Наследник двух Корон (СИ) - Марков-Бабкин Владимир

Вчера хорошо отдохнули. Багратион-Грузинские даже в дни её опалы, были к дочери Петра радушны, а сейчас рады гостье изо всех сил. Петр-то вот, племянничек, быстро с сыном владельца Всехсвятского сошёлся, уговорил княжича Александра Бакаровича село показать и грузинскую типографию. Грузинский царевич старше, но было видно, что Петя в их молодежной компании руководил. Порода!

Радует и страшит племянник. Умен не по годам. В дороге пришлось много поговорить с ним. Казалось, временами что с батюшкой своим разговоры. Трудно сироте было — повзрослел, да не вырос ещё.

Надо будет о Пете с Гольдбахом поговорить, как приедет. Письма из шкатулки на расшифровку как уверял Шувалов немец уже получил. Да и задание составить программу научения герцога Гольштинского он получил. Заодно обскажет в подробностях как наследник проявил себя в Академии. С кем и о чём говорил, какое разумение выказал.

Умный он, и в политесе силен. И в русском. Но, надо править его речь, надо. Пусть позанимается у Шелина и Веселовского. Да и православному канону его надо учить… Не торопясь, в этом точно нельзя спешить. Дело святое.

Радует, что Петер не рвётся в армию. Видно, прав был фон Корф, рассказывая, что в Киле герцог экзерциции не любил. Но, на Дворцовой, вон как выступил ладно! Нельзя его далеко отпуска до коронации.

Что ж вот и станция. Остановились. Пора выходить.

Дверь. Офицер подаёт руку. А вот и надежда её идёт.

— Петенька, как тебе дорога?

— О, Матушка, просто отлично! Очень рад, что мы доехали!

Усмешка.

— Вижу, что ты чем-то недоволен.

— Что вы, Матушка! Но, велика Россия. Долго едем.

— Что предлагаешь?

— Матушка, ну откуда мне знать? Думать надо.

— Ну, тогда пошли в мою карету.

* * *

РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. МОСКВА. 1 (12) марта 1742 года.

Карета у тётушки шикарная. Убрана богата, велика как Линкольн-Лимузин. Царица. Торжественный въезд. Москва. Первопрестольная.

Ужас.

Даже моё нахождение здесь третий уже год не спасло меня от впечатления от Москвы.

«Москва, как много в этом звуке…»

Плохо пока в этом звуке. Первопрестольная выглядела ужасно. Вечные пожары, стихийные рынки, местами перетекающие в бесконечные базары и торжища. Нищие. Попрошайки. Скоморохи. В самом Кремле толком ничего не было. Я с удивлением осматривал Кремль. Не было почти ничего из того, что я знал и помнил. Успенский собор. Проходной двор. Всё.

Пока всё кисло.

Мы приехали.

Идёт довольно долгая подготовка к коронации. Сие не вдруг.

Я никуда не тороплюсь и никуда не хочу.

Но, кто меня спрашивает…

* * *

* * *

Пока пишется продолжение, Сергей Васильев предлагает путешествие в Севастополь 1916. Британская, немецкая и турецкая разведки, революционеры, контрабандисты и наши современники, закинутые в этот замес прямо со съемочной площадки 2023 года. https://author.today/work/450563

Глава 11

Коронация

* * *

РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. МОСКВА. КРЕМЛЬ. 18 (29) марта 1742 года.

— Алексей Петрович, вы всё-таки уверены, что такой «Манифест к финскому народу» надобен? — Императрица, кажется, уже согласившись, отложила перо, — не будет ли с него больше урона Отечеству нашему нежели пользы?

— Надобен, Матушка, — вице-канцлер не понимал колебаний Императрицы, — это сильно поможет нашим войскам и с фуражом, и с постоем.

Он уже по пятому разу пытался уговорить упрямую Царицу, но каждый раз она, не отвечая, проявляла достойное лучшего применения упорство.

— Ваш племянник очень популярен у финнов, и они, во множестве, готовы присягнуть ему, — Бестужев выложил последний козырь.

