Паладин. Книга 2. В погоне за наследием - Юрий Грушевный
«Пневмоторакс что-ли?», — в панике начинают метаться мысли.
Механика умения стала наконец понятной. Если в полете я прохожу препятствия как лист бумаги, то вот при торможении физика догоняет хитрое тело и все последствия, включая перегрузки, хоть и частично, но догоняют меня вместе с ней.
Не знаю, что там бежит по кровеносной системе магической твари, если она у неё вообще есть, но вот бегущие бордовые струйки по кирасе однозначно намекают на то, что у меня проблемы. Сознание, как и картинка, начало плыть.
Резким движением оттолкнул себя от дерева, снимая с лезвия меча. Ноги уже не слушаются, поэтому завалился на землю. Тело, скатившись с торчащих из земли корней, удачно остановилось так, что лежа на боку я видел начавшийся бой.
Мой рывок нанес больше урона мне же самому. Гадский мимик пострадал не сильно. Упавшая на землю избушка на глазах начала выпускать из боков тонкие суставчатые ноги и трансформировать в здоровенную многоножку, размерами с земной пазик.
Что радовало — повторная атака на Скара, твари не удалась. Товарища я все-же спас и временно он оказался в безопасности. Также радовала серьезная синяя лужа, и валяющиеся в отдалении оторванные нижние конечности твари.
Если мимик и умел перестраивать свое тело, то возвращать утерянные его части, видимо, не умел. В размерах урод точно потерял, надеюсь и в силе тоже. А это дает хоть какое-то представление, как его убить.
«Если собой сейчас не займусь, уже никому не помогу…», — как аварийное уведомление вспыхнула мысль, отодвигая все остальные на задний план.
Боль в груди стремительно усиливалась. Закрыв глаза, пока не потерял сознание, начал свои танцы с чакрами.
Энергии Солнцеликого еще очень много, быстро собрав часть в пучок, пропустил её через Анахату распространяя не в руки, как раньше, а выпуская в поврежденную грудь. Новые вспышки боли заставили застонать. Видимо, вставали на место сломанные ребра. А дальше боль начала сходить на нет, а тело наливаеться силой.
«Дополнительный или побочный эффект лечения это усиление? Разберемся потом.»
Перекрыл поток энергии, открыл глаза и рывком вскочил на ноги.
Гадский мимик в новой боевой форме уже рвет жвалами Скара, как подобравшегося к чудищу ближе всех и не успевшего отступить за время трансформации твари. Еще трое воинов, Мирт и обе валькирии, кружатся возле твари, делая короткие выпады и пытаясь помочь погибающему товарищу — вот Тара отрубает ногу, но тут же отступает, дабы не быть проткнутой соседней; вот своей цели достигает алебарда Мирта. Маги спустились с повозки на землю и колдуют какое-то серьезное заклинание, не отвлекаясь на слабые и быстрые удары. Герес и Курт, наоборот, теперь стоят с арбалетами на повозке, выцеливая возможность выстрелить и не зацепить уже не кричащего, а болтающегося безвольной куклой Скара. Хорты рычат и прыгают в отдалении, но видимо получили команду в бой не вступать.
«Долго, слишком долго я провалялся! Успею ли я спасти парня?»
Последнее додумываю уже на ходу. Делать повторный рывок не выйдет, хоть вполне возможно при изменившейся ситуации и форме противника он решил бы исход боя. Если прыгну сейчас — снесу повозку вместе с стоящими на ней и рядом товарищами. Выбирать нужный угол, чтобы дополнительно не зацепить валькирий или Мирта — потерять еще кучу времени и не факт, что я все же кого-то не зацеплю.
Под эти размышления добежал до твари и замахнулся двуручником, чтобы отделить от мимика задние конечности, еще немного его ослабив. Увы, удара не получилось.
С детства я знал, что нельзя подбегать сзади к лошадям, ослам и прочим лягающимся животным. Теперь я опытным путем выяснил, что к мимикам подбегать сзади также категорически нельзя.
Замахнувшись двуручником я остался открытым для встречной атаки. Я уже размышлял насчет этого свойства данного оружия в моих руках в деревне, когда я только примерялся к «рельсе». Оказалось, что тогда я не ошибался.
Тварь, осознанно или инстинктивно, лягнула своей длинной трехсуставчатой ногой, попав при этом мне в район живота. Все закончилось бы хорошо, если бы кираса до этого не была повреждена и её геометрия не изменилась. Острый конец лапы при ударе скользнул по покатой металлической поверхности к вмятине и провалился в оставленную при рывке дыру от меча. Не встретив препятствий, лапа пробила насквозь многострадальную грудь, насадив меня на конечность.
Чудовищная боль затопила сознание. Что-то закричали девушки и Герес, но я уже ничего не соображал.
Помахав лапой, чудовище скинуло неудачливого бэкстабера, как в компьютерных играх называют персонажей практикующих удары в спину, на землю. Отлетев на пять метров, я снова наслаждался агонией и, судорожно цепляясь за остатки сознания, пытался оказать себе первую помощь.
За мои сорок лет жизни я испытывал самые разные виды болей и самой разной интенсивности, но испытанное здесь, в так горячо желаемых «безудержных приключениях», ни шло ни в какие сравнения со всем предыдущим опытом. Когда тварь трясла меня в попытке освободить конечность, казалось, что все тело облили и подожгли, начав с многострадальной груди. Более того, за все время прибывания в новом для себя мире, не говоря уже о предыдущем, я никогда не был так близок к смерти.
«Десяток сантиметров правее и мои героические приключения закончились бы не успев толком начаться.»
Последнее я додумывал уже успев подлечиться и поднимаясь. Доспехи, как последнее на чем удерживалась целостность фигуры Скара, сдались мощным жвалам и две половины уже окончательно погибшего товарища разлетелись в разные стороны на моих глазах.
— Ах тыж сволота! — в голос заорал я.
В этот момент, наконец, разродились своим заклинанием маги. Под частью, удерживаемого тройкой воинов ближнего боя, мимика образовался хорошо отличимый темный круг.
— Заводите его на круг! — заорал не своим голосом Герес.
Лара рванулась в самоубийственной атаке на жуткую усеянную жвалами морду чудовища, заставив его сделать пару шагов назад. Тварь снесла контр-выпадом девушку на землю, но
