Огни Хафельберга - Ролдугина Софья Валерьевна
Минусов было два. Во-первых, не получилось совместить ежеутренний инструктаж от Шелтона с завтраком, во-вторых, пришлось поддерживать идиотский разговор и отвечать на дотошные расспросы. Мартель откровенно скучал и не стеснялся обогащать свою легенду бредовыми подробностями, игнорируя предупреждающие взгляды стратега.
— Значит, вы изучаете архитектуру? Ой, как здорово! Наш младшенький тоже хотел, но пошел на экономику, да, Хартмут? Фрау Гретта подперла щеку рукой и приготовилась внимать. — Я воспитывался как раз в приюте при таком монастыре, вот поэтому и решил потом изучать кирпичную готику, печально поддакнул Марцель.
Шелпан поперхнулся глотком кофе. — Ох, а ваши родители, — взволнованно выдохнула Гретта. Морщинистые щеки раскраснелись от переживаний. — Никогда их не видел, — с видом поймальчика опустил глаза Марцель. — Если верить генкарте, один из них был британцем, поэтому для меня так много значит опека профессора Шелтона.
Он мне отца заменил, — трагически прошептал телепат. Гретта сочувственно шмыгнула носом, Вальц заерзал на месте. Шелтон невероятно медленно открыл сахарницу и подложил себе в кофе еще четыре ложки сахара, сыпая его в чашку аккуратной тонкой струйкой. Направление кирпичной готики в архитектуре изучено вдоль и поперек. Безмятежно улыбаясь, стратег попытался вернуть разговор в относительно безопасное русло.
Поэтому в своей работе мы хотели бы сделать упор на историческую перспективу и и роль монастыря святой Клары в жизни города. К слову, кому, по вашему мнению, лучше всего обратиться с расспросами на эту тему? Шелтон, само воплощение вежливой заинтересованности, повернулся к хозяевам дома. Растаявшая от внимания молодого и красивого профессора, Гретта набрала воздуху, чтобы выложить все, что знает, но муженек ее опередил.
— Но экскурсиями у нас отдельный человек занимается. Хитро сощурился он, и мысли у него наполнились кисловато тянущим желанием подзаработать. У Мартеляш скулы свело от злости. — Герр Шнайдер сильно обидится, если я у него бизнес буду перебивать, да, не по-соседски это, но если нужно, адресок я подкину, Герр Шнайдер все расскажет, да, и цены у него умеренные.
И мне он потом процент с прибыли отстегнет. Это осталось невысказанным, но буквально повисло в воздухе. Никакой телепатии не надо, чтоб догадаться. Кстати, о телепатии. Марцель под столом ущипнул себя за локоть, дождался, пока глаза станут влажными, и потелячье уставился на Гретту.
Женщина и так была уже на крючке, понадобился лишь небольшой толчок, чтоб установить контакт. А когда люди начинают кому-то сочувствовать, то открываются достаточно сильно. Шелтон, глянув на напарника, мгновенно сообразил, что к чему.
Откровенно говоря, нам требуется не столько обзорная экскурсия, сколько беседы с местными экспертами, с теми, кто разбирается в истории города, кто знаком с большинством его жителей, может, старожилы или те, кто в силу своей профессии часто имеет дело с людьми. «Вы можете посоветовать кого-нибудь?» Ну… Гретта всё ещё колебалась, опасаясь мужненного недовольства, но мысли её ничего не связывало. Марцель едва сдерживал сытую улыбку, пролистывая этот виртуальный каталог с именами, адресами, короткими и точными характеристиками.
«Я даже не знаю…» Интенсивность мысленного потока усилилась. Полезла куча посторонней информации. Случайные воспоминания об упомянутых людях, размышления самой Греты, каждый вечер глядящий на монастырь из окна спальни, страх перед бранью вальца. Марцель проглотил рвущиеся на язык ругательства. Голова становилась похожа на ведро, в которое пытались перелить воду из целой бочки.
И был только один способ не расплескать такой массив информации. Стараясь не разрывать контакт с Гретой, Марцель уронил вилку под стол, ойкнул, полез за ней, как будто бы случайно оперся на бок Шелтона и незаметно задрал край водолазки, прижимая раскрытую ладонь к голой коже. На секунду все сложные, безупречно логичные мысленные построения стратега перекрыла одна мысль — холодные руки, боже мой, какие холодные — а потом Марцель вывалил ему в голову то, что успел вытянуть из Гретты и разорвал оба контакта.
