Участковый. Книга вторая (СИ) - Барчук Павел

Я ускорился, но мои злоключения на этом не закончились. Капустин на перекрестке свернул за угол. Я подождал минуту и тоже сверну. Но… В тот же момент почти лоб в лоб чуть не врезался в троих мужчин с красными повязками народных дружинников.

— Стойте, гражданин! Поздно гуляете! — строго окликнул меня один из них, дородный мужчина с усами. — Предъявите документики!

— Товарищи, у меня служебная необходимость! — попытался я объяснить ситуацию и заодно обойти этих энтузиастов общественного порядка.

Фигура Капустина почти полностью скрылась в темноте, поэтому я понимал, еще две-три минуты, и мне его уже не догнать.

— Все вы по служебной! — не поверил второй дружинник. — А на деле — хулиганить идете. Документы!

Я раздражённо сунул руку в карман и вытащил оттуда удостоверение. Наученный горьким опытом теперь всегда таскал его с собой.

— Вот, — Сунул «корочку» под нос каждому дружиннику.

Тот, что с усами, щурясь, посветил на удостоверение фонариком. Его лицо вытянулось.

— Опа… Лейтенант Петров. Извиняюсь, товарищ лейтенант. Мы же… по долгу службы.

— Извиняю… — сквозь зубы пробормотал я, пряча документ. — Вы свою работу делаете. А теперь мне пора, у меня действительно служба.

Не дожидаясь ответа, я рванул вперед, туда, где последний раз видел Капустина. Но было уже поздно. Улица оказалась пуста. Я потерял капитана из виду, он растворился в ночи, как призрак.

Разочарованно ругнувшись, я прислонился к холодной кирпичной стене дома. Следствие снова зашло в тупик.

Глава 14

Возвращение в общагу вышло на удивление гладким и спокойным. Даже как-то удивительно. Провод висел на месте. Его никто не увидел и никто с ним ничего не сделал. Тело Петрова порадовало меня отличной физической подготовкой, благодаря которой я буквально взлетел вверх по импровизированному подъёмнику.

Правда уснул не сразу. Пару часов лежал в постели, пялясь в потолок и пытаясь переварить свой ночной провал. Красться за конспиратором уровня Джеймса Бонда, а в итоге устроить цирк с дружинниками и пьяными новоселами — это надо было умудриться. Этой ночью мой рейтинг профессионала-инквизитора резко упал до нулевой отметки.

Однако уныние — не наш метод и не наш профиль. Поэтому проснулся я, конечно, уже привычно абсолютно невыспавшимся, но в боевом настроении. Теперь желание разобраться с Капустиным выглядело не как попытка конкретизировать свои подозрения, а как самый настоящий вызов.

— Хрен тебе, капитан, а не тайная жизнь! — Заявил я сам себе, лежа в постели, пока будильник настойчиво и раздражающе трезвонил под ухом.

Затем шустро вскочил, метнулся в душ, заодно выяснил у соседей, где тут находится химчистка. Форма за прошедшую ночь чище не стала, а надеяться на единственный китель — рискованно. После чего собрался и отправился в отдел.

Оперативное совещание, возглавляемое полковником Безрадостным, началось с криков такой силы, что содрогнулись даже стены, а где-то в полях испуганно взметнулось птицы.

— Никаких продвижений! Ноль! Пустота! — гремел Василий Кузьмич, после каждого предложения ударяя кулаком по столу так, что подпрыгивала пепельница в виде медведя и графин, наполненный водой. — Труп московского студента, покрытый инеем, как эскимо, не хотите ли⁈ Пропавшего свидетеля Поташевского не желаете ли? А вы мне что предлагаете? Ничего! Сериков! Где, твою мать, Сериков⁈

В этот момент, ровно после вопроса полковника, тихонько скрипнула дверь и в комнату для совещаний просочился следак, чью фамилию только что Безрадостный буквально выплюнул вместе с приличной порцией слюны. И только тогда все присутствующие поняли, что впервые за все время своей службы Сериков опоздал. По началу никто и не заметил, что совещание шло без него.

