Война, торговля и пиратство… (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович

— И тебя без женского тепла оставлять нельзя, не дело это! — строго продолжила она.

Нет, логично, конечно. И в странах, где полигамия не запрещена, — даже нормально. Меня, правда, корёжит, но это потому, что на мне отпечаток позднего христианства остался. Раннее, что характерно, для рядовых христиан ничего против не имело.

А-а-а, ладно! Привыкну!

— А потом тебе снова нужно будет много ездить. И вот там уже по обстоятельствам. Иногда — со мной, иногда, наоборот, я вместо тебя съезжу. Или ты не сможешь меня научить, как за этими красителями присматривать? Ведь сможешь же, да? — уже жалобно проныла она.

Не дождавшись ответа, прибегла к более веским аргументам — нырнула ко мне под одеяло, прижалась тесно и обняла.

О-ой! Что она творит⁈ Мне пришлось постараться, чтобы не потерять контроль над собой и не наброситься на неё немедленно.

— Научу, конечно! — ответил я нежно и поцеловал её. Потом ещё, и ещё…

Моя рука скользнула под её ночную рубашку, и начала гладить по спинке, постепенно спускаясь всё ниже. «А чёрт с ними, с этими мудрыми разговорами!» — решил я. «Тем более, что в главном мои хитрюги правы. Несколько ближайших месяцев мы проведём вдвоём. А дальше — дальше, как ни планируй, всё равно судьба скорректирует».

А сейчас у нас найдётся простое и приятное занятие.

— Ты замечал, командир, что многие загадки кажутся нам мучительными лишь до того момента, пока мы не узнаем отгадку? А потом мы хлопаем себя по лбу и удивляемся, что не догадались сразу!

— Из сказанного тобой, я заключаю, что тайну гонца ты благополучно разгадал — добродушно проворчал Волк, поднимая кубок с вином. — С удовольствием за это выпью!

Тут он не лукавил, обстановка в капелее разительно изменилась к лучшему, как впрочем и качество напитков и закусок. Да и флейтистки услаждали не только слух, но и мужской взор. Полуперс не подвёл, он даже догадался сменить название капелеи с безликого «Дальний угол», на красноречивое — «Улыбка Тихеи». Лишний повод рассказать историю нового хозяина и намёк на то, что здесь с пониманием относятся к играм.

— Кстати, а что Тит сказал насчёт покупки капелеи?

— А что он мог сказать? Ныл, ворчал… А когда я его прямо спросил, участвует ли он, скривился и ответил, мол, разумеется.

— Чего так?

— Впечатлила его та история, когда мы таврских пиратов самих ограбили. Так и сказал, ты, мол, даже у Харона[1] при встрече всё до последнего обола отберёшь! Ладно, ты лучше рассказывай про то, как загадку решал!

— Я тянуть не стал и решил спровоцировать Еркатов. Договорился с Алкеем, что он якобы потянет ногу и запиской попросит служащего конторы заглянуть за серебром к нему на корабль.

— Погоди, а как ты с ним договорился? — удивился Савлак. — Лишних денег у тебя не было, а этот пройдоха без выгоды никому не помогает!

— Взамен я пообещал ему никогда не играть с его моряками! — широко улыбнулся Рустам. — Ладно, не перебивай! Так вот, я выбрал время перед обедом, когда посетителей в конторе почти не бывает. И заранее расставил наблюдателей вокруг их конторы и других мест, где Еркаты обитают. И что ты думаешь? Всё было как и в прошлый раз. Никаких гонцов никуда не отправляли, но отряд прибыл через двадцать минут и обеспечил безопасность доставки денег.

— И-и-и?

— Ну, я же упорный! Взял всех наблюдателей и заставил подробно, почти по минутам рассказать, кто и что видел. Сами рассказы записал, а потом — сравнил!

— Да не тяни ты!

— А-а-а, с тобой не интересно. Короче, обратил я внимание, что двое из наблюдателей упомянули, как слуга сходил на задний двор и поднялся на голубятню. Это домик такой, где голуби живут.

— Я знаю! — намеренно спокойно произнёс Мгели.

