Последнее фото - Ковальски Дмитрий

Огонь обжигал спину. Нужно было либо уходить, либо собрать все силы для заключительного удара.

— Николай! — простонала из-за двери Настя.

— Она-а-а умре-е-ет, — ехидно повторила тень.

— Нет! — спокойно ответил писатель и всем весом влетел в дверь.

Хрустнула ключица и болью пронзила левую сторону тела. Но вместе с ней хрустнуло и дерево в области замка. Тогда Николас ударил ногой, и дверь распахнулась.

Сквозь разбитое окно комнату наполнил кислород, и огонь разгорелся с новой силой.

Но хуже всего было то, что комната оказалась пуста.

Не веря собственным глазам, под жуткий хохот следующего за ним призрака писатель вбежал в покои, проверяя каждый метр комнаты. Девушки не было.

— Николай! — раздался над головой голос Насти.

Николас посмотрел вверх и в этот же момент понял свою ошибку. В свете пламени было видно, что потолок усеян темными отверстиями, сделанными из металлических трубок, сквозь которые и распространялся звук. Мошенники, выдававшие себя за призраков, говорили этажом выше. А значит, и Настя сейчас была там.

Отдышавшись, насколько это возможно, у окна Николас вернулся в квартиру. Времени не оставалось, огонь легко покорил деревянные полы, двери и мебель, особенно в тех местах, где намеренно пролили масло.

Но на второй этаж пожар не добрался, а значит, шанс все еще был.

В проявочной комнате, за шторкой, которую поедал огонь, оказалась железная лестница, а над нею незапертый люк. Хоть какая-то удача. Вот только правая рука с той стороны тела, где треснула ключица, отказывалась подниматься выше плеча. Так что, придерживаясь правой и подтягиваясь левой, Николас забрался на второй, точно такой же этаж квартиры. Только менее угрюмый, но пропитанный дымом огня. Видимо, здесь и жили все подельники Мастера.

Пройдя также через общий зал, Николас попал в комнату, которая была над кабинетом Мастера. Сквозь отверстия в полу прорывались редкие языки пламени. Словно вся эта квартира находилась над адским пеклом.

— Ого-о-онь приде-е-ет с-с-сюда, — прошептал призрак. Его слова обратились в свинец, который заполнил легкие, отчего свело дыхание. И если на первом этаже писатель мог сгореть, то на втором — задохнуться.

— На… кхм… стя, — сквозь кашель прохрипел Николас и, шатаясь, вошел в комнату над покоями.

Девушка сидела без сознания, привязанная к стулу. Деревянными пальцами он с трудом развязал узел и размотал веревку. Следом закинул руку девушки на плечо и попробовал поднять ее. Из-за нагрузки что-то снова хрустнуло в плече, и рука онемела полностью. Но Николас успел перехватить тело девушки, прежде чем та упала.

— Не успе-е-е-ел, — прошептал голос.

— Замолчи, — твердо ответил Николас. — Дождись, Настя, скоро выйдем на воздух.

Оставалось вернуться через люк на первый этаж и оттуда к черному входу. Если огонь не успел добраться до проявочной комнаты, значит, они спаслись. А что до руки, то плевать. И с одной он спустит девушку по лестнице.

Николас, едва держась на ногах и вообще не дыша, вошел в комнату над кабинетом Мастера. Огонь, проникнув сквозь металлические трубки, уже поедал деревянные доски пола второго этажа. Писатель сделал шаг, и пол с предупреждением заскрипел. Видимо, в комнате под ним пожар во всю уже разрушал потолок.

Осторожно, тщательно выбирая, куда ступать, Николас преодолел половину комнаты. Голова кружилась. С каждой минутой Настя становилась все тяжелее. А ноги путались. Так что неудивительно, что, не дойдя двух шагов, Николас оступился и ногой угодил в развалившееся отверстие. Следом он упал и уронил на себя Настю.

От такого удара пол проломился, и они рухнули на первый этаж. Николас приземлился на сломанное плечо и вскрикнул от боли. Настя свалилась сверху и затылком разбила писателю губу.

— Прощ-ща-а-ай. — Тень возникла над писателем, когда из него с кровью утекало сознание. — Ты не спас девушку в прошлом, не спас и сейчас…

— Неправда.