Сияя как новенький пятак, с блаженной улыбкой на лице Сериков начал пробираться к первым рядам, намереваясь, видимо, занять привычное место рядом с полковником. При этом в руках капитана имелся снова бумажный кулёк, из которого Эдик раздавал направо и налево конфеты «Мишка на Севере». Пока следак двигался в сторону начальства, в комнате стояла гробовая тишина. Все присутствующие смотрели на Эдика с таким видом, будто у него выросли рога на голове и вместо носа появился свиной пятак

— Не печальтесь, товарищ полковник! — весело пропел Сериков, — Все мы под солнцем ходим! Хотите конфетку? Они такие сладкие, прямо как советская дружба народов! А снег — это просто пушистый лед, товарищ полковник! Он тает!

В общем-то, скажу честно, по сравнению с вчерашним днем Эдик стал еще более странным. Такое чувство, будто за ночь его мозги подтаяли и поплыли окончательно. А это может привести к ненужным последствиям. Например, Эдика просто-напросто отправят в дурку. И тогда получается, я, будучи инквизитором, лично дал добро ведьме и бесу на нарушение некоторых пунктов Договора о ненаблюдаемости. Позволил нечисти причинить вред человеку.

Безрадостный после заявления следака окончательно остолбенел. Все присутствующие тоже. Один из сержантов, устроившийся в углу с чашкой крепкого чая, которую он тактично прятал от Безрадостного, прикрывая ее локтем, поперхнулся чаем.

— Ты… ты чего это? — полковник немного подался вперед и принюхался, как служебная собака. — Ты пьян, скотина⁈ С утра? На оперативном совещании⁈

— Алкоголь — яд, товарищ полковник! — ответил Сериков, светясь от переизбытка счастья, — Я теперь предпочитаю радость бытия и чистую сахарную пудру! Давайте радоваться, что у нас есть труп — это же отличный повод для сплочения коллектива! Представьте, как весело и задорно мы, объединив силы, будем расследовать дело!

Я понял, еще пара минут, и Серикова сто процентов отправят в психушку с диагнозом «острое слабоумие на почве токсичного позитива». Конечно, подобный диагноз вряд ли существует, это я так, от балды придумал, но оно и не важно, что именно напишут в его личной медицинской карточке.

В общем, требовалось срочное вмешательство. Я сунул руку в карман и нащупал карандаш, который по моим прикидкам является артефактом. Взял его утром с собой, потому что решил действовать с Капустиным нагло, напористо. Кто же знал, что он, имею в виду карандаш, пригодится мне для спасения разума Серикова и для защиты моей инквизиторской репутации.

— Это что ж делается, а? — Полковник обвел взглядом всех присутствующих, словно искал в их лицах подтверждения тому, что видели его глаза, но отказывался принимать его разум, — Это у нас что, следователи на оперативное совещание являются, чтоб тут цирк устроить?

Вот тут-то я и решил действовать. Сериков как раз, бормоча извинения и продолжая совать конфеты всем, кто попадался на его пути, пробирался мимо меня. Это был единственный шанс попробовать что-то исправить до того, как следак окажется возле полковника и ситуация ухудшится в разы.

Я вскочил на ноги, сделав вид, что собираюсь освободить место для прохода, а затем, взмахнул руками, и, будто бы падая, с театральной неловкостью ткнул торчащим из рукава кончиком карандаша Серикову точно в бедро. Сам карандаш постарался спрятать от взглядов окружающих под тканью кителя.

— Ах ты ж! Шнурок не завязал! — Выругался я виноватым голосом. — Простите, товарищ капитан!

Честно говоря, уверенности, что это сработает не было никакой. Да, мне артефакт помог как минимум, в двух случаях. Снял морок и не дал мозгу отключится. Но к чему подобный эксперименты приведут с Сериковым, я не знал.

— Ай! Черт! — взвыл капитан, его лицо мгновенно исказила знакомая, до боли родная гримаса злобного раздражения. Судя по всему, фокус удался, наваждение спало. — Ты что, лейтенант, осторожнее не можешь⁈ Какие, к чертовой матери, шнурки! На тебе туфли! Издеваешься⁈ Думаешь, если полковник пару раз похвалил, то можно на людей наваливаться! Вот гадство! Еще тычет в меня чем-то!

Затем взгляд Эдика переместился на его собственные руки, сжимавшие кулёк с остатками конфет. Вид кулька удивил следака безумно. Его глаза слегка округлились, а лицо вытянулось. Сериков поднял растерянный взгляд. Посмотрел сначала на меня, потом на всех присутствующих, потом на полковника, который за происходящим наблюдал с медленно, но верно багровеющим лицом. Либо начальника отдела сейчас хватит удар, либо он просто прибьёт нас обоих, и меня, и Эдика.