Древесный маг Орловского княжества 7 - Игорь Павлов

— Маг, небось, аль паладин, — отвечает ему явно разбирающаяся в этом женщина. — Давай в дом, как бы беды не случилось.

Половину домов миновал, народ кошмаря. Какие–то все перепуганные. Неужели видели меня в небе?

— А я змея летуна видел! — Кричит ещё один мальчишка, обгоняя меня по дороге и уносясь дальше. — Змея летуна!

Вот под его–то сапожками, перемотанными бечёвкой, снежок скрипит. А мои Бегунки бесшумные.

— Не бреши, Егорка! Накличешь… — ворчит какая–то бабка со двора. — А этот что за гусь?

— Витязь, небось. Отродясь таких не было в нашем захолустье.

Дошёл до трактира, слушая тихие и опасливые сплетни. Курящие на крыльце старик да молодой парень при моём приближении, побросали папиросы да поспешили вовнутрь, с грохотом захлопнув передо мною дверь.

Но это не помешало мне войти и убедиться, что не зря я возлагал надежды на коптящую наверху трубу. Печка здесь греет хорошо. И столы свободные есть к ней поближе. Посетителей пара человек, как раз те, кто курили. Засаленный, тёмный трактир, который меня вполне устроит, чтобы немного восстановиться.

Стул придвинул к огню ближе и уселся. Спина аж простонала от удовольствия. Вскоре я даже снял свою дорогущую лисью шубу, обнажая блестящие доспехи, уложил на пол снарягу и ещё больше расслабился.

Спокойно тут, хорошо. Резерв понемногу восстанавливается. Думаю о Белке.

Она ведь тоже путешественница. Везде и всюду одна была, соблюдала инкогнито. А теперь разгуливает по моему городу деловито, никого не боится. Хотя никто не знает, что её официальное имя Ясмина Зорина. В городских данных и документах она значится, как Ясна Белкина.

Когда Белка пришла в Игровой дом помощницей к Горыне, не прошло и суток, рыжий прибежал жаловаться на неё, как девочка. Пришлось идти и разбираться, а точнее приглашать воровку на личный разговор в кабинет и спрашивать, почему она витязя, честного забулдыгу, критикует на каждом шагу. И почему бы им не подружиться, коль дело общее делаем.

На что Белка выдала цинично:

— Пока этот рыжий идиот не уйдёт отсюда, мы ничего толком не заработаем. Ты этого хочешь? Раздавать монеты безмозглым крестьянам? Так может лучше просто разбрасывать их на дороге?

— Я хочу, чтобы всё было честно, — ответил тогда.

— Вот почему тебя было так легко надурить, ты наивный, как пятилетний мальчишка, — стала критиковать воровка, сидя у меня на столе. — Игровой дом на то и нужен, чтоб денег давал, как следует. С тебя и князь за него дерёт оброк побольше, чем с сотни домов и тысячи душ. Вразумил?

Наезд вышел серьёзный, я даже не знал, что и сказать. Понимал ведь и сам, что пустил на самотёк некоторые вопросы, но не думал, что Горыня станет заниматься благотворительностью. У меня руки не доходили, конструктивно подойти к этому предприятию, я просто не успел. А тут Белка уже с предложением вышла буквально за пару дней до моего вылета:

— Я могу сделать прибыль от сотни золотых в неделю, моя доля — одна четвёртая. Как тебе такой уговор? — У неё так горели глазища, что я не в силах был возразить, лишь попросил:

— Как скажешь, сестрица, только не обманывай люд, не перебарщивай.

— Не стоит переживать, я умею разбираться, какая корова сколько даёт молока, — выпалила Белка, сияя ещё ярче. — И ты не при делах. Никто никогда не уличит ни Дом, ни нас с тобой в обмане. Всё будет честнее некуда, но в нужном русле, по которому золотишко польётся рекой в наши с тобой кошеля и сундуки. Пойми, Ярослав, ты создал очень благоприятные условия для перетекания монет обратно к тебе в казну. Дружины несут рубли в дом, крестьянские семьи богатеют, при том, что у них есть дармовые дома со своими хозяйствами. Рядом рынки, склады полны мяса и зерно, рыбы в заводях тьма, всё безопасно, бедствий не сыщешь. Рубли девать просто некуда. Если не мы их будем принимать, то эту нишу займут другие. Когда какая–нибудь самая ушлая воровская гильдия явится сюда по тихой грусти, что лиса в курятник, станет уже поздно, Крот. Надо занимать все золотые ниши, это твой город. Твои куры.

Крыть мне было нечем.

— И это… убери Иллариона с глаз, — нахмурила нос воровка. — Пусть он со своим учётом идёт лесом, достал уже всё контролировать.

Обещал подумать. Но ему сказал ещё пристальнее всё учитывать и мне докладывать тайком.

Вскоре я узнал, что Белка спелась и с Гойником. Но тут я вовремя упредил, вызвал его отдельно и пригрозил:

— Будешь мутить что–то за моей спиной, убью.

Главарь отряда головорезов принял мою угрозу со всей серьёзностью, зная мои возможности, и обещал докладывать о всех мутках и с Белкой, и без неё. И обо всех шайках тоже. Ликвидировать их — вопрос крайних мер, лучше контролировать.

В целом, я был доволен, что Белка стала вливаться в экономическую систему города. Потому что так я стал спокоен, что она не свалит насовсем. Особенно легко принять такое решение, когда меня нет в городе.

Я улетел в Москву, и теперь осознаю, что к чёртовой бабушке заплутал. И отморозил задницу!

Только минут через сорок ко мне подступились несмело, когда я уже захрапел на стуле перед печкой, как у себя дома.

— Самогонки, путник? Аль трапезничать чего? — Раздалось неуверенное из–за спины от женщины. Похоже, она и была хозяйкой трактира.

— Я за штурвалом, пить не рекомендуется, — ответил, не оборачиваясь. — Мяса говяжьего мне и горячего чая.

— Плата вперёд, — пробурчала женщина опасливо.

Серебряную монету протянул через плечо. Взяла, стараясь моих пальцев не касаться.

— А к мясу картошечки или гречки? — Спросила уже более радостно.

— Гречки давай.

Когда повернулся к столу, выловил встревоженные взгляды старика и пацана, которые сидят за одним столом с деревянными кружками в дальнем конце трактира. Вроде мирные жители, при них нет ничего колюще–режущего. Опомнившись, утыкаются в свои кружки, перешёптываются.

Седая крупная женщина принесла еду минут через двадцать. Спокойно перекусил, оценив кухню, как средней паршивости, жилистое мясо челюсть устала жевать. Резерв пополнился на пятнадцать единиц, что мне очень не понравилось. Видимо, попутно восстанавливается за счёт резерва моя летательная система внутри.

Когда вернулась спросить, нужно ли мне что–то ещё, я придержал её:

— Как