— Один из них отметил, что голубь куда-то улетел. А в записях наблюдателей за их казармой, всё наоборот: «Прилетел голубь, началась суета и через некоторое время отряд убежал!»

— То есть?..

— Гонец был, но не человек. Они как-то научились использовать голубей, чтобы те передавали вести! — триумфально закончил свежеиспечённый трактирщик. — Больше тебе скажу! Я оставил наблюдение ещё на несколько дней. И много раз перед какими-то событиями или они отправляли голубя, или он к ним прилетал.

— Интере-е-есненько!

— Здесь у Еркатов три голубятни: при портовой конторе, в казарме на окраине и в пригороде. Чаще всего птицы летают между ними. Но иногда они отправляются куда-то далеко.

— Или прилетают издалека? — предположил Волк.

— Или так!

— Молодец! Хоть я в тебе и не сомневался. Теперь надо подумать, как нам из этого знания пользу получить…

— А что это мой любимый муж делает? — игриво спросила Розочка, проникая в мою лабораторию.

— Брысь отсюда! Ты что, читать не умеешь? На двери ясно написано: «Не входить! Особенно — Вард!»

— Это тебе ясно! — хихикнула она. — А я вашу хуразданскую скоропись читать не обучена!

Чёрт, а это я затупил!

— Я сейчас яд получаю. Так что прошу, как человека, выйди.

Послушалась она наполовину. Из лаборатории вышла, но оставила дверь открытой.

— Если что, так тебе проще будет убежать! — деловито пояснила она. — А зачем тебе этот яд?

И вот как объяснить? Бензол (как и толуол) я выделил из коксовой смолы ещё дома, в Хураздане, а сейчас нитровал, получая нитробензол[2].

— Из него я потом другой яд получу. Анилин называется[3]. А вот уже из него, родная, можно получить множество интереснейших вещей.

— Каких? — тут же пристала она. — Ты мне покажешь?

— Ладно! — сдался я. — Вечером покажу. Если ты прямо сейчас уйдёшь отсюда!

— Дедушки! — аккуратно заглянул к старшим родичам Тигран-младший, «брат Ломоносов». Парня было не узнать: повзрослел, посерьёзнел и даже, как будто, поумнел за последние полтора года. Хотя до женского пола всё так же охоч.

— Да, внучек, заходи! Что случилось? — ответил Тигран-старший.

— Тут от Дикого записка с голубем пришла. Точнее, из портовой голубятни, её туда Рыжий привёз и передал. А сам Дикий пока что с колхами остался, на море Белого золота.

— И что пишет?

— Идея у него возникла, вроде интересная.

Тут он снова замолчал.

— Да говори целиком, что тебя всё время подгонять приходится! — рассердился Гайк.

— Он предлагает возить тут кокс и на месте превращать сульфат натрия в сульфид. Мы же его всё равно его здесь перерабатываем.

— А смысл в чём?

— Тогда за один рейс «Тура» почти вдвое больше кислоты и соды сможем получать.

— Да-а-а? А почему тогда Руса этого не предложил?

— Не знаю! — растерялся внук. — Может, ему голубя отправим?

— А ведь растут наши мальчишки! — довольно заметил Тигран-старший, когда внук ушёл. — Дикий-то совсем балбесом был. А теперь интересную идею подкинул.

— Идей там хватает! — хохотнул Гайк. — Вардан потихоньку всё-таки торгует со степняками. Представляешь, придумал плату скотом с них брать. А скот в ближайший порт гонят, там за серебро продают.

— И не обманывают степняки? — поразился глава Рода.

— А как же они смогут его обмануть, если он плату авансом берёт! — заржал его собеседник.

Через несколько секунд смеялись уже оба.

— Ладно, а что по общей ситуации скажешь?

— Ощущения всё те же. Недоговаривают нам что-то родичи эребунские. И Арцаты, похоже, с ними заодно, — ответил Тигран

— Это вряд ли. Там каждый для себя старается. Но меня больше всего напрягает то, что я даже представить не могу, ЧЕГО они добиваются. Брат, вот скажи мне, что для этих «денежных мешков» может быть важнее, чем груды серебра и золота.

— Дороже только выживание Рода.

— Не тот случай. Тут они заработать хотят, а не сохранить.