Бескрылый дракон - Big wolf
— Соси, — грубо приказал Малфой и сделал ещё один сильный толчок.
Она удивлённо моргнула, и он отвернул её голову.
«Не смотри на меня так. Я не ангел. Не герой. Не надо пустых надежд. Я именно тот монстр, что разрушит тебя. Не обманывайся!»
Он глубже воткнул свои пальцы в её рот, и девушка принялась слегка посасывать их. Стол скрипел от резких, жёстких толчков, но Драко было мало.
«Я просто играю с тобой. Никакой любви! Никакой! Ни капли!» — убеждал себя он.
Он убрал руку с её ягодицы, сильно замахнулся и со звонким шлепком опустил обратно, крепко сжимая. Сейчас он отчётливо понимал, что это неуместно. Гермиона не была к этому готова. Она явно этого не ожидала, ведь их близость обычно имела совсем другой характер.
«Останется след».
Гриффиндорка громко вскрикнула. И Драко запутался в ощущениях.
«Ей больно. И ей не нравится. Ты мог подготовить её к такому», — упрекнуло сердце.
«Оно тебе надо? Главное, чтобы нравилось тебе»,
— стучало что-то тёмное внутри.
От мыслей его отвлекло то, что девушка до крови прикусила его пальцы. Искры полетели перед глазами. Он простонал, не то от боли, не то от наслаждения и, сжав её сильнее, излился.
Руки ослабили хватку, и она, вырвавшись, выпрямилась, стоя к нему спиной.
«Что ты скажешь на это, а? Грейнджер. Давай же. Не молчи. Такой я тебе уже не нравлюсь?»
Тонкий судорожный всхлип, и её плечи дрогнули. Она подняла руки, прикрывая грудь и будто сжалась.
«Нет. Не ломайся, Малфой. Не смей. Не смей смягчаться».
Гермиона повернулась, и он увидел её глаза. Глаза полные слёз.
«Проклятье! Не плачь. Блять. Не плачь! Сука, только не слёзы».
«Как же я ненавижу это всё… Себя. Тебя. Эту жизнь».
— Ты был груб, — выдавила гриффиндорка.
— Мне так нравится, — холодно сказал Малфой. — Было больно?
Она отрицательно мотнула головой, от чего пару капель слетели на пол.
«Твои слёзы убивают, Грейнджер. Чёрт возьми, не могу это терпеть. Не смотри так на меня! Не так».
— Тогда почему ты плачешь? — спросил Малфой.
— Это было неожиданно, — обиженно ответила она. — Мог бы предупредить.
«Мог. Должен был. Блять. Не плачь».
«Малфой, возьми себя в руки, чёрт подери»,
— рычала внутри тёмная часть разума.
— Прости. Раз так, то я предупреждаю тебя. Мне нравится грубый секс.
— Но раньше… — начала Гермиона.
Хрупкие плечи ещё дрожали, а руки прикрывали грудь, когда тусклый свет пробивался через витражные окна заброшенного кабинета.
— Я сдерживался, — перебил её Малфой.
Её губы дрогнули, а весь вид заставлял сердце слизеринца рычать, биться и метаться в грудной клетке, не желая больше слушать голос разума.
Он вспомнил её дрожащее тело на полу ванной старост, вспомнил первый поцелуй и их первый раз.
— Ты мне доверяешь, Грейнджер?
— Да…
Чувство вины начало распространяться по телу как едкий яд. Редкий вид вируса, что сжирает твой мозг и позволяет сердцу встать у руля.
Победа.
«Да чтоб тебя! Что ты со мной делаешь?»
«Она и так пережила столько боли! Ну не будь же таким кретином, Малфой. Секс ведь может быть не таким грубым. Необязательно развлекаться вот так!»
«Смотри. Смотри, что ты наделал»,
— кричало то, что неистово гоняло кровь по организму.
«Она же так доверяет тебе. Она твоя. Видишь? Твоя девочка»,
— последние удары.
Здравый смысл сокрушительно пал, поднимая белый флаг. Снова. Но в этот раз он хоть смог немного побороться.
«
Блять
», — сдалось сознание, и парень, скрипнув зубами от досады, выдохнул.
— Слушай, прости… Сильно больно? — он подошёл ближе, осторожно беря её лицо в руки и стирая мокрые дорожки от слёз.
— Я не знала… — всхлипнула она.
— Я… я просто захотел… Не важно. Прости. Ладно? Я больше так не буду, — он поправил её лифчик и майку, подтягивая рубашку. — Вот. Надевай, — бережно надевая на неё вельветовую ткань, он подхватил лёгкое тело и усадил на стол.
— Нет. Если тебе нравится… Мы можем попробовать. Просто… я была не готова. Ты за что-то злишься на меня?
«Я злюсь на себя, Грейнджер! На себя! За то, что не могу быть с тобой, но так сильно хочу. За то, что это не просто секс для меня. Чёрт возьми. Я знаю, что чувствую к тебе.
Знаю
. И этого не должно было случиться. Никогда. Не в этой жизни. Не так».
— Нет, не злюсь. Это просто секс, — как можно непринуждённее ответил он.
— Мне иногда кажется, что тебя волнует только это, — сказала Гермиона, застёгивая вельветовую рубашку обратно.
«Глупая. Как бы я хотел, чтобы это было именно так. Чтоб меня волновала в тебе только похоть, но нет. Ты даже себе представить не можешь, как я хочу засыпать с тобой и просыпаться. Смеяться, гулять… Блять, Грейнджер, я же так сойду с ума».
— Ты неправильно формулируешь предложение, — выдавливая улыбку, сказал Малфой, проходя по ним очищающим заклинанием.
— О, ну посвяти меня! — скептически изогнула бровь гриффиндорка.
— Да, меня волнует только
секс
, — ухмыльнулся блондин.
«Потому что я боюсь. Боюсь, что это будет чем-то большим. Что я ради этого могу отказаться от всего. От отца. Я уже на грани. У края пропасти».
Она слегка вздрогнула, и он добавил:
— Но секс только
с тобой
. Это разные вещи, не находишь?
Грейнджер улыбнулась, и он мягко притянул её к себе.
«Не плачь. Пожалуйста, больше не плачь».
— Ты задолжала мне желание вчера, — вкрадчиво сказал он.
— На что ты хочешь его потратить? — осторожно спросила Гермиона.
— На это, — он подцепил её трусики на палец и показал ей.
— В каком смысле? — захлопала глазами Грейнджер.
— Они останутся у меня, — хищно оскалился Малфой.
— Прямо сейчас? — девушка напрягалась. — А как же я буду ходить? Мне тогда нужно вернуться в Башню старост, чтобы надеть другие…
«Я знаю, что ты понимаешь, чего я хочу».
— Грейнджер, не будь занудой, — протянул Малфой. — Ты прекрасно понимаешь, о чём я.
— Это извращенство! — запротестовала Гермиона, пытаясь выхватить бельё
