Красавчик. Часть 1 (СИ) - Федин Андрей Анатольевич

Уже около забора я обнаружил, что за мной последовала не только Валя — позади Валентины друг за другом шли Нарек, Пётр и Аркадий. Я не без труда протиснулся в щель (в заборе недоставало двух досок). Очутился на вымощенной тротуарной плиткой дорожке, что вела от входа в жилой корпус пансионата до арки (ночью мы её не заметили). Увидел перед собой изгородь из подстриженных кустов. Поверх неё разглядел уже спешившую в указанном мною направлении Риту.

— Куда это она? — спросил Нарек.

Я заметил, как Александров махнул рукой.

— В той стороне есть спортплощадка, — сказал он. — Вон за теми деревьями.

Риту мы нашли у спортплощадки, о которой вспомнил Аркадий. Я увидел её вновь в тот самый момент, когда она стиснула в объятиях своего сына. Лицо Василия издали я не разглядел. Узнал мальчика по причёске: по чуть растрёпанным светло-русым волосам. Услышал, как шумно выдохнула Валя; и как Порошин радостно произнёс: «Нашёлся, засранец». Лишь после этого я заметил рядом с Ритой и Васей незнакомую женщину и испуганно таращившего на нас глаза мальчика (на вид ему было года три-четыре). Они стояли около качели, посматривали то на громко всхлипывавшую Риту, то на нашу грозную компанию.

Мы выстроились шеренгой в трёх метрах от окрашенных в зелёный цвет гимнастических брусьев. Незнакомая женщина пугливо прижала к своему бедру мальчика. Пробежалась взглядом по нашим лицам и снова повернулась к Рите.

— … Он пришёл за нами на площадку, — говорила женщина. — Один, без взрослых. Я сперва так и подумала, что мальчик потерялся. Но он сказал нам, что его мама рядом, что она скоро придёт…

— Мама плишла! — звонким голосом объявил Вася. — Вот она! И дядя Петя плишёл!

Рита снова всхлипнула.

Замершая справа от меня Валентина улыбнулась.

— Вот маленький засранец, — тихо сказал Порошин. — Заставил ты нас понервничать.

Пётр покачал головой.

Нарек и Аркадий переглянулись.

Рита вдруг выпрямилась, но не выпустила из рук сына — держала его за плечи. Рита посмотрела на меня сквозь застилавшую её глаза пелену из слёз. Шмыгнула носом, улыбнулась.

— Серёжа!.. Серёженька, спасибо тебе, — сказала она.

Я снова надавил ладонями на виски (под которыми всё ещё выжигала мой мозг боль), дёрнул плечом и ответил:

— Пожалуйста.

Из Васиных объяснений мы поняли, что его побег с пляжа случился из-за «большой белой птицы» — вероятно, из-за чайки. Вася увидел, как птица «упала с неба» — исчезла за ограждавшим пляж забором. Он решил, что птица «больно ударилась» о землю, потому что она не взлетела. Вася сообщил об этом своей маме. Но та его не услышала: разговаривала в это время «с вот тем носатым дядей». Вася решил, что отыщет раненную птицу и принесёт её маме — та птицу обязательно вылечит (потому что «мама хорошо мажет йодом и зелёнкой»).

Вася пересёк пляж от кромки воды до забора. Покинул пляж через найденную нами сегодня дыру. Но птицу за забором не увидел, хотя «посмотрел даже в кустиках». Решил, что птицу уже подобрали и понесли к доктору. Затем он увидел «тётю и мальчика» — решил, что именно они и подобрали чайку. Пошёл за ними — из любопытства («птичка после зелёнки станет не белой, а зелёной!»). О птице и о зелёнке позабыл, когда увидел рядом со спортплощадкой качели. Женщина усадила на качели сперва сына, затем покачала и Васю…

— Сергей, я только не понял, — произнёс Александров, — как ты узнал, что Вася пошёл именно сюда?

— Серёжа потомок чукотских шаманов, — ответила Валентина (она держала меня под руку). — Это у него врождённая способность такая. Досталась по наследству от прадеда. Сергей что угодно может найти. Хоть потерянное кольцо, хоть человека. Он чувствует, в какой стороне они находятся. Я правильно говорю, Серёжа?

Валя улыбнулась.

— Сергей, это правда? — спросил Александров и взмахнул руками.

