Цитадель звездных властелинов - Эдмонд Мур Гамильтон
Внезапно мужчина остановился, а пистолет в его руках быстро принял боевое положение. Несомненно, он заметил приоткрытую входную дверь.
Постояв несколько мгновений, толстяк крадучись подошел почти вплотную к входу в магазин, а затем резким ударом ноги полностью распахнул дверь. Какое-то время он не решался войти внутрь, видимо ожидая ответных действий, но так как их не последовало, осторожно проник в лавку. Очутившись почти в полной темноте и немного к ней привыкнув, толстяк начал оглядываться по сторонам.
В этот момент пальцы Джея сомкнулись на маленькой картонной коробке, и еще через мгновение она уже летела в витрину, где располагалась оловянная посуда. Раздался оглушительный грохот.
В мгновение ока толстяк резко повернулся к витрине и замер. Уэльс же медлить не стал. В два прыжка он очутился за его спиной и ткнул в него пистолетом.
— Брось оружие, — четко произнес он, — или я прострелю тебе позвоночник!
Мужчина не стал испытывать судьбу, и пистолет с грохотом упал на пол.
— Марта! — позвал Джей.
Девушка, явно очень напуганная, быстро подошла к нему.
— Успокойся. Возьми проволоку, — Уэльс указал на катушку, — и свяжи ему запястья за спиной. Только не становись между ним и моим пистолетом.
Через пару минут Марта все-таки сумела выполнить его распоряжение, несмотря на дрожащие руки.
— Хорошо, — ее друг остался доволен. — Теперь плотно закрой дверь.
Девушка направилась к входной двери, а Уэльс развернул пленника лицом к себе и первым делом обыскал его. Не найдя у него ничего, кроме обойм для пистолета, он заговорил:
— Сядь на пол. Издашь хоть один звук громче шепота, и ты покойник. — Его голос прозвучал хоть и тихо, но очень спокойно и уверенно.
В ответ из уст толстяка вырвался писклявый хрип:
— Тебя все равно убьют. Можно сказать, ты уже мертв. Что бы ни случилось со мной, тебе не выбраться из Каслтауна.
— Не беспокойся ни обо мне, ни о моей спутнице, — ответил Уэльс. — Хочешь совет? Беспокойся о себе. А теперь, отвечай: где Ли Кендрик?
На лице толстяка не дрогнул ни один мускул, он был спокоен, словно находился у себя дома и в полной безопасности.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — ответил он.
Глаза Марты широко распахнулись.
— Заставь его рассказать, Джей! — прошептала она с поразившей его яростью.
Уэльс кивнул, а его пленник выслушал ее угрозу совершенно невозмутимо.
— Я повторяю вопрос, где Кендрик? — снова заговорил Уэльс.
На лице толстяка появилось удивление.
— Ты говоришь о Кендрике, который обнаружил приближение астероида? О нем? Откуда мне знать!
Такой ответ Джея не устраивал, и он продолжил допрос.
— На кого ты работаешь? — Уэльс начинал нервничать и злится. — Кто забрал Кендрика, кто послал тебя следить за мной сюда из Нью-Йорка? «Братство»?
Удивление на лице пленника удвоилось.
— «Братство»? Хм… — с улыбкой произнес он.
— «Братство искупления», — уточнил Джей и продолжил: — Ты один из них, не так ли? Кендрик у вас? Где?
Толстяк уже почти смеялся в полный голос. Уэльс быстро поднял пистолет, и пленник подавил смех, но бока у него продолжали трястись. Успокоившись, он продолжил:
— Ты забавный. Ты действительно забавный, Уэльс.
— Значит, ты меня знаешь?! — вспыхнул Джей. — Что тебе известно? Ты выследил меня, когда я начал поиски Кендрика. Кто тебя послал?
Странный блеск появился в глазах толстяка, но он промолчал. Что-то в этом взгляде заставило Уэльса резко обернуться. Их пленник сидел лицом к витрине магазина и первым увидел, что на площадь вернулся еще один преследователь.
— Марта, — прошептал Джей. — Возьми дробовик, и если он попытается открыть рот, бей его прикладом по голове. Опыт у тебя есть, — добавил он с ухмылкой.
Девушка, не обратив никакого внимания на его последнюю реплику, быстро взяла ружье и встала наготове рядом с пленником.
Тем временем, Уэльс прокрался к входной двери магазина и очень осторожно выглянул наружу. На площади пытался спрятаться за постаментом памятника второй преследователь — при этом он нервно оглядывался, держа оружие на изготовку. Его явно удивляло и беспокоило отсутствие товарища, и видимо, он решил дождаться у памятника третьего, который уехал на машине.
Шли минуты. Сумерки сгущались, приближалась мягкая темнота майской ночи.
— Джей! — внезапно прошептала Марта. — Я слышу пение! Кто-то поет, далеко-далеко.
Уэльс обернулся к девушке.
— Не волнуйся, это просто ветер в проводах, — сказал он. — Во всем городе нет никого, кроме нас и этих троих. Не отвлекайся и не спускай глаз с этого парня — я думаю, скоро у нас могут возникнуть некоторые сложности.
Он решил ждать. Снаружи доносился только шум ветра, который то усиливался, то затихал. Но потом он внезапно понял, что, как ни странно, девушка была права. Это был не ветер. Это были именно голоса, много голосов. И они медленно приближались. Марта не ошиблась?
Уэльс осторожно приоткрыл дверь.
— Это с Северного холма, — прошептал он. — Но что за чертовщина?
Внезапно Джей пригнулся — как можно ниже. Он четко увидел, как вниз по склону вдоль улицы Джефферсона на большой скорости мчался длинный зеленый автомобиль. Еще через минуту машина, обогнув площадь, остановилась.
Сидящий в ней человек высунул голову через открытое ветровое стекло и позвал кого-то по имени. Мужчина, стоявший за памятником, выбежал ему навстречу, что-то быстро говоря и энергично жестикулируя. В ответ водитель машины сначала молча указал на север, а затем что-то прокричал.
Уэльс не видел его лица и не слышал, что именно он кричал человек, но он четко уловил грубый тон и расслышал последнее слово: «…идут!» Бежавший к машине мужчина запрыгнул в неё, и она, набирая скорость, помчалась по улице Вашингтона, направляясь на восток.
— Почему, они уехали, да еще так быстро? — В голосе Марты звучало нескрываемое удивление. — Они ведь оставили здесь своего напарника и…
Джей резко поднял руку, заставив девушку замолчать.
— Вслушайся, — тихо сказал он, показывая на улицу.
И как только рев удаляющейся машины окончательно затих, они явственно услышали пение. Теперь оно стало громче, намного громче, да еще и сопровождалось ровной дробью барабанов. А через несколько минут Уэльс уже мог разобрать слова хора, который все повторял и повторял: «Аллилуйя, Аллилуйя».
Джей вновь выглянул на улицу. На гребне холма, через который шла улица Джефферсона, уже были видно множество огней.
