Огни Хафельберга - Ролдугина Софья Валерьевна
Но просить Шелтона подежурить за занавеской, пока Марцель.
Будет плескаться… нет, убьет же, причем в буквальном смысле.
Шелтон терпел выходки телепата, потому что тот был ему выгоден. Но если недостатки перевесили бы возможные плюсы, избавился бы в тот же день. Может, действительно бы убил, но, скорее всего, просто уехал без предупреждения. А это тоже смерть, только отсроченная. Телепат в одиночку, без тщательных расчетов стратега через пару месяцев вляпается либо в мафию, либо в спецслужбы, а там ему быстро перепишут личность или отправят в утиль.
В лучшем случае протянет два-три года, прячась по норам, а потом тихо свихнется. А Шелтон запросто выживет и без напарника. И что за шлак лезет сегодня в голову? Наверное, посторонним в это верилось с трудом, но Марцель был человеком болезненно аккуратным. Иногда до смешного доходило, как сейчас вот. Сначала прибрался в ванной, расставил банки и тюбики на полке по цвету и размеру, ровно повесил полотенце, настроил воду до совершенной температуры и только потом стал раздеваться сам.
Носки, джинсы, футболка, белье, всё сложено в идеальную стопку, на самом верху, как вишенка на торте очки, металлическая оправа под серебро, фиолетовые стекла, на душке брелок с пиратской эмблемой.
Без одежды и побрякушек телепат чувствовал себя беззащитным, только он и чужие мысли вокруг, и даже за много-много лет не удалось привыкнуть к тому, что эти другие его не слышат, только он их, а значит, бояться нечего. «Всё будет хорошо», — бормотал Марцель, намыливая голову по второму разу. Горячие струи воды били по спине, в ушах звенело.
Шелсон потом станет ругаться, что кретин едва не довёл себя до теплового удара, но сейчас Марцелю было всё равно, лишь бы заглушить тревогу.
«Всё будет хорошо, хорошо, хорошо».
Гроза тоже гремела, даже по ратушному шпилю молния шарахнула. И что? В итоге прошла мимо. Может, и с этими глюками про горящую девушку будет так же? Подумаешь, вдруг правда словил чей-то кошмарный сон. Марцель замер, мыло щипало глаза. — Нет, — тихо сказал он, — ни хрена это был не сон.
В этом-то и проблема. Пока Марцель отмывался до скрипа и подсушивал волосы полотенцем, Шелтон успел не только доделать работу, но и уснуть. Свет в комнате не горел, кроме ночника над кроватью телепата фантасмагорического и сине-фиолетового месяца в желтых звездах. Окна были распахнуты настежь, и занавески мерно колыхались. По черному экрану ноута бежала строка с лаконичным напоминанием.
«Пожрать не забудь, кретин!» Марцель хмыкнул. Ужинать, тем более остывшим овощным рагу с жирными с ордельками он не собирался, но раз уж Шелтон соизволил напомнить… Сидя с тарелкой на подоконнике и глядя на темную громадину монастыря, подсвеченную бледным серпом луны, Марцель отчего-то не мог избавиться от мысли, что произошедшее с ним сегодня будет еще долго аукаться.
И бежать некуда. Они уже взяли задание на возврат долга Шельдорфской группе, а значит, придется поработать с этим городом. Шпиль ратуши, стены монастыря, неровная брусчатка, деревянный мост и шесть с половиной тысяч жителей, шесть с половиной тысяч тайн, из которых нужна только одна. Но для того, чтобы выцепить ее, придется пропустить через себя их все.
А то невыносимое «нечто», которое приветливо взмахнуло Марцель рукой на мосту, будет стоять за плечом постоянно. И смотреть. Думать об этом было жутко. Не думать невозможно. Марцель аккуратно составил пустую тарелку на стол, тщательно закрыл ставни, проверил задвижку на двери, оттягивая момент решения. Вздохнул, помялся, присел на пол у кровати Шелтона.
«Ты спишь?» Ноль внимания. Тональность мыслей даже не поменялась. Те же сложные логические цепочки, как всегда, но сейчас глубже, под пышным слоем невнятных образов и видений. Шилтон совершенно точно спал, он не пошевелился даже тогда, когда Марцель осторожно отогнул край его одеяла и пощекотал ногтем басую пятку. Телепатический контакт, как и биокинез, тоже легче всего поддерживать через прикосновения.
