на всякий случай, открывается ли, нет.
Стрессов на сегодняшний день ему и так хватило с избытком. На рассказ об эксцентричной девушке-соседке Шелтон отреагировал на удивление спокойно. Сказал только «Интересно», и сунул в руку засыпающему на ходу Марцелю кружку с какао. Дальнейшие попытки вернуться к разговору о бульрике потерпели сокрушительное поражение.
На красочное описание домогательств Шелтон отреагировал без всякого сочувствия, наоборот, сухо заметил — совращение несовершеннолетних, двадцать лет тюремного заключения либо химическая кастрация, а потом и вовсе уткнулся в ноутбук со словами «не мешай мне зарабатывать наши деньги». Деньги были весомым аргументом, пришлось замолчать. Грустно дохлебав какао, Марцель составил грязную кружку на пол и зарылся под одеяло. Было тепло, лениво, томительно и пусто. Обычное дело после нервного срыва.
У Баюкивала постепенно разноголосится чужих мыслей. Совсем близко шелестел холодным океаном разум Шелтона, котировки и графики, методичная обработка воспоминаний священника и биржевые схемы, легкая усталость и два ощутимая тревога, как лимонная кислинка на языке. Чуть дальше и глуше пели тропическими птицами сны ульрики, цветные, фантасмагорически яркие.
Еле слышно, почти на грани возможности телепатического слуха, царапался тоскливый ночной кошмар Гера Вальца, состряпанный заботливым Марцелем еще накануне. Мысли путались, логические цепочки рассыпались, чуждые образы мягко укутывали сознание. Марцель засыпал. — Как хорошо, что ты пришел, как хорошо, хорошо, хорошо, что ты пришел, наконец, да, да.
Не уходи, нет, просто дослушай, я прошу. Завтракали все впятером. Ульрики проснулась на рассвете и напекла каких-то изумительных блинчиков с начинкой из ягод и творога. Запах разбудил сначала вечно голодного Мартеля, потом любопытную фрау Гретту и Вальца. Заработавшийся почти до утра Шелтон проснулся самым последним. Сонно щурясь, одергивая на ходу мятую коричневую водолазку, он спустился в столовую, когда Ульрике уже начала со значением коситься на телепата.
«Доброе утро», — обаятельно улыбнулся стратег, усаживаясь рядом с Марцелем. «И приятного аппетита всем». «Если не ошибаюсь, за это чудо надо поблагодарить вас, Фройлейн». Она прыснула. Да, просто ульрики. А ты Курт, ага? Профессор Шелтон. Так привычнее.
Его трудно было сбить с толку. Ульрики, впрочем, тоже. Ну, профессор, это ведь не твое на самом деле. И фамилия слишком британская для небританцев. Мне больше нравится Курт. Она задумчиво расковыряла свой блин вилкой, нашла в творожной начинке ягоду и переложила ее на край тарелки. — Хорошее имя, сильное. Кстати, а почему Курт, если Конрад?
Просто так нравится или причина есть? — Что еще ты успел ей выболтать, кретин? Мысль Шелтона была такой резкой и злой, что у Марцеля кусок встал поперек горла. Это даже на обычное хреновое утреннее настроение не тянуло. — Стоит тебя выпустить из поля зрения, как ты начинаешь все портить. «Следи за языком, бесполезная, болтливая, тупая тварь!»
Марцель почувствовал, как кровь от лица отливает. Шелтон продолжал улыбаться, но его разум ощетинился такими острыми ледяными иглами, что даже дышать стало больно. «Мне не нужен напарник, на которого я не могу положиться!» Давление стало невыносимым. Уже не заботясь о том, что подумают Вальц и Ульрике, Марцель вскочил из-за стола и, ухватив Шелтона за руку, потащил в коридор, а там пихнул к стене, упираясь ему рукой в грудь и прошипел, захлебывая словами.
— Шелтон, чем хочешь, клянусь, это совпадение, я не говорил ей ничего, это Гретта про тебя уже сказала, сосед Курт Шелтон, молодой профессор, а так никто не знает ничего, ни что ты имя менял, ни откуда ты, я же не дурак совсем, ну правда, успокойся уже. Мартель осёкся, груди колотило, воздуха не хватало.
Не дави на меня, я после вчерашнего весь как со снятой кожей. Это типа специфика телепатов. Ты же знаешь. Ты же сам объяснял мне, ну… Стратег на секунду прикрыл глаза. Ледяные иглы стали будто бы внутрь втягиваться. Обжигающий холод постепенно сменялся привычной успокоительной прохладой. Марцель перевел дыхание. Злился Шелтон редко, но каждый раз это было почти невыносимо.
— Хорошо… — тихо произнес он, глядя в сторону на дверь кухни в конце коридора. Видимо, это действительно совпадение. — Прости. Ты можешь прослушать ее и узнать, почему она это говорила? Ее слова звучали как намек. — Не могу, — честно сознался Марцель. — Она картинками думает, и звуками, и образами, такой типичный творческий фрик.
Могу залезть поглубже, конечно, но это бесполезно будет, скорее всего. Вряд ли она из тех, кто за тобой охотится. Хорошо следы замели. Сократили имя, взяли фамилию его бабки и прибавили к возрасту несколько лет. И вот никто уже не может связать Курта Шелтона с канадским студентом Конрадом, который вполне официально сдох в Шельдорфе. И семью его никто не найдет. Никаких связей, никаких рычагов давления. Все, что теперь действительно важно, содержимое головы Шелтона. Остальное, начиная с любимых мягких водолазок, заканчивая ноутбуком и даже им, мартелем, легко можно отбросить, если прижмёт.
Идеальная схема. — Верю, — коротко произнёс стратег. — Возвращаемся тогда. И сделай что-нибудь со своим лицом, Шванг, иначе они подумают, что я тебя здесь пытал. — А ты пытал, — он кисло улыбнулся. — Ну ладно, как скажете, сэр.
