Бескрылый дракон - Big wolf
Девушка притянула его за края шарфа и, встав на цыпочки, легонько коснулась его губ. Он закрыл глаза и вдохнул воздух.
— Не будь такой, Грейнджер, — прошептал он, не открывая глаз.
— А то что? Влюбишься? — серьёзно спросила она.
Искрящийся лёд встретился с горячей карамелью.
«Не отталкивай меня, Драко, прошу. Я, кажется, так больше не могу. Эта неопределённость. Эти недоотношения»
«
Ты будто со мной, но мысленно за сотни миль отсюда. Притягиваешь моё тело, но боишься открыть душу
».
Парень молча переплёл их пальцы и потянул её к выходу. Шарф так и остался на его шее.
Они шли по улочкам Хогсмида, пока снег, кружась, падал на дорожку.
— Первый снег всегда такой неожиданный, хоть и долгожданный, — задумчиво сказала Грейнджер.
— Слишком рано, — ответил Малфой. — Ненавижу первый снег.
— Почему? — удивилась Гермиона. — Это ведь символ начала чего-то нового.
— У меня дома, в Уилтшире, первый снег к разлуке, — мрачно сказал Малфой.
«К разлуке с отцом? Как же мне унять его боль? Что бы я не сказала, это его не успокоит».
«Но его можно отвлечь».
— Иди сюда, — Гермиона потянула его, сворачивая с дороги к живой изгороди, что покрылась снегом.
Они шли, пока не оказались на небольшой полянке между деревьев. Снег укрыл пышным покрывалом жухлую листву, и девушка восторженно охнула.
— Так, слушай. Когда я была маленькой, то всегда так делала в первый снег. Это здорово освобождает от всяких мыслей, — сказала она, притягивая его в центр.
— У меня такое предчувствие, что это будет какая-то глупость, — заворчал парень.
— Не будь занудой, — передразнила его Гермиона. — Ну же… повторяй за мной, — гриффиндорка плюхнулась на снег спиной, звонко смеясь.
— Ты предлагаешь мне поваляться в снегу? — съязвил Малфой.
— Драко, просто доверься мне, — попросила она, смотря как снежинки падают с безмятежно голубого неба.
И он медленно опустился сначала на корточки, после нехотя сел и, недовольно выдохнув, наконец, лёг рядом.
— Посмотри на небо, — прошептала Грейнджер. — Что ты чувствуешь?
Он помолчал несколько минут, вглядываясь в нежно-голубую гладь. Гермиона подняла свою руку. Немного поколебавшись, слизеринец поднял свою. От его ладони исходило тепло.
«Ты мне нужен, а я нужна тебе. Что тебя останавливает?»
— Так красиво, — тихо ответил Малфой и вздохнул. — Остановить бы время здесь и сейчас. С тобой. Вот так.
— Нам ведь незачем останавливать время.
Слизеринец молча смотрел на снежинки, которые в лёгком танце опускались на землю.
— Мы ведь можем прожить ещё лучшие моменты в будущем, — заверила его Гермиона.
«Ну же, Драко. Прошу тебя. Откройся. Доверься мне».
— В будущем, которого нет, — холодно сказал Малфой и, резко отдёрнув руку, поднялся на ноги.
«Он не верит в то, что у нас есть завтра? Тогда зачем это всё? Зачем мы сейчас вместе? К чему это?»
Она растерянно поднялась и бросилась вслед уходящему слизеринцу.
— Стой! — выкрикнула Гермиона. — Если у нас нет завтра, то зачем ты здесь? Зачем рядом со мной?
— Я не знаю. Не понимаю, — зло процедил он. — Это бессмысленно!
Малфой быстро отдалялся. Так больше не могло продолжаться. Целый месяц… Гермионе было отчаянно необходимо, чтобы они обозначили друг друга кем-то.
— Нет. Драко, я люблю тебя! — неожиданно выкрикнула она.
«Это не может быть бессмысленным. Ведь я правда так сильно полюбила тебя, что мне плевать на все
НО
».
«Ну же, скажи мне! Скажи, что тоже любишь».
Но парень обернулся и застыл, смотря на гриффиндорку как-то испуганно. Выражение его лица будто кричало ей «Что я наделал…».
— Я люблю тебя, — спокойнее повторила Гермиона.
В ответ последовало то же глухое молчание. Сердце под рёбрами то болезненно сжималось, то лихорадочно колотилось.
«Да, не так я себе представляла признание в любви. Но и мы с ним тоже не совсем герои таких сказок, верно?»
Слизеринец нервно сжимал и разжимал кулаки, и страх на его лице постепенно начал сменяться на гнев. Светлые брови нахмурились, а на плотно сжатых скулах заиграли желваки напряжения.
— За что? Назови мне хоть одну причину, — процедил он.
— Причины нужны для ненависти, Драко, а не для любви, — мягко сказала она. — Ни за что… и за всё одновременно, понимаешь?
Между ними было около десяти футов, которые были негласной чертой всех тех проблем, что не давали им быть вместе. Гермиона шагнула ему навстречу, но Малфой вытянул руку в останавливающем жесте.
— У тебя есть сотни причин меня ненавидеть, — бесцветным голосом сказал он.
Всего один шанс. Она взглядом просила его не усложнять всё.
— Но… я люблю тебя, — не сдавалась Гермиона, делая ещё один маленький шаг.
«Ну же, Драко, услышь меня. Ты так сильно винишь себя за прошлое? У тебя столько не зажитых ран. Мы нужны друг другу».
— Я Пожиратель Смерти, Грейнджер! Ты что, совсем глупая? Не понимаешь, да? Это я уничтожил Хогвартс! Из-за меня убили Дамблдора! — сорвался на крик Малфой, с силой зарываясь длинными пальцами в платиновые пряди.
— Я… люблю тебя, несмотря ни на что, — повторила Гермиона, и глаза стало щипать, но она упрямо сделала ещё один шаг.
«Прошу тебя, Малфой, услышь меня».
— Тебя пытали в моём доме! На моих глазах и глазах моих родителей, которые готовы были сдать тебя и твоих друзей Темному лорду, слышишь ты меня? — кричал он.
— Я… люблю тебя, — сквозь слёзы повторила гриффиндорка, делая ещё один шаг.
«Мы ведь можем это всё пережить. Можем начать сначала».
— В темницах Малфой-Мэнора убивали сотни маглов, пытали до бездыханного состояния. Одними из них могли быть твои родители, Грейнджер! Мы с тобой по разные стороны, разве ты этого не видишь?
— Но ведь сейчас всё не так. Это был не твой выбор, — закричала она.
— Да какая разница? Какая, нахрен, разница? Это ещё не всё! Далеко не всё. Хочешь, я расскажу тебе? Ты ведь так сильно хотела узнать меня. Давай! Бери палочку. Войди в моё сознание. Я хочу, чтобы ты увидела всё. Как твою любимую преподавательницу сожрала Нагайна на моём обеденном столе. Как мучали обожаемого Оливандера. Может, увидишь кого-то из знакомых маглов. Окровавленных, без рук и ног, с выколотыми глазами…
— Хватит!