Я просто немного настроюсь на твои мысли, придурок, — и пойду спать к себе, — пробормотал Марцель. — Постарайся утром меня не убить. Нервно выдохнул и прижался щекой к костлявой лодыжке Шелтона. Прохладный шепот поднялся выше, выше, под самый потолок тесной комнатушки и рухнул на Марцеля. Тот прерывисто вздохнул, едва не захлебнувшись чужими с нами, и позволил увлечь себя на глубину.
Курту Шелтону кошмары не снились никогда. Марселю Шванку с недавних пор тоже. — Шванк, ты мелкая, трусливая, эгоистичная дрянь! Шелтон никогда не повышал голоса, но когда он говорил так, телепат непросто проснулся, его буквально вышвырнул из сна инстинкт самосохранения.
— Не знаю за что, но извиняюсь, не кричи только, — пролепетал Марцель, но тут осознал, что происходит, и, глотая убийственно-неуместный смех, начал быстро-быстро сползать с постели задом наперед, стараясь держать Шелтона в поле зрения. — Да не кипятись ты так! Подумаешь, занесло меня не туда во сне. Ты же не будешь убивать своего единственного и неповторимого напарника за то, что он случайно отлежал тебе коленку.
— Случайно, я подчеркиваю. Знаешь, что такое случайно? Это, типа, ненарочно, без преступного умысла. Марцель действительно не помнил, как его угораздило во сне перебраться с пола к Шелтону на кровать и там свернуться клубком, невинно обнимая чужую ногу. Впрочем, стратега вряд ли волновали какие бы то ни было объяснения.
Он многое спускал на тормозах, но неприкосновенность личного пространства хранил свято. Сначала Марцеля это забавляло. «Надо же, и у хладнокровных сволочей бывают навязчивые идеи». И он специально доводил напарника. Но потом Шелтон как-то обронил, что биокинетики в принципе чужих прикосновений не выносят, даже случайных. Чувствительность кожи слишком высокая, всё тело как оголённый нерв, и это с ума сводит и тому подобное.
Сумасшествие телепаты сам боялся до подгибающихся коленок, поэтому с тех пор старался лишний раз Шелтона не беспокоить и не ржать над его правилами предосторожности. Всегда ходить в одежде с длинными рукавами, носить с собой перчатки, держаться холодно и безукоризненно вежливо, чтобы собеседник не вздумал сокращать дистанцию, аккуратно выбирать девушек для компании.
Проблема была в том, что Марцель правила не то, чтобы не любил. Он про них просто не помнил. Иногда это выходило боком им обоим. Как сейчас.
«Шванг! Хочешь, я завтрак приготовлю?» — заговорщически предложил Марцель, понизив голос, как дилер на темной улице. — Мне все равно за сигаретами надо в магазин бежать. Я могу и тебе что-нибудь купить. Успокоительное, например. Тут он все-таки заржал, и это оказался уже перебор. У стратега и так редко бывало хорошее настроение по утрам, потому что идеальные мозги начинали работать не сразу, а только после чашки приторно-сладкого кофе.
— А-а-а! Только не ногами! Приложиться спиной Оппол оказалось неприятно, но терпимо. Видимо, цели прикончить напарника у стратега всё-таки не было. — Никогда больше так не делай, — скучным голосом произнёс Шелтон, слегка надавливая босой ступнёй на горло Марцеллю. Тот и не пытался пошевелиться. Трагично распластался по ковру, раскинув руки в стороны и беззвучно хохотал.
Дергаться было бесполезно. Во-первых, Шелтон все равно был сильнее и тяжелее почти в два раза, во-вторых, ему требовалось срочно спустить пар. — Каюсь. Заблуждался. Ошибался. Кстати, у тебя простыня на тогу похожа, только надо ее не так просто через плечо перекидывать, а закалывать чем-то. Тебе идет.
Хватит ржать. — Ну, я серьёзно, прям оратор! Ступня надавила на горло сильнее, и Марцель поперхнулся. — Не, тиран, тиран-оратор, тиранозавр! — Хватит, я сказал, — повторил Шелтон угрожающе. Марцель изобразил смертные судороги. Замер, закатил глаза, подумал и ещё вывалил язык на сторону.
Шелтон сдался. «Ты неисправим. Исчезни с глаз моих!» «Слушаюсь и повинуюсь!» радостно осклабился Марцель, мгновенно оживая. «Я за сигаретами. Тебе что купить?» «Ничего». «Ага, понял. А кроме сыра и крекеров?» «Исчезни, я сказал!» «Ну, экзотические фрукты вряд ли будут завозить в местный супермаркет.
