Бескрылый дракон - Big wolf
«Ну, и где же твой путь? Малфой, ты хоть сам веришь в то, что говоришь? Твоего отца казнят. Мать… не переживёт. Она его слишком любит. И ты. Наделавший кучу ошибок. Сколько ты будешь прятаться от своих кошмаров? И эта проклятая карамель. Фальшивая сказка, в которой ты забылся».
— Обещай мне, что прекратишь эти попытки с тёмной магией! — потребовал он.
Девушка всматривалась в его глаза. Молчание. Упрямство. Отчаяние и тоска.
«Я напишу ей, как только всё закончится. Суд. Похороны. И заберу её. Вместе с Грэхэмом. Мы будем держаться вместе».
— Ты же не исчезнешь без следа? — с надеждой спросила она.
— Я ещё обещал Забини выпить с ним. Так что пропасть не получится. Его алкоголизм найдёт меня и на краю света, — горько усмехнулся парень.
— Хорошо, тогда обещаю, — кивнула девушка и подошла к шкафу.
Она начала быстро снимать вещи с вешалок и складывать в чемодан. Драко стоял и смотрел, как холодный контроль возвращается в зелёные глаза.
«И снова молодец, Пэнс».
«Она будет в норме. Грэхэм рядом. Я напишу ей позже».
***
Он с трудом открыл глаза. Голова безжалостно трещала по швам. Мрачные тёмные стены, дубовая мебель, белые простыни. Мэнор встречал своим холодным величием и аристократичной сдержанностью. В комнате царил педантичный порядок, хотя парень точно помнил, как разгромил вчера всю спальню. Осколки, перья, шторы, сломанный стул и пергаменты. Но сейчас всё было безупречно. Как обычно.
— Альфи? — хрипло позвал домовика Малфой.
— Да, хозяин? — лёгкий хлопок аппарации, и маленький эльф стоял у его кровати.
Слизеринца как-то странно передёрнуло от обращения домовика к нему. Он вспомнил историю этого волшебного народа и снова почувствовал себя злодеем в ней.
— Мама ещё не вернулась?
— Нет, хозяин.
— Альфи, можешь не называть меня хозяином? — тихо спросил он.
— Да… господин, — неуверенно закивал головой эльф.
— Ты пленник здесь. Поэтому называешь меня так, верно?
— Альфи рад служить вам… господин. Альфи не понимает, — заикался домовик.
Драко стянул с себя футболку и дал эльфу. Маленький домовик совсем растерялся. Большие глаза, как два блюдца, уставились на него.
— Ты свободен, — горько улыбнулся Малфой.
— Альфи что-то сделал не так? — эльф испуганно повёл ушами.
— Нет, — выдохнул Драко. — Твои страдания закончились. Можешь быть свободным. Я не хочу, чтобы в этом доме были другие пленники, кроме меня.
Он был сломлен. Неделя тянулась мучительно долго. Казалось, что секунды длились, как года. А дни, как вечность. Силуэт слизеринца чёрной тенью слонялся по Мэнору. Всё внутри будто парализовало. Он не чувствовал вкуса еды и дуновения ветра. Будто был мёртв, но ещё жил.
Малфой разгромил спальню, а после лежал во дворе на снегу, смотря в серое небо Уилтшира.
«Ты говорила, что это помогает. Тогда почему я ничего не чувствую?»
Домовик принёс его в комнату и отогрел. Но парню было всё равно. Он безвольным телом лежал, вспоминая нежные губы и карамельные глаза. Девушку, что подарила ему лучшие воспоминания в жизни. Пусть лживые. Но он был в них счастлив. Даже слишком. Засыпая на её коленях и наблюдая, как она хмурится. И эта непослушная кудряшка, что она сдувала со лба. Каждый раз.
—
Доверься мне, Драко.
—
Посмотри на меня, Драко.
«Грейнджер, как же я ненавижу тебя».
«Ненавижу за то, что всё было игрой».
«Ненавижу за то, что не могу забыть».
Эльф аппарировал, и Малфой сморгнул навернувшиеся слёзы. Их было слишком много за эти дни. Непростительно, но необходимо.
«Альфи теперь тоже нет. Поздравляю, Малфой! Вот твое одинокое пристанище».
Но через пару мгновений маленький домовик возник перед слизеринцем с подносом в руках, на котором стояла кружка с горячим напитком. Тонкая струйка пара поднималась от него, растворяясь в воздухе.
— Что это? — спросил Малфой.
«Запах. Этот запах… почти, как её».
— Молоко с карамелью, мой господин, — пискнул эльф.
— Карамель? — выдохнул Драко в недоумении.
«Откуда он знает?»
— Когда хозяйка отучала вас от материнского молока, вы очень нервничали. Вам было около двух. Хозяйка сильно переживала, и мы перепробовали всё, что можно. Но однажды вечером Альфи добавил немного карамели в тёплое молоко. Вы успокоились. И уснули, — умоляющие огромные глаза смотрели на парня с теплом.
— Почему я не помню этого? — нахмурился он.
— Старший хозяин запретил нам давать вам сладкое. И вскоре вы сами отказались от этого. Вы с малых лет так старались понравиться господину, — оправдывался домовик. — Но Альфи запомнил, как успокаивает вас молочная карамель.
«Судьба? Мерлин, это было моей судьбой? Я любил её запах с самого начала».
Он дрожащими руками поднёс кружку к губам, упиваясь сладковатым запахом. Но не смог сделать и глотка. Будто в кружке было не молоко, а яд. Что разъедал его изнутри, неумолимо сжигая внутренности, ломая кости и заставляя кровь циркулировать в обратную сторону.
— Я облажался, Альфи. Так сильно облажался, — поставил кружку обратно и схватился за голову Малфой.
— Это не ваша вина, что часов нет, мой господин! Не вините себя! — уверял эльф.
«Сука! Ещё и это. По всем фронтам. Проиграл. Проебал всё, что мог!»
«С малых лет старался понравиться господину».
«Язык бы не повернулся когда-нибудь назвать его папой»
«Он был господином моей жизни. Не давал даже воздуха вздохнуть там, где мне хотелось».
«Если бы не мама, то я бы вовсе был его тенью. Надрессированной родовой куклой».
«И теперь его не станет. По моей вине».
«Хотел свободы. Ну так, на! Где-то в глубине души ты ведь хотел этого. Чтобы ничто не мешало тебе с Грейнджер. Ну, так вот».
«Только девочке твоей плевать было на тебя. Её только спасение мира и рыжий говнюк волновали».
— Молодой господин! — пискнул эльф.
Драко перевёл на него взгляд.
— Альфи просит разрешения остаться с вами. Альфи родился в Мэноре. У Альфи никого нет. И ему некуда идти, — взмолился эльф.
— Я не выгоняю тебя. Ты был со мной с самого рождения. И всегда помогал мне. Прости за моё поведение в прошлом. Впредь я не хочу, чтобы ты служил мне. Если хочешь остаться, то оставайся, — пожал плечами слизеринец.
Глаза эльфа заполнились слезами, и