Отступать ему было некуда, не зря же он сам мчал с этим текстом из столицы.

Императрица снова углубилась в чтение:

' Мы, Божиею милостию, Елисавета Первая, Императрица и Самодержица Всероссийская, и прочая, и прочая, и прочая.

Объявляем сим всем и каждому, а особенно государственным чинам и жителям Княжества Финляндского.

На каких несправедливых основаниях настоящая война уже в продолжение нескольких лет была замышляема Швециею против России, и наконец объявлена, и начата сею Короною, про то достаточно известно всему свету, и легко поймут даже и все те шведские подданные, которые не совсем отказались от размышления и внемлят голосу здравого смысла….'

Составлено всё верно, она не желала этой войны, да и Швеции она была не нужна, только Людовику и Франции.

«… И как очень естественно, что к числу не желавших войны принадлежат и жители Княжества Финляндского, то они имеют тем больше повода желать скорейшего окончания войны, ибо они сами, их страна и имущество при настоящей войне совершенно невинно первые подвергаются жестоким бедствиям, и всякого рода разорения и потери претерпевать должны…»

Верно писано. Но вот их любовь к герцогу Гольштинскому не очень радует.

— Государыня, да и шведы после смерти королевы Ульрики Элеоноры и по бездетству брата Её, видят в Карле Петере Ульрихе своего наследника, а значит им легче согласится с его царствием в Финляндии будет, чем с нашим, — увидев раздумья Елисаветы попытался додавить Бестужев.

Успокоил так успокоил. Не отдаст она Петра шведам. Но и русскую кровь зазря лить не надо.

'…Мы не имеем ни малейшего желания и намерения присваивать себе даже и шагу чужой земли, охотно дозволим и всячески содействовать будем, чтобы упомянутое Княжество Финляндское могло достичь своей цели, если пожелает освободиться от владычества Швеции, чтобы ему и впредь, как в настоящее время, чрез эгоистические виды нескольких лиц, не подвергаться опасностям губительной войны и первым бедствиям оной, и если оно захочет, как свободное и ни от кого не зависящее государство быть под собственным, избранным самими финляндцами правлением, пользуясь всеми к тому относящимися правами, привилегиями и льготами, которые, для их собственной пользы и твердого основания их независимости, будут ими признаны нужными и полезными, то Мы им, для защиты и охранения таковых их новых учреждений, во всех случаях, и когда только встретится нужда, Нашим войском усердно помогать будем, посылая им его, когда и сколько потребуется; а также и в прочих их просьбах, относящихся до всего могущего содействовать таковым их намерениям, с которыми они найдут нужным обратиться к Нам, обещаем охотно, и с милостивой благосклонностью, помогать и содействовать.

Таким образом, и чрез сие средство Финляндия, когда она вышеупомянутым путем будет иметь собственные законы и свой образ правления, сделается границею и преградою между русскими и шведскими границами, чрез что именно и уничтожатся все беспокойства и опасения, которые Швеции причиняет близкое соседство Русского Государства; почему и сама сия Корона, по справедливости, и если она действительно желает впредь сохранять дружбу и доброе согласие с Россией, не может найти ничего дурного в оном предложении.

Впрочем, Мы, с Нашей стороны, для большего удостоверения государственных чинов Княжества Финляндского в том, что Всемилостивейше данное Нами им обещание свято соблюдено и исполнено будет, готовы заверить его самыми формальными удостоверениями и положительными доказательствами, какие они только сами пожелают. Но, если же, вопреки всем справедливым ожиданиям, сие Наше доброе расположение и благое намерение не будет с готовностью принято Княжеством Финляндским, и жители оного, из неуместного упрямства, станут при настоящей войне враждебно действовать противу Нас и Наших войск, и будут чем бы то ни было помогать шведской армии, то Мы, хотя и противу Нашего желания и склонности, будем вынуждены приказать разорить эту страну огнем и мечом. О чем Мы, для надлежащего сведения и руководства, всех и каждого чрез сей Наш Манифест опубликовать приказали.