Сквозь боль, к которой Николас за все эти ночи привык, он встал, придерживая за талию Настю. Ее руки он закинул себе на плечи. Огонь сквозь разорванную ткань обжигал ноги, руки, спину. Но писатель этого не чувствовал, он думал лишь об одном: чтобы пламя пощадило девушку.

Покинув комнату, он брел сквозь задымленный коридор, ориентируясь только по памяти. Наконец, он уткнулся в железную дверь. Конечно, огонь сюда еще не добрался, но дым, пусть и не такой едкий, обжигал легкие.

Из последних сил Николас дернул задвижку. Металл скрипнул и звонко ударился об амбарный замок, который висел на задвижке. Николас не мог в это поверить. Он ошибся. Забыл про замок. А ведь спасение ждало за этой дверью. Еще несколько раз он дернул задвижкой, не надеясь на то, что разобьет замок. Скорее, из-за подступившей истерики. После чего облокотился на дверь спиной и сполз по ней. Он взял голову девушки и уткнул себе в грудь, полагая, что так она будет вдыхать меньше дыма.

«Трубки!» — вдруг вспомнил он. В маленькой комнате с инструментами хранились трубки и было небольшое окно. Сквозь него не пролезть. Но можно просунуть трубки и дышать свежим воздухом. Вот только сил больше не осталось.

Николас лежал без чувств, смотря вдаль коридора, откуда на него медленно плыла мрачная, окруженная желтым дымом и лезвиями красного пламени призрачная тень. Звуки растворились, остался только монотонный гул.

Николас настолько потерял связь с реальностью, что ему почудилось, будто дверь, на которую он облокотился, взлетает. А затем огромная птица берет его в свои когтистые лапы и тащит наружу.

Через минуту от холодных капель дождя сознание стало возвращаться. Николас открыл глаза — рядом лежала Настя и тяжело дышала. Над ней возвышался Ермолай, брызгая на лицо воду из лужи. С другой стороны с распухшим от кулачных ударов лицом лежал связанный Кузьма.

«Неужели повезло?» — подумал Николас и поднял голову. Он лежал в метре от двери, которую сняли с петель. А где-то там из тьмы коридора за ним следила тень.

— Вот видишь! — выкрикнул Николас в воздух. — Я ее спас! — сказал он, слезы брызнули из глаз. — Я ее… спас… спас! — дрожащим голосом повторил он и вернул голову на мокрую и холодную землю.

На лицо падали капли дождя, принося с собой прохладу и облегчение обожженному телу. Как же замечательно, что в Петербурге так часто идут дожди, подумал Николас и потерял сознание.

Глава 38

С момента ареста никто из людей Мастера не проронил ни слова. Они молча ехали в карете, также молча прошли в тесную для трех человек комнату, где им предстояло ждать решения сыщика. Даже когда они остались наедине, они хранили молчание, лишь изредка переглядываясь между собой.

Только спустя пару часов, когда к двери комнаты подошел Макар, Федор нарушил тишину.

— Что там происходит? — серьезно спросил он.

— Петр Алексеевич сказал, что на соседа Николаса напали, так что оба: и Лаврентий Павлович, и Юрий Михайлович — уехали к нему.

— Значит, ты за старшего, — строго заключила Людмила Матвеевна.

— Так точно, — ответил Макар. — Только на улице дежурят еще несколько городовых.

— Славно, — она улыбнулась. — Мы простим тебя за то, что ты неверно сообщил нам об аресте…

— Я передал только то, что слышал.

— Неважно, — отрезала она. — Мы платили всегда в срок за сведения, за безопасность, за предупреждения. А ты нас подвел.

В ответ Макар лишь вздохнул.

Тогда Людмила Матвеевна встала и подошла к двери. После чего заговорила шепотом.

— Когда нас отвезут в управление?

— Как вернется Фролов.

— Отлично, тогда придерживаемся изначального плана, — включился в разговор Федор. — Вывези нас и получишь пятьсот рублей.

— Но я…

— Тысячу! — сказала Людмила Матвеевна. — И мое прощение.

— Куда вас отвезти?

— Я покажу, — сказал Федор.

— Нет, — отрезал Макар. — Как вы себе это представляете? Вы должны быть заперты в карете. Так что никак не сможете подсказывать дорогу.