Том 5. Красный Жрец - Cuttlefish That Loves Diving

Паллез Зороаст долго молчал, прежде чем ответить:

— Возможно...

...

Ночью, когда в Баклунде строго соблюдался комендантский час, на улицах почти не было прохожих. Изредка проезжали кареты, в которых сидели люди достаточно высокого положения.

Прибыв к условленному дому, Клейн не спешил входить. Он прикрыл глаза, поднял правую руку и сделал хватательное движение перед собой, вытащив другого Шерлока Мориарти в чёрном двубортном суконном пальто, полувысоком шёлковом цилиндре и с тростью с золотым набалдашником.

Это был он сам, каким он вышел из дома несколько минут назад, образ из прорех в истории.

Поскольку сам Клейн стоял напротив, этот образ был неподвижен и застыл, словно реквизит на сцене.

Основываясь на нескольких предыдущих экспериментах, Клейн знал, что это был мистический Принцип единства времени и сознания. То есть, в один и тот же момент времени сущность каждого человека уникальна. Если оригинал может мыслить, то его проекция — нет.

То же самое касалось и образов умерших, вызванных из прорех в истории. Клейн подозревал, что это связано с его недостаточным уровнем. Во всяком случае, проекции других людей могли лишь механически отвечать на вопросы и сражаться, основываясь на инстинктах. Если Древний Учёный чего-то не знал, они, даже будучи свидетелями событий, не могли дать соответствующий ответ.

Это подтверждало одну из догадок Клейна: те осколки, которые Древний Учёный мог видеть в тумане истории, — это то, о чём он сам узнал в реальности, что в определённой степени изучил. Проще говоря, этот туман Древний Учёный должен был «освещать» сам, кусочек за кусочком.

Конечно, Клейн также подозревал, что если осветить большую часть осколков одного и того же события, остальные, скорее всего, проявятся сами собой.

По крайней мере, соответствующие способности не пропадут из-за моего незнания. Как только в прорехах истории появляется образ, состояние на тот момент полностью записывается… Этого достаточно… — Клейн взглянул на историческую проекцию, способную действовать лишь инстинктивно, и его тело внезапно исчезло, погрузившись в серо-белый туман.

Раз уж даже неполноценные Древние Учёные, Псы Фульгрима, могут жить в прорехах истории, то настоящий Древний Учёный тем более должен это уметь. Единственная проблема — это ограничено по времени. Кроме того, если затянуть, марионетка в реальном мире наверняка умрёт. Впрочем, это лишь ещё одна форма сопровождения для Древнего Учёного.

И как только тело Клейна вошло в световое пятно в серо-белом тумане, его сознание внезапно ожило в исторической проекции.

Поправив шляпу на голове, Клейн в образе Шерлока Мориарти подошёл к дому и, как и было условлено, достал Мастер-Ключ, вставил его в замочную скважину и легонько повернул.

Его фигура тут же возникла внутри дома. При свете багровой луны он быстро огляделся.

Диван, шкаф, кресло с высокой спинкой, чайный столик — вся мебель здесь явно была в возрасте, казалось, из прошлого века, и выглядела довольно ветхой.

В мрачной обстановке, на одном из кресел с высокой спинкой, внезапно появилась Шаррон в готическом придворном платье и маленькой мягкой шляпке в тон.

— Добрый вечер, — слегка кивнула Кукла, приветствуя его.

Если бы она не двигалась и не говорила, то была бы самой что ни на есть настоящей, изысканной куклой.

В то же время, на диване проявился Марик в белой рубашке и чёрном жилете.

…Мистер, уже зима, вам не холодно в таком виде? Ах да, вы же нежить, а нежить холода не боится… — Клейн мысленно съязвил, снял шляпу и поклонился Шаррон с её бледно-золотыми волосами, лазурными глазами и бледным лицом:

— Добрый вечер, мисс Шаррон.

Затем он полуобернулся к Марику:

— Добрый вечер.

Самое яркое впечатление, которое оставил у Клейна этот бывший живой мертвец, а ныне мстительный дух, — это то, что он играл в карты с живыми мертвецами, которыми сам же и управлял.

Как-нибудь сыграем вместе… — он молча вздохнул.

Мысль о картах пришла ему в голову потому, что, анализируя боевой стиль Древнего Учёного, Клейн понял, что если бы он столкнулся с Заратулом, их поединок, скорее всего, превратился бы в своего рода карточную игру на месте:

Ты ходишь с Консула Розеля, я бью Императором Розелем. Ты выкладываешь Бернадетт, я отвечаю Боновой. Если ты сыграешь Полушута, я покрою Амоном…

Никогда бы не подумал, что битва Провидцев однажды превратится в настоящую и чрезвычайно опасную карточную игру… Эх, но Заратул — ангел 1-й Последовательности, он не даст мне шанса сыграть в карты. К тому же, мой шанс на успешный вызов образов великих личностей из прорех в истории пока ещё низок… — Клейн отвёл взгляд и обратился к Шаррон:

— Мне нужно кое-что сделать в ближайшее время. Дело довольно сложное и опасное. Один из шагов — сбор крови Потусторонних двадцати двух разных Путей. Что касается Пути Узника, я могу обратиться за помощью только к вам с Мариком. Вы, должно быть, хорошо разбираетесь в проклятиях и знаете, как разорвать связь между кровью и её владельцем.

На самом деле, он мог бы попытаться на месте вызвать Кровавого Адмирала Сеньора и добавить его кровь в керамический сосуд, но будет ли это эффективно, Клейн не знал и не мог предсказать. Ведь это касалось уровня выше 1-й Последовательности, и у него было недостаточно информации. Единственное, в чём он был уверен, — начертание этого символа не принесёт вреда ни ему, ни тем, кто предоставил кровь.

Из-за того, что Древний Учёный мог проделывать множество манипуляций, Клейн ранее даже пытался вызвать бывшую ведьму Трисси, легко одолел её и нанёс её кровь на Путешествия Гроселя.

Однако это не дало никакого эффекта.

Поразмыслив, Клейн пришёл к выводу, что возникло логическое противоречие во временной линии, поэтому ничего и не вышло. Кровь была «дополнительно предоставлена» прошлой Трисси, а Путешествия Гроселя затягивали бы именно прошлую Трисси, что означало бы изменение истории.

А историю изменить нельзя, поэтому эксперимент провалился.

Шаррон молча выслушала просьбу Шерлока Мориарти и без малейшего изменения выражения лица ответила:

— Хорошо.

— Сколько нужно?

Реакция мисс Шаррон такая же, как я и ожидал… — Клейн достал тонкую стеклянную пробирку:

— Вот столько будет достаточно.

Шаррон в готическом придворном платье слегка подняла правую руку, и стеклянная пробирка, словно обретя собственную жизнь, вылетела из рук Клейна и подлетела к ней.

Затем Кукла опустила правую руку к левому запястью, её ногти внезапно удлинились и стали необычайно острыми.

Она лишь легонько провела ими, и на запястье появилась ранка. Хлынувшая алая