Бескрылый дракон - Big wolf
— У тебя есть доказательства, Грейнджер? А? Нет, по всей видимости. А кто-нибудь ещё видел? Похоже, что тоже
нет
! Значит этого не было, — Макмиллан развёл руками и самодовольно ухмыльнулся.
— Я… Расскажу Ханне! Ты ублюдок! Я пойду прямо сейчас, — гриффиндорка готова была взорваться от возмущения.
— Да? И что ты ей скажешь? Что её без пяти минут жених ей изменил? Думаешь, она поверит? После этого, — парень притянул к себе гриффиндорку и повалился на диван, а она упала на него.
Девушка была в полнейшем шоке, но подняв глаза, она увидела, что в гостиную зашла Падма Патил. Когтевранка стояла в проходе, обомлев от увиденной картины. «Идеальный парень» Хогвартса лежал на диване, прижатый Героиней Войны, в очень интимной позе. Эрни отпрянул от гриффиндорки и расширил глаза от удивления.
«Актёр, признаться, из него прекрасный».
Гермиона сидела на диване и даже не могла вымолвить ни слова. Это ведь Эрни потянул её на себя! Он сделал это специально! Он видел, что кто-то заходит в гостиную.
— Падма, это не то, что ты думаешь! Я говорил Гермионе, что люблю Ханну, и мне никто кроме неё не нужен. Она сама полезла… Я не хотел этого продолжать, — лживо начал объясняться пуффендуец.
Гермиона разинула рот от удивления. Её брови поползли наверх, а лицо залил румянец.
— Что? Что ты сказал? Я? Это я полезла к тебе? Ты совсем сдурел, Макмиллан? — взревела Грейнджер.
— Ничего не хочу знать, — холодно сказала Падма, которая была с Аббот не разлей вода. — Гермиона, я была лучшего мнения! Вы прекратите это немедленно. Я не хочу расстраивать Ханну, поэтому ничего не скажу. Но если ещё раз я застану что-то подобное, — она ткнула на них пальцем.
— Да-да, конечно, — закивал Эрни. — Гермиона, я не могу принять твои чувства. Давай постараемся соблюдать расстояние и останемся друзьями, — поспешно добавил пуффендуец, победно смотря в глаза Грейнджер.
Ей казалось, что под ней разверзлась земля, и она летит в бездну недопонимания и отчаяния. Девушка только стояла, открыв рот от поведения Мистера-идеального-парня— Ханны. Падма ушла, а они остались в гостиной.
— Ну, и? Теперь любое твоё заявление будет выглядеть, как попытка разлучить меня с девушкой. И Падма это подтвердит! Как думаешь, кому она поверит? Девчонке, которую бросил Уизли? Или своей подруге и жениху? — он гадко рассмеялся. — Мне здорово повезло, что зашла именно Патил. Несказанная удача!
«Ублюдок!»
— Я добьюсь своего! Ты даже волоска Ханны не стоишь! — процедила сквозь зубы гриффиндорка.
И вот солнце играет в белокурых прядях Ханны Аббот. А Гермиона абсолютно не представляет, с чего начать разговор.
— Сегодня профессор Трелони предсказала мне, что я ещё вернусь в Хогвартс! Представляешь? Возможно, я стану преподавать здесь. Или Эрни будет профессором, — пуффендуйка воодушевлённо говорила, сопровождая речь плавными жестами. — А ещё она сказала, что у меня будет двое детей и любящий муж, который будет смотреть только на меня одну.
Гермиона чуть не закатила глаза от раздражения. Прорицания были её самым ненавистным предметом, потому как ничего точного в этом не было.
«Бесконечная демагогия о том, что возможно случится, а возможно и нет. Больше похоже на магловский прогноз погоды».
— Профессор Трелони преувеличивает свои способности видеть будущее. Не хочу тебя расстраивать.
— Ну, почему же? Насчёт мужа я уже уверена! Это — Эрни. А остальное, я думаю, тоже правда.
— Она вечно говорит эти предсказания от фонаря! Просто по наитию… Мерлин! Это же так очевидно, — Гермиона застонала и откинула голову на каменную колонну. — Ханна! Её предсказание было верным всего лишь раз. И то, довольно расплывчато.
Но её тираду прервал высокий туманный голос.
— Видимо, мисс Грейнджер, Вы просто не можете смириться со своей оценкой по моему предмету, — огромные очки будто вываливали из орбит опухшие глаза профессора Прорицания, которая появилась из-за колонны.
— Профессор Трелони? — Гермиона хотела трансгрессировать с места от стыда.
Гриффиндорка никогда не была сторонником обсуждения кого-то за спиной. Ситуация с Эрни Макмилланом и буквально приносящая ей боль наивность Ханны просто опустили спусковой механизм её воспитания.
— Я не буду доказывать вам что-то. Вы настолько упрямы, что Прорицание вам никогда не постичь! Просто знайте, что касательно вас… мне от фонаря… пришло предсказание, — она сощурилась, изучив Гермиону с ног до головы. — Я искала момент, чтобы поведать вам о вашей судьбе.
«Ну, конечно. Судьбе прям? Очередная бессмыслица».
Гриффиндорка помнила, что сказала ей профессор прорицания на своём уроке:
«Вы такая юная, но сердце ваше неспособно на любовь. Душа сухая, как страницы учебников, к которым Вы привязаны навсегда».
«О, Годрика ради! Я не хочу слушать её очередной бред о моей сухой душе».
Но профессор прорицания начала нарочито важно и медленно напевать песню:
Вся жизнь твоя — одни сражения!
Ум полон гибкости и хамства,
Когда он с совестью в борьбе.
Ты никому не лжёшь так часто
И так удачно, как себе.
Познать любви сильнейшей силу
Написано в судьбе твоей,
Но суженый, что сердцу мил так
Сотрёт себя из жизни сей.
Гермиона замерла на месте. Трелони, видимо, довольная произведённым эффектом, неспешно поплыла по коридору, что-то напевая себе под нос. Её спутанные волосы и помятое платье только придавали образу некое безумство. Ханна прикрыла рот рукой и смотрела ошарашенными глазами на гриффиндорку.
— Мерлин! Гермиона… Он что, совершит… самоубийство? — пролепетала Ханна, и это будто вмиг отрезвило Грейнджер.
— Ханна, это же бред чистой воды. Она, наверняка, эти песенки заранее заучивает… И тебе к сведению… Умерев, люди не стирают себя из жизни. Человек жив, пока жива память о нём, — гриффиндорка выдохнула, потому как собственные слова её успокоили, но в голове она прокрутила это «предсказание» раза три.
«Трелони всегда несёт всякую чушь! Вспомни её уроки, Гермиона. Да и Рон вряд ли собирается делать что-то подобное…»
«Рон? Ты уверена, что он твоя
Любовь
сильнейшей силы?»
«Может, это кто-то другой?»
«Но других вариантов ведь нет!»
— вторило её сознание, убеждённое в пожизненной