Тут же появилось ощущение, что вот-вот из носа кровь пойдёт. Такой металлический запах и мерзкое чувство, будто кто-то мозги через трубочку вытягивает.
— Спасибо за помощь, непременно обратимся за экскурсией к вашему другу, Гервальц, — донёсся до него глухой голос напарника. Марцель вяло вспомнил, что он вообще-то за вилкой наклонился и сидеть под столом глупо. Через пару минут должно было полегчать, но сейчас… — Шванг, с вами все в порядке? — Ага, — Марцель проглотил смешок, — я тут, э-э-э, таракана увидел, вот и завис. Уже вылезаю.
Таракана? Волна ужаса, накатившая от Греты, отозвалась в мозгах неприятной щекоткой. — Может, с улицы забежал, — мирно предположил Шелтон. — Мы, пожалуй, пойдем. Благодарю за завтрак, это было замечательно. «Да-да, обалдеть просто», — энергично поддакнул Марцель. «Фрау Гретта, вы просто волшебница. Кстати, таракан убежал под буфет».
Фрау залилась краской до ушей. В столовую Марцель покидал с чувством глубокого удовлетворения, хотя голова трещала, как с похмелья, а в лестнице теперь по ощущениям было не 30 ступенек, а 130. «Может, обезболивающий выпьешь», — предложил Шелтон. Телепат, постановая, распластался на кровати, прижав к животу подушку. «Ня, это вредно. Сейчас пройдет, забей».
Он еще немного поюрзал и замер. «Ну как? Что-нибудь полезное есть?» «Да. В план придется вносить коррективы». «Даже так?» Мартель перевернулся на бок и заинтересованно уставился на стратега. «И что теперь делаем?» «Идём в монастырь», — сообщил Шелтон и машинально погладил ноут. Я околебался, думая, с чего начать поиски Ноуаштайна.
Лучшим и самым простым вариантом представлялся просмотр записей в регистрационной базе полицейского отделения, потому что все вновь прибывшие либо вернувшиеся в город обязаны становиться на учёт. Точнее, не обязаны, но так будет меньше всего проблем с медицинской страховкой в случае неприятностей. К тому же это естественно, два исследователя прибывают в город, наводят связи с полицией, тебе было бы несложно усыпить на пару минут дежурного, а я быстро скопировал бы базу к себе.
Но одна мысль фрау Гретты заставила меня передумать. — И какая? — Священник из церкви при монастыре Святой Клары собирается уехать в столицу. У него обнаружили рак, а больницы должного уровня в Хафельберге нет. На замену отцу Петеру приедет некий Александр Декстер, который первое время не будет знать своих прихожан.
Понятно. А зачем нам священник? Думаешь, Штайн станет ходить на проповеди? Разум Шелтона сейчас был похож на океан во время шторма. На первый взгляд чистый хаос, но на самом деле все подчинено строгим законам физики. Противоборство течений и воздушных потоков. Идеальная симфония. Ну, а Штайн был религиозным фанатиком. В Шельдорфе он каждое воскресенье посещал храм и часто разговаривал по душам со священниками, рассказывал о своих намерениях, о том, что тревожило его, так в конце концов и вышли на его след.
— Штайн возвращается к своим корням, в Хафельберг, и собирается там залечь на год-другой, — процитировал по памяти Марцель и поморщился. — Твою ж мать, на какой хрени прокалываются люди? Он бы еще адрес этому своему священнику оставил.
Он — верующий человек. Шилтон поднялся и натянул рукава водолазки до самых пальцев. А для верующего сама мысль о нарушении тайны и исповеди — нонсенс. «Невозможно, потому что невозможно» — вот и вся логика. И знаешь, что самое интересное, Шванг? Такие люди будут снова и снова наступать на те же грабли. Впрочем, у меня есть еще одно объяснение для такой глупой ошибки Штайна, но о нем я пока умолчу.
У Марцеля от азарта зачесались ладони. Головная боль отступила на второй план и стала совсем-совсем неважной. Ты тут сказал, что мы идем в монастырь, а при нем действующая церковь, единственная на всю округу. Думаешь, что Штайн побежит на исповедь, как только приедет? «Кто знает», — пожал плечами Шилтон, убрал за ухо непослушную вьющуюся прядь и шагнул к двери.