Я кивнул — спровоцировал новый всплеск головной боли.

— В общих чертах.

— Аркадий, Нарек, вы же только что сами это видели! — сказала Валя. — Разве не так?

— Конечно, видели! — произнёс Давтян. — Только я не совсем понял… что именно мы видели?

— Сергей, объясни, — попросил Александров. — Как ты это сделал?

Он придержал меня за плечо. Заглянул мне в лицо.

Я стиснул между ладоней свою голову. Сощурил глаза (то ли от боли, то ли от яркого солнечного света).

Пообещал:

— Объясню. Только… не сейчас. Ладно? Башка раскалывается. После всего этого.

Я указал на шагавших впереди нас по дорожке Риту и Васю — рядом с ними, будто телохранитель, вышагивал Пётр Порошин.

— Хорошо, — сказал Аркадий, — не сейчас. Позже поговорим. Но так и знай, Сергей: я от тебя не отстану.

На пляже я не задержался. Забрал свои вещи, пошёл в жилой корпус (сослался на головную боль). Валя вызвалась меня сопроводить. Но я настоял, чтобы она осталась на пляже. Кудрявцева неохотно, но всё же выполнила моё распоряжение. Александров и Давтян тоже не пошли со мной. Они остались в обществе Порошиных, Вали, Риты и пятилетнего Василия. По пути я несколько раз (автоматически, по привычке) улыбнулся встречным девицам. Кивнул хмурой вахтёрше, проводившей меня взглядом к лестнице на второй этаж.

В своей комнате я первым делом отрыл в рюкзаке полиэтиленовый пакет со своими вещами, достал и проглотил обезболивающую таблетку. Развалился на кровати. Прикрыл глаза и будто бы между прочим отметил, что сегодня впервые «почувствовал» не бездушный предмет, а человека — раньше я подобные эксперименты не проводил. Я вообще недолюбливал эксперименты с «поиском». Потому что они всегда сопровождались головной болью: иногда слабой и мимолётной, но зачастую изматывающей, как сегодняшняя.

Из объятий дремоты мены выдернули ввалившиеся в комнату Нарек и Аркадий. Они с порога осведомились о моём здоровье. Я приподнял голову и почувствовал отголоски головной боли: боль теперь не взрывала мне мозг — она походила на ноющую старую рану.

— Вставай, Серик, — сказал Давтян. — Пора в столовую: ужинать.

— Как ты это делаешь, Сергей? — спросил Александров.

Он снова уселся спиной к большим окнам: словно всё, что происходило вне стен столовой, его временно не интересовало. Придвинул к столешнице стул. Нарек поднял на меня взгляд — словно присоединил свой немой вопрос к вопросу Аркадия. Я заглянул в тарелку, где лежала скромная порция гречки и отварная рыба. Посмотрел на «второе»: на прямоугольник двухсантиметровой толщины из румяной творожной запеканки. В гранёном стакане я опознал (по осевшему на дне мусору-заварке) чай. Лишь сейчас почувствовал, что всё же нагулял за вечер аппетит; взял в руку вилку.

— Ольга рассказала, что ты просто прикоснулся к её голове, — сообщил Александров. — Вчера, на автовокзале. И тут же сообщил, где лежало потерянное Олей кольцо. Сегодня на пляже ты проделал примерно то же самое. Если я ничего не упустил из виду.

— Всё так и было, — подтвердил я. — Прикоснулся, сообщил.

— Но… как?

Александров развёл руками, едва не проткнул плечо Нарека алюминиевой вилкой. Давтян этого словно и не заметил: не спускал с меня глаз. Я улыбнулся кокетливо посматривавшей на меня конопатой девице, что уже заканчивала ужинать за соседним столом.

— Сергей, да отвлекись ты от женщин! — сказал Александров. — Поговори с нами.

Конопатая девица услышана его слова — обожгла затылок Аркадия гневным взглядом.

— Да, Серик. Объясни нам. Как ты это сделал?

Давтян, не глядя, намазал столовым ножом на кусок подсохшего белого хлеба сливочное масло.

— Так и сделал, как сказала вам Оля, — заявил я. — Она представила, что видит своё кольцо, что держит его в руке. А я почувствовал, в какой стороне это кольцо находится. В случае с Васей сегодня было то же самое. Рита представила, кого именно хочет найти. Стрелка компаса мне указала, в каком направлении искать Васю…