Шеф с системой. Империя вкусов - Тимофей Афаэль

Когда мы вышли, Варя тихо сказала:

— Ты его осчастливил. У него заказов мало, еле концы с концами сводит, а тут такая работа, да ещё с обещанием постоянных заказов…

— Надёжные люди на вес золота, — ответил я. — А он надежный, раз ты за него поручилась. Таких надо ценить и хорошо платить.

Последним пунктом был плотник Степан. Его мастерская располагалась в полуразвалившемся сарае на краю улицы — крыша покосилась, доски почернели от времени, но дверь была крепкой и плотно подогнанной. Работа самого мастера, очевидно.

— Степан! — позвала Варя, стуча в дверь. — Выходи! Работа есть!

Из сарая донеслось глухое ворчание, потом скрип половиц. Дверь открылась, и на пороге показался мужчина лет тридцати пяти. Некогда, наверное, статный и крепкий, сейчас он выглядел измотанным. Красные глаза с лопнувшими сосудами, трясущиеся руки, небритое лицо. Пил — это было видно сразу, но руки, несмотря на дрожь, были рабочие — мозолистые, сильные.

— Чего надо? — буркнул он, щурясь на яркий свет.

Я заглянул через его плечо внутрь мастерской. То, что я увидел, меня удивило. При всей внешней разрухе сарая, внутри царил порядок. Инструменты висели на стене, каждый на своём месте — рубанки, стамески, пилы. Все чистые, наточенные, ухоженные. Верстак подметён, стружка аккуратно собрана в углу.

«Противоречие, — отметил я про себя. — Дом разваливается, сам себя не бережёт, но инструменты в идеальном состоянии. Значит, профессия для него всё ещё что-то значит».

— Мне нужен плотник, — сказал я. — Починить окна, двери, лестницу в доме. Работы много.

Степан оглядел меня с подозрением:

— А платить будешь? Или опять обещаниями кормить?

В его голосе прозвучала горечь человека, которого уже не раз обманывали.

— Буду платить. Половину вперёд, половину по завершении, но есть условие.

— Какое? — насторожился плотник.

— Работаешь только трезвым. Придёшь пьяный — деньги не получишь и домой отправлю. Без скандала, без обид, просто развернёшься и уйдёшь. Договорились?

Степан поморщился:

— Я и пьяный работаю хорошо. Руки помнят, что делать.

— Не сомневаюсь, — спокойно ответил я, показывая на его инструменты. — Пьяница бы их так не держал. Вопрос — хочешь ли ты работать на моих условиях или нет?

Он помолчал, глядя мне в глаза. Оценивал — серьёзно ли я говорю или просто высокомерный богач, который любит читать мораль.

— А сколько платишь? — наконец спросил он.

Я назвал сумму, которая бы и меня устроила, и его.

Степан удивлённо поднял брови:

— Это… много. За такие деньги половина плотников в городе готова работать.

— Но я пришёл к тебе, — сказал я. — Потому что Варя сказала — руки у тебя золотые. Мне нужна качественная работа, не халтура.

Он посмотрел на Варю, та кивнула:

— Правда говорю, Степан. Ты хороший мастер. Просто… запустил себя.

Плотник провёл рукой по лицу. В его глазах мелькнуло что-то — стыд? Надежда? Трудно было сказать.

— Ладно, — буркнул он наконец. — Попробую. Только если завтра утром голова раскалывается — не ори на меня. Дай часок прийти в себя, и работать буду.

— Договорились, — согласился я. — Приходи завтра в восемь утра. Адрес знаешь — дом Кондратьевых.

— Хороший дом, — усмехнулся Степан. — Только порядок немного навести.

— Время покажет. Итак, завтра в восемь?

— Буду, — кивнул плотник и уже собирался закрыть дверь, но вдруг остановился. — Слушай, хозяин. А если я… сорвусь? Опять запью?

— Тогда я найду другого плотника, — честно ответил я. — Но дам тебе второй шанс через неделю. Я не твоя совесть и не твоя нянька. Я просто человек, который даёт работу. Берёшь — бери. Не берёшь — не бери.

Степан молча кивнул и закрыл дверь.

Когда мы отошли, Варя недоуменно посмотрела на меня:

— Опять Степан запил. Я думала он сейчас не пьет, потому и привела тебя сюда. Зачем ты его нанял? Может не прийти завтра, может прийти пьяным, может вообще работу бросить через день.

— Может, — согласился я. — Но я видел его инструменты. Видел, как он на них смотрит. Для него плотницкое дело — не просто работа. Это всё, что у него осталось. Люди не просто так пьют, Варя. Кто-то от скуки, это да, но Степан пьёт от горя. Горе можно вылечить.

— Чем? Добрыми словами? — скептически спросила она.

— Работой, — ответил я. — Достойной платой и тем, что кто-то в тебя поверил, когда все остальные уже махнули рукой. Может, не сработает. Может, он завтра придёт пьяный, и я его отправлю, но если есть хотя бы шанс вернуть хорошего мастера к жизни — я попробую.

Варя задумалась, медленно кивая:

— Ты странный, Александр.

— Я вижу не то, что человек есть сейчас, — сказал я. — А то, кем он может стать, если ему дать шанс.

В её глазах мелькнуло понимание. Может быть, она вспомнила себя вчерашнюю — дикую, злую, с ножом в руке, готовую драться за свой дом. И то, как я увидел в ней не врага, не попрошайку, а партнёра. Как накормил и предложил строить будущее вместе.

— Спасибо, — тихо сказала она.

— За что?

— За то, что ты такой. Странный, но… правильный.

Я усмехнулся:

— Посмотрим, скажешь ли ты так же, когда Степан завтра не придёт.

Но в душе я надеялся, что придёт. Очень надеялся.

К вечеру мы вернулись домой с полными руками покупок. Матвей с детьми уже закончили уборку второго этажа и с гордостью показывали результаты.

— Мастер, смотри! — кричал Петька. — Мы три комнаты вычистили!

— Молодцы, — похвалил я. — Сегодня все поработали на совесть.

Вечером мы снова собрались за общим столом. Я приготовил простое, но сытное рагу из овощей, купленных на рынке. Ничего особенного — просто морковь, лук, репа, остатки мяса, немного масла и соли, но после тяжёлого рабочего дня даже простая еда казалась пиршеством.

Ели в тишине — все устали, но это была приятная усталость. Та самая усталость, когда ты знаешь, что день прожит не зря.

Когда ужин закончился, я попросил Варю и Матвея выйти со мной, поговорить.

— Дети, идите спать, — сказал я остальным. — Завтра снова рано вставать.

Когда мы остались втроём, я налил