Потоп (СИ) - Алексеев Александр
От стрельцов, поместной конницы и царской посохи я решил отказаться. По новому указу дворянин может владеть землёй только имея чин в Табели о рангах, который служилые дворяне получили автоматически. Но их детям придётся это звание себе заработать. То есть я как бы подталкиваю дворянских детей к учёбе, офицерству в Бригадах или на гражданской службе. Это, надеюсь, быстро дойдёт до всех помещиков. Для большинства будет лучше по гражданским делам служить, чем кормить вшей в военных походах, ночуя в поле и питаясь, чем Бог на душу положит.
Всех стрельцов переписали в Бригады, оставив на первое время их семьям льготы по налогам. Теперь всё оружие будет выдаваться в полках, а не так, как раньше — кто что принесёт. Все мушкеты должны быть одной конструкции и близкого калибра. То же самое с холодным оружием и солдатской формой. Все солдаты полка будут носить форму одного цвета, а не так как сейчас — кто в чём. У стрельцов и раньше так было заведено. Но на долгих войнах цвета полков перемешивались в винегрет, поступающее пополнение было одето кое-как. И строй стрелецкого полка был похож на разноцветное лоскутное одеяло.
У боевой армии должна быть очень активная конная ближняя и дальняя разведка на хороших быстрых боевых скакунах, а не на чахлых лошадках. Командир Бригады и Дивизии должен знать, где находится враг. Это нужно, чтобы навязать противнику бой на наших условиях.
На поле боя с этого года было новое правило — постараться избежать большого рукопашного боя, который часто приносит большие потери. Мною была разработана новая тактика, согласно которой Бригада может вести успешные оборонительные действия против превосходящих сил противника, а Дивизия может вести наступательные действия против любой армии Европы.
Недавнее сражение под Вязьмой закончилось вничью. Но, в тылу у противника стали действовать наши драгунские и казачьи сотни, нападавшие на обозы и мелкие гарнизоны противника. У «крестоносцев» начался голод. Поэтому генералиссимус Валленштейн не решился на новое сражение, а отошёл к Смоленску, где были большие запасы продовольствия и пороха.
Из других изменений:
1. В полках появились православные священники — выпускники военной семинарии. Они не носили военную форму, но имели чин в табели о рангах. Молитва перед боем значительно поднимает боевой дух бойцов.
2. Создан полк осадных орудий. Вместо тяжеленных осадных пушек времён Ивана Грозного в полку имеются двадцать новых латунных двухпудовых мортир(вес ствола 500 кг), которые довольно легко перебросить от одной вражеской крепости к другой. Десяток залпов осадного полка — стены или башни вражеской крепости превращаются в руины. Мортира предназначалась для разрушения стен, зданий и укреплений при осадах, а также для обстрела целей, недоступных для настильного огня.
С помощью службы Аллена Даллеса, предателей в моём окружении вычисляют довольно быстро. Существует ряд неплохих способов, при использовании которых мы получаем подозреваемого. А дальше истину покажет дыба… В общем, сейчас это — азы контрразведки, букварь первоклассника своего рода. Но для этого времени — прорывная технология, которую я в прошлой жизни узнал во Владивостоке от моего приятеля Петра Унтербергера. Тот, хоть и был инженером, но по велению отца, Приамурского генерал-губернатора, занимался созданием службы жандармов и пограничной стражи. Мы с Петром за «рюмкой чая» много чего тогда придумали, чтобы выявлять шпионов в окружении губернатора…
Вот и перед новым сражением люди Аллена обнаружили шпиона в наших рядах. Думный дьяк Иван Грамотин отвечал за снабжение царских войск и, пользуясь случаем, отправлял врагу записки о составе и расположении наших частей. Мы решили до поры не брать шпиона, а перед Смоленской битвой взяли и заставили передать ложное сообщение о нашем отходе к деревне Ярцево на зимние квартиры. Мол, русские не будут атаковать, а отойдут к обозному лагерю, который за сорок вёрст от редутов. На редутах у Астраханки якобы останутся две Бригады, а остальные отойдут из-за проблем с подвозом продовольствия и фуража. Поскольку ранее от Грамотина была только правдивая информация, то и в эту ложь имперцы должны поверить.
Пять месяцев после битвы под Вязьмой и мы, и противник решали свои задачи. Они пытались взять Смоленск, а моя армия стягивала силы на Смолянскую дорогу. По ранее разработанному плану мы сначала построили редуты за речкой Астраханка и укреплённый лагерь. Противник же, переняв нашу манеру сражения, тоже строил редуты у деревни Синьково, в двух верстах от наших укреплений. Расчёт крестоносцев был прост. Осаждённые в Смоленске держались из последних сил. Крепость была на грани сдачи. Имперцы планировали измором в ближайшие недели взять её и пересидеть зиму в Смоленской крепости, а весной с новыми силами идти на Москву. Поэтому, их войско в конце осени было разделено на три части. Первая часть(силы сдерживания) находилась за десять вёрст от Смоленска в укреплённом лагере у деревни Синьково, напротив наших редутов. Вторая часть «окружала» Смоленск и «сидела» в деревнях, на прилегающих к крепости дорогах. А третья часть находилась посередине между двумя другими в укреплённом лагере у деревни Гедеоновка, где находился штаб и главный обоз «крестоносцев». В каждой части где-то двадцать-тридцать тысяч солдат.
Мой план был таким — бьём врага по частям, не давая им времени прийти на помощь. За ночь самая боеспособная половина российской армии должна была совершить обходной марш-бросок по разведанному пути в тыл противника. Где-то двадцать вёрст по ночной, слава богу не заснеженной, дороге. Каждому нашему полку и батарее были приданы проводники из местных, чтобы никто не заплутал в пути. В авангарде шёл полк конной дальней разведки(500), привычный к долгим ночным маршам. Затем выдвигались все четыре номерные Бригады без большого обоза (24000), которые тоже были привычны к таким походам. Все четвертьпудовые пушки(единороги) в Бригадах были на новых лафетах с рессорами и с железными осями. Замыкали строй джунгары(калмыки). Их пятитысячный отряд получил лёгкие бамбуковые копья, которые воины степей жаждали попробовать в деле. В арьергарде вместе со мной шёл гвардейский батальон егерей(500), который был моей личной охраной.
На рассвете мы сбили охранные заслоны противника у Гедеоновки и, развернувшись полукольцом с юга, начали артобстрел неприятельского лагеря. В стане противника началась паника и массы паникёров рванули в сторону спасительного(как им казалось) Пасовского леса, к броду на речке Стабна. Наши пушки били по лагерю и убегающей толпе, потерявшей волю к сопротивлению.
Имперский генералиссимус Валленштейн попробовал пробиться к Смоленску, возглавив прорыв имперского рейтарского полка. Но его удар был остановлен стеной картечи и частых залпов батальонов Первой бригады. Гвардейцы на тренировках довели частоту ротной стрельбы до пяти выстрелов в минуту. И хотя на поле боя удавалось сделать лишь три-четыре залпа в минуту — такой плотности огня не выдерживал ни один атакующий полк. А там ещё и единороги выплёвывали картечь по пять раз в минуту. Остатки рейтар, попав в кольцо окружения, сдались, а за ними и оставшиеся в имперском лагере выбросили белый флаг. Всё действо заняло не более часа.
У брода через речку Стабна на другом берегу уже стояли Семёновский полк и переправившаяся батарея поручика Дайчина Кереитова, которая расстреливала картечью толпы убегающих. Вскоре в речке образовалась дорога из трупов по которой можно было перейти на ту сторону не замочив ноги… А следом за прореженными кучками продрогших в воде людей, через запруженную Стабну перешли джунгарские полки. До леса по прямой от брода было около версты и степняки, развернув строй, начали охоту за обезумившим войском беглецов. Мало кто из имперцев добежал до леса.
Осаждающие Смоленск полки крестоносцев, получив известие о разгроме имперской ставки, бросив осадные пушки и обоз, начали отходить на запад, стремясь уйти от разгрома. Не удалось. Вся огромная толпа отступающих застопорилась на паромной переправе у речки Дубровенка. Речной паром зараз мог перевести лишь два десятка всадников или полсотни пеших. Желающих переплыть на тот берег в ледяной воде было мало. Вот тут то их и настигли джунгары, собрав кровавую жатву в первом сабельном ударе. Имперцы, потеряв несколько тысяч бойцов, поняли, что пришла Смерть. Попытались сделать каре у переправы. Но тяжёлая картечь единорогов Дайчина Кераитова разрывала головы, отрывала руки и ноги у пытавшихся дать отпор. Через пару минут ловли картечи обезумевший противник бросился в обжигающую холодом воду. До другого берега добрались немногие… Очень немногие. Оставшиеся в живых сдались, как и двадцатитысячное войско имперцев, окружённое на редутах у деревни Синьково